— Софик, миленький, очнись! — умоляла его я, чувствуя, как истерика охватывает меня — Я не хотела! Не умирай!

Слезы потекли из моих глаз сами по себе. И тут, в этот драматичный момент, я увидела, как его губы растянулись в довольной улыбке. Он открыл глаза и сказал:

— Между прочим, сердце у меня находится справа.

И рассмеялся, гад! Нет, уж лучше бы я его убила!

— Признания в любви я от тебя так и не дождался, но мне пока хватят и этого.

— В следующий раз, — сказала я тихим зловещим голосом — ты уж мне поверь, я тебя точно убью!

Он радостно рассмеялся и исчез.

Сон, как кусочек сахара в стакане горячего чая, растаял без следа. Все! Он меня достал! Более гнусного существа нет во всей Вселенной! Он даже хуже Князя! И, если он думает, что я его люблю, то он глубоко ошибается! Видеть его я больше не могу, нигде, ни на Земле, ни в Космосе. И на Базу я тоже больше не вернусь! Все, я уже сделала доброе дело и довольно. Эта работа не по мне. Я увольняюсь!

Приняв это решение, я сразу успокоилась.

Все это время я не хотела себе признаться, что боюсь того, что выпало на мою долю. Сначала мне было интересно, но на Шабаре, не помню точно в какой момент, я поняла, что все это не игра. Вполне возможно, что впереди меня ждет что-то еще более ужасное. Ведь Вселенная бесконечна! Сколько в ее глубинах, таится разных ужасов? И я, что, должна во всем этом участвовать?

Проснувшись утром, я чувствовала себя удивительно хорошо. Я сбегала в магазин за цветами, привела себя в порядок. Мама должна быть довольна: я даже сменила джинсы на юбку, что для меня было почти подвигом. Джинсы для меня — это почти вторая кожа, но мама почему-то их терпеть не может.

Я заявилась к родителям вся из себя такая белая и пушистая на радость папе и маме. Надолго меня, конечно, не хватит, но я постараюсь сегодня сильно не ругаться.

— Доча, ты давно к нам не приходила! — мама даже расцеловала меня от умиления.

А дальше все было, как обычно: нравоучительные разговоры за праздничным столом и тихое раздражение в глубине моей не очень покорной души. Но, когда мама надушилась моими духами, все вдруг сказочно изменилось. Мои родители как-то сразу помолодели. Внешне это было не заметно, но вот настроение у них резко изменилось. Они перестали меня пилить, и все свое внимание переключили друг на друга. Я еще немного посидели, и ушла.

По дороге меня вновь стали мучить сомнения. Конечно, в Космосе много всякой жути, но ведь и сколько еще всего замечательного! Например: вот такая мелочь, как эти духи. И еще много чего, но я об этом никогда не узнаю. Жаба начала меня потихоньку давить. Как же теперь они без меня? Нет, как я буду без них? Я прогнала жабу и решила ни о чем не жалеть.

Домой идти совсем не хотелось, вдруг там уже ошивается этот бесцеремонный мерзавец. Я немного подумала и пошла к Люське. С Люськой всегда все легко и просто. В мире найдется немного вещей, способных испортить Люське настроение. С Люськой можно говорить о чем угодно и это именно то, что мне сейчас нужно!

Люська завизжала от радости, увидев меня:

— Санька, морда, совсем пропала и не подаешь никаких признаков жизни. Ты, наверное, живешь на этом базаре.

Тетя Маша быстро собрала на стол.

— Да я не хочу есть, я только что с дня рождения, маме сегодня сорок.

— Боже, — вздохнула Люськина мать, — как время-то летит! Совсем еще недавно мы были такими же, как вы, а вот уже половина жизни позади. Вот так оглянуться не успеешь, а вся жизнь уже прожита. Да, девчонки, цените молодость, она очень быстро проходит, хотя в ваши годы в это не верится.

Я почувствовала ее грусть. В последнее время я заметила, что умею улавливать чужие чувства, и иногда это бывает довольно мучительно.

И опять меня начала давить жаба. Еще бы, ведь Наблюдатели-Координаторы живут очень долго, и старость им не грозит. Здесь, на Земле, я бы прожила свою жизнь, а когда бы пришло время умирать, то я просто переселилась бы из одного тела в другое и покинула бы на время Землю. У меня были бы другие тела и другие жизни… Неужели я собираюсь отказаться от таких чумовых возможностей?

— О чем задумалась, девица? — прервал мои рассуждения голос Люськи.

— Обо всем понемногу. Преимущественно о том, как правильно сделать выбор.

— И что ты выбираешь?

— Ничего конкретного.

— Не ломам себе голову, Санька, я думаю, что выбор уже давно сделан за нас.

— В смысле?

— Ну, я — фаталистка, Все уже давно решено и мы лишь выполняем волю какого-то высшего существа. Ничего мы в этой жизни не решаем на самом-то деле. Поэтому не думай себе голову, какое бы решение ты ни приняла — это будет единственное возможное решение.

Знакомые песни. Что-то это мне напоминает.

Поедая фирменное печенье Люськиной мамы, я старательно гнала от себя, все мысли, связанные с Базой. Ведь я уже приняла решение!

— Слушай, Санька, какая-то ты странная. Что творится у тебя в башке?

Я хотела ей все рассказать, но поняла, что никогда и никому я не смогу этого рассказать, во всяком случае, здесь на Земле. Ни с кем я не смогу поговорить о том, что волнует меня больше всего! И я соврала:

— Да познакомилась я тут с одним парнем, а теперь на него положила глаз Маня и мне это неприятно, хотя я знаю, что она ему не нравится.

— Брось, ты же знаешь Маньку! Ты уже давно должна к этому привыкнуть.

— Дело в том, что я поняла, что этот парень мне не нужен и мне немного грустно, я чувствую себя виноватой.

Люська посмотрела на меня, как на больную. Она меня всегда очень хорошо понимала и именно поэтому не поверила мне. Чуяла она, что я вру.

— Сашка, колись, что не дает тебе покоя?

Ну, я что я должна ей сказать? Что много веков назад в кого-то из моих предков вселился древний, нечеловеческий разум? Что разум этот передавался из поколения в поколение по наследству до тех пор, пока не попал ко мне? Что он — это часть меня? Я бы точно не поверила, ее ли бы кто-нибудь мне рассказал подобную чепуху!

— Есть один человек, — я решила не врать, насколько это возможно, — я не знаю, как я к нему отношусь. Он меня так бесит, как никто другой! Но, с другой стороны, меня к нему почему-то тянет. Люська, я не знаю, что мне делать. Иногда я готова его просто убить, но когда я подумаю, что он может исчезнуть из моей жизни навсегда, меня такая тоска берет!

Я говорила честно, просто не уточняла, что этот загадочный человек-инопланетянин.

Люська вздохнула:

— Не ломай себе голову и не порть нервы, если он действительно твой человек, то никуда он от тебя не денется, и ты от него.

— А, может быть, я хочу, чтобы он куда-то делся?

Люська рассмеялась:

— Слышь, Чебурашка, ты сама-то знаешь, чего хочешь?

Я улыбнулась. Надо перестать об этом думать! Если Люська права, то все, что должно произойти — произойдет.

Мы еще долго болтали обо всем, что произошло за последнее время, выяснила, что у Люськи появился новый ухажер, которого она нещадно эксплуатирует. Люська всю жизнь эксплуатирует своих кавалеров, утверждая, что с паршивой овцы — хоть шерсти клок. В школе ребята писали за нее контрольные, а во дворе — делали любую домашнюю работу, которую ей поручали сделать ее родители. Никто, как правило, не роптал.

Когда я уходила, Люська сказала:

— Слушай, Санька, ты меня заинтриговала. Покажи когда-нибудь своего загадочного кавалера, который смутил твой покой.

Я лишь махнула рукой и ничего не ответила.

На этот раз Соф не появился. Не знаю, обрадовалась я этому или огорчилась. Почему-то все, что касается его, вызывает у меня противоречивые чувства.

Жизнь потихоньку стала входить в свое русло. Пролетела неделя-другая. Мир и покой стал меня утомлять. Даже родители перестали меня пилить: они переживали внезапно свалившийся на них медовый месяц. Все было слишком гладко.

Удивила меня только Розка.

Заявилась ко мне и сказала с порога:

— Знаешь, Сашка, поразительно, но твой метод действует!