Мысли звучали как оправдание, но на деле ей стало не по себе. Ника забежала в кафетерий и нос к носу столкнулась с Маркелом.

– Ой, привет, – выдохнула она.

– Привет, – кивнул он, не глядя.

Алекс хотел идти дальше, но Ника окликнула его:

– Слушай, мне правда жаль профессора.

Алекс нехотя взглянул на нее.

– Или жаль, что я не бросился доказывать причастность Блодвинг? – небрежно спросил он.

Скрестив руки на груди, Ника нахмурилась.

– Я понимаю, что Самартин был дорог тебе, но скорбь не вернет его к жизни, – тихо ответила она. – И почему ты злишься на меня? Все же хорошо было!

Алекс вскинул брови и в непонимании уставился на нее. Ника выжидающе смотрела в ответ. Обед был в самом разгаре, и группы школьников с шумом занимали столы. Некоторые с нескрываемой усмешкой косились в их сторону.

– Да потому что я не знаю, как решить проблему! Все выходит из-под контроля, а я не знаю, как это исправить, – наконец сказал Алекс и отошел в сторону, пропуская в зал группку десятиклассников.

– Я тоже хочу понять, что с нами происходит! – возмущенно воскликнула Ника, и ее голос утонул в шквале аплодисментов, взорвавших стол посередине: ребята из девятого класса поздравляли подругу с днем рождения. – И мне не в кайф жить, зная, что в моем теле хозяйничает кто-то еще.

Алекс так странно посмотрел на нее – пристально, словно пытался понять, правду она говорит или нет, – и прошептал:

– А что потом?

– О чем ты?

– Что будет потом? Вот ты проверила, что можешь быть с кем-то другим. Молодец. Потом выяснишь, что же это за душа, и найдешь способ избавиться от нее, или, может, даже не избавишься, а просто научишься жить с ней. И что потом?

– Что значит «проверила»? – растерянно прошептала она.

– Ну… что… я ведь удобный для тебя кандидат, да? Для решения всех этих проблем. – Голос Алекса дрогнул. Кажется, он сам не верил в ту чушь, которую говорил.

Ника наконец поняла, к чему он клонит, и от разочарования на глазах выступили слезы. Она нетерпеливо тряхнула головой и тихо сказала:

– Ты просто жалок, Маркел. Хотел найти повод, чтобы не общаться, – мог бы прямо сказать.

– Ника…

– Да катись ты! Наследник херов. Даже не думай больше подходить ко мне.

С чувством выполненного долга Долохов откинулся в кресле и затянулся сигарой. В комнате было темно, и лишь слабый рассеянный свет блеклыми полосами разрезал пространство, просачиваясь через решетчатые окна. Душно. Мужчина расстегнул верхние пуговицы белоснежной рубашки. Едкий дым от сигары неспешно вился вверх. Ему нравился запах – терпкий, горький и сильный. Запах победы.

Долохов выдохнул дым и равнодушно уставился на человека перед собой. Тот едва дышал, сидя на стуле в нескольких метрах от него со связанными за спиной руками и опущенной головой. Рубаха и брюки пленника заливала кровь. В этот раз крови было неприлично много. Она сочилась отовсюду, и Долохова это жуть как раздражало. Он не любил кровь, потому что не любил пачкаться и в своей работе предпочитал использовать огнестрельное оружие. Но сегодня не было необходимости убивать – просто наказать.

Плечи избитого резко дернулись вверх, и он издал слабое кряхтение. Долохов ухмыльнулся и взглянул на наручные часы: если продержится еще полчаса – его стоит развязать. Он не был в списке, и продолжительность его жизни для Влада не имела никакого значения. Но Долохову нравилось быть тем, кто принимает решение – жить или умереть. Эти бедолаги так радуются своему спасению, что начинают чувствовать себя обязанными. Их сейчас много. Повсюду. И никто толком не помнит, с чего начался их мнимый долг за свою никчемную жизнь. В голове лишь страх.

Долохов никогда этого не понимал, и, будь он на месте этого или любого другого, он бы немедленно покончил с собой. Ведь жизнь, полная повинности кому-то, слишком дорого нам обходится.

От мыслей Долохова отвлек шум на улице. Он выпрямился и настороженно уставился на входную дверь, запустив руку за спину и нащупав рукоять пистолета. Через мгновение дверь распахнулась, впуская в помещение поток яркого света, устремленного прямо на стул с привязанным к нему беднягой. Долохов недовольно прищурился.

– Как меня бесит эта тварь! – раздалось шипение.

Дверь захлопнулась так же резко, как и открылась, и перед Долоховым предстала Ада Блодвинг. Раздраженная, помятая, с нечесаными волосами. Вместо привычного элегантного наряда – спортивный костюм с капюшоном и кроссовки, тушь осыпалась и растеклась, образуя под глазами синяки.

Ада метнула на Долохова злобный взгляд и обратила свое внимание на пленника.

– С ума сошел, ему же больно, – выдохнула она, скривившись. – Зачем ты его мучаешь?

Влад вскинул брови и в полном недоумении наблюдал, как Блодвинг бросилась к мужчине и ловко развязала его руки.

– С-с-спаси-и-бо, – едва шевеля губами, прошептал тот, дернул головой, видимо желая взглянуть на свою спасительницу, но завалился на бок.

Ада подхватила его, заключив лицо в ладони и развернув к себе. Она несколько секунд напряженно всматривалась в его заплывшие кровью глаза, а затем сделала руками резкое движение в сторону. Раздался хруст, и пленник замертво упал на деревянный пол.

Ада закрыла глаза и с шумом втянула воздух.

– Вообще-то, это был мой потенциальный должник, – фыркнул Долохов, картинно вытягивая губы в трубочку.

– Найди другого, – буркнула Ада. Переступив через тело, она отодвинула стул в сторону и села на него.

Долохов с усмешкой отметил изменения в ее внешности, но тактично промолчал. Девчонка была очень вспыльчивой, и обычно ему нравилось подтрунивать над ней, но сегодня атмосфера располагала к спокойствию.

– Почему ты так долго? – спросил он.

– Потому что эта дрянь устроила за мной слежку, – выпалила она и скрестила руки на груди. – Два часа убила в Лондоне, чтобы оторваться от нее.

– Зато город посмотрела, – парировал Долохов. Ада одарила его презрительным взглядом и, вытащив из кармана маленькое зеркальце, принялась поправлять макияж. – Получается, Николина знает о тебе?

– Да у нее ума не хватит! Но Алекс мог поделиться с ней своими догадками. Как же! – горестно выдохнула она и на мгновение стиснула зубы. – Они же такие друзья, прямо подружки с пижамной вечеринки!

Долохов выпрямился в кресле и заинтересованно уставился на Аду. А это что-то новенькое…

– Они подружились?

– Подружились… – фыркнула Ада. – Да он втрескался в нее по самые уши! И за ручку, и под ручку, в лобик поцелует, к себе прижмет… Ненавижу ее!

Девчонка в сердцах замахнулась, и зеркальце, пролетев через всю комнату, разбилось о стену.

– А она? – Влад проигнорировал ее эмоциональный выброс.

Ада нахмурилась:

– Близко не подпускает, хотя свечку я им не держала. Да и какая, к черту, разница!

Долохов задумчиво уставился на свои пальцы. Какой интересный поворот…. Просто Ромео и Джульетта. Вот эти небесные угодники обрадуются, когда узнают, что их будущий правитель души не чает в соседской принцессе. Но нет, не стоит принимать поспешных решений, лучше тщательно все обдумать и получить максимум из этого союза.

– А на кровные земли она собирается возвращаться?