– Там Кондрашов суетится вовсю. Уже с утра мне писал. Связи поднимает, сам же знаешь, что здесь без этого никак. Все квадратные метры уже кому-то да обещаны, – Костя порылся в карманах драных джинсов, а потом швырнул в меня брелком от тачки. – Белая – твоя.

– Чёрт! Номер его забыл взять… – но не успел я договорить, как телефон ожил, радуя номером местного оператора. – Сам нашёлся, прокурорчик…

Я прыгнул в тачку и покатил вдоль берега моря, сам того не понимая, почему радуюсь пеклу, будто оно могло стереть аромат и сладость её губ.

– Адель… Адель… Кто же ты? Где была? Мой персональный АД…

Пьянее реальности может быть только любовь…

Двадцатилетней выдержки…

РАЙ…

Кондрашов расстарался на славу. С чувством выполненного долга встретил меня в центре города. Здоровяк насмешливо приспустил на переносице солнечные очки и гордо махнул рукой на сверкающее здание торгового центра, будто всю ночь строил своими руками.

– С новым годом жизни тебя, что ли, – я обнял Санька, со всей дури хлопнул по спине, слушая треск позвонков, и закурил, присаживаясь на капот его тачки. – Что ручищами машешь, будто даришь от всей широкой прокурорской душеньки?

Расположение было просто идеальное. Максимальная близость к транспортным развязкам, шикарная платная парковка, да и проходимость на высшем уровне. Опытным взглядом наметил, где выигрышнее будет смотреться вывеска, оценил гостиничный комплекс напротив и невысокое здание полицейского участка через дорогу. Прелестно…

– Это к Каратику, вот станет наш Костик мэром, там и будет дарить блага старым друзьяшкам, – Кондра заржал, хлопнул меня по плечу и потянул к входу. – Молоков мне должен давно, вот, считай, ради тебя отказался от одного желания этой рыбки золотой. Первый этаж, отдельный вход, подземный паркинг. Ну как тебе? Нравится?

– Восхитительно, – я даже не ожидал, что первое же место будет настолько удачным. Кондра будто был сильно заинтересован в том, чтобы я остался. Обернулся, рассматривая возбужденно-румяного друга. – А чего это ты так расстарался? Желанием пожертвовал, а ведь мог обменять на блага для семьи. Молоков – это же нефтяник, кажется? Ему принадлежат транзитные узлы, через которые гнали «черную» в Европу?

– Он-он… – качнул головой Кондрашов. – Только я уже не в том возрасте, чтобы за богатством рваться, да и о заднице начинаешь печься как-то трепетнее. Но если тебе не нравится…

– Конечно, нравится! – присел на подоконник, осматривая просторный светлый офис, прикидывая, сколько людей смогу перевезти сюда. Желающие найдутся однозначно, в этом я не сомневался, вот только мне нужны лучшие, поэтому придётся ещё и служебные хаты рядом с офисом искать, чтобы мои гении юриспруденции не ерепенились сильно. Возможно, Лисицын, он, кажется, глубоко семейный, а близость моря сильно кружит голову женам и малолетним отпрыскам. Да и Вареникову тоже можно свистнуть, он вообще из небольшого городка, поэтому и Чёрное море для него оазисом рая покажется. Надо Верке сказать, пусть возьмётся за офис.

– Тогда давай, – Кондра кинул мне папку с документами. – Подписывай, башляй денег за год вперёд, и расходимся. Реквизиты в договоре, кстати…

– В смысле – за деньги? – настроение было на удивление шикарным. – Платно???

– Придурок, – рыкнул Кондра, набирая сообщение на телефоне. – Молоков сказал, что ключи и карты от паркинга у охраны, там же и договор с автографом оставим. Пойдем, а то мою задницу надерут, если за продуктами не успею.

– Исключительная степень доверия у вас тут, Санёк. Ключи, документы у дяди Степы из ЧОПа… А что, если не заплачу?

– Куда ты денешься, Рай? Тебя тут каждая вторая собака знает, а те, кто не знают, знакомы со мной. Мы с тобой просто идеальная парочка твикс. Я сажаю, ты выпускаешь… Бесконечность жизненной цепи.

В офис можно было попасть как с улицы, так и из центрального фойе бизнес-центра. На первом этаже извилистой лентой тянулись безлюдные, но зато дорогие бутики, небольшой итальянский ресторанчик, кофейня, а за стеклянной стеной, сверкая новьём спортивных снарядов, завлекал прохожих современный тренажерный зал, в который мужики приходят позырить на сочные женские булочки.

Я уже было завернул за угол, но замер как вкопанный… За ровным рядом беговых дорожек прятался небольшой ринг с гирляндой боксёрских груш. И за самой дальней я заметил мельтешащую женскую фигурку. Практически прижался к стеклу, рассматривая аппетитную задницу, тонкую талию и открытую, в крошечном топе цвета спелой малины, спину…

По смуглой коже стекали капли пота, теряясь в намокшей ткани. Точёная фигурка манила, вызывая головокружение, амнезию, тахикардию и последующую остановку сердца… С шумом сглатывал слюну, следя за тем, как трясётся её попка, неосознанно порыкивая с каждым её прыжком. Длинная шея, чёрные как смоль волосы, собранные на макушке гнездом мелких кудряшек. Ночка так отчаянно лупила грушу, что пружинки колыхались, как ненормальные… Прилипали к мокрой коже, будто нарочно дразнили меня!

 Даже ощутил жар её тела, солёный запах липкой испарины, упругость натруженных мышц. Её тонкие ручки с неистовой частотой лупили по красному снаряду, взметая в воздух мелкую пыль. За грушей стоял тренер и довольно махал головой, то и дело вскидывая брови от откровенного изумления. А удивляться было чему… Она сейчас походила на обезумевшего бесёнка, надирающего зад своему обидчику. И что-то мне подсказывало, что я его знаю лично…

– Идём, Рай! – шикнул Кондра, пытаясь утянуть меня, но не тут-то было. Меня и бульдозером теперь отсюда не вытащить. Глаза просто прилипли… Мягкие булки женской попки вибрировали, красивые икры то напрягались, являя резкий рельеф, то вытягивались, маня утонченностью. Моя Ночка была разгневана… Лупила по снаряду с неистовой злостью, не зная пощады.

– Готов поспорить, что она представляет мой прекрасный лик!

– Ты в зеркало-то смотришься? – заржал Саня, пугая по-утреннему ленивых посетителей. – Твой лик печатал сломанный принтер, Рай, не льсти себе! То ли дело я…

Рванул дверь и, даже не пытаясь анализировать свои действия, стремительно вошёл в тренажёрный зал, игнорируя подорвавшегося администратора. Слышал, как Кондра за спиной принялся забалтывать суетливую девушку, чтобы не успела поднять шум, пока я вилял между тренажёрами.

Она была всего в шаге от меня… Замер у толстых канатов, опустил руки, стискивал пальцами, чтобы вернуть себе холодный разум. Но разве это было возможно? Нет… Как маньяк ненормальный, тянул носом, ловя нотки её парфюма с примесью горячего пота. Закрыл глаза, представляя, как охренительно ощущается в руках её тело. Как горячий ломтик тоста… С пылу с жару, спэшэл фо ми…

– Ох уж эти хрупкие женщины… Сколь прелестны, столь и опасны!

Курить хотелось неимоверно, особенно рядом с этой разгневанной фурией. Стоял, как перевозбужденный подросток, подпирая каменным хером канат ринга. Ночка дёрнулась, прекратив издеваться и над собой и над грушей. Мышцы её были напряжены, грудь так часто вздымалась, что казалось – она сейчас вырубится от гипервентиляции лёгких.

– Адель? – аккуратно спросил качок, рассматривая меня с ног до головы своим прицельным взглядом. Такие знали, что оценивать, поэтому он и стрелял точечно: часы, обувь и шильдик на поясе джинсов. От брезгливости не осталось и следа, да и желание защитить Ночку тоже угасло так стремительно, что смешно стало. Бодигард, мля…

– Всё хорошо, Юра, – выдохнула она и резкими движениями стала сдёргивать перчатки. Липучки истерично трещали, но не могли заглушить разгневанного шипения Ночки. Она походила на закипающий чайник, только пара из ушей не хватало для полноты картины. Поджимала губы, скалилась и всем своим видом показывала, что готова вцепиться в меня в любой момент.  – Это мой старый знакомый.

– Настолько старый, что до сих пор помню вкус этих губ… – не выдержал я, с удовольствием наблюдая за откровенным шоком качка. Ну и у Ночки пар все-таки пошёл… Она дёрнула головой, кидая в мою сторону убийственный по своей силе ненависти взгляд. Фурия… Блядь, откуда в ней это? Эти жесткость, резкость, отчаянье… Откуда это все?