Девушка открыла было рот, чтобы задать Михаилу очередной вопрос, как вдруг сквозь туман проступило ограждение: черное, глухое, без единого проема и такое высокое, что казалось, будто оно тянется до самого неба. А затем неожиданно его части отползли в стороны – и взору предстал замок, в пух и прах разделавшись с ее показным равнодушием к происходящему. Ника охнула и невольно вытаращила глаза, прильнув к стеклу.

Окутанный туманной дымкой, сияющий в свете тысячи огней, замок словно парил в воздухе. На первый взгляд аскетичный, из черного кирпича, с вытесанными из грубого камня колоннами, подпиравшими красные конусовидные крыши. Фасады с волнообразными выпукло-вогнутыми конструкциями, лишь отдаленно напоминавшими лепнину, придавали этой торжественной мрачности движение и ритм, и крепость не устрашала, а вызывала волнение, трепет, восторг, желание преклонить колени, коснуться шершавых стен и замереть. И Ника впервые подумала о том, что чушь про баланс ада и рая, рассказанная бабушкой в детстве, а недавно повторенная Маркелом, могла оказаться правдой. Этот замок был темным, но не мертвым, величественным, но не высокомерным. И человек, которому он принадлежал, мог действительно стоять на границе между тем и этим мирами.

От этой мысли Ника внезапно поежилась и наконец в полной мере осознала, что скоро увидит отца. Впервые за столько лет.

Михаил вдруг легко коснулся ее плеча и коротко сжал его.

Автомобиль проехал по мощенной темной плиткой дороге и остановился перед невзрачной дубовой дверью. Их встретили молчаливые охранники с каменными лицами, в зеленой форме из брюк, камзола и высокой фуражки. Только когда Михаил и Ника подошли к порогу, один из стражей зашевелился и распахнул перед ними дверь.

Безмолвный, ярко освещенный коридор с кирпичными стенами. Михаил прошел по нему к лестнице, упиравшейся в еще одну дверь. Они молча поднялись по ступеням, и Ника сделала глубокий вдох. Наравне с восхищением, захватившим ее от вида фасада замка, в груди поселилось неприятное чувство тревоги. Она здесь – в другом мире, в доме, где когда-то родилась и росла, где наверняка были люди из ее детства, где находятся отец и бабушка, где скрыты ответы на вопросы, где все настолько незнакомое и чужое…

Михаил с улыбкой открыл дверь, пропуская Нику вперед. Сжав лямку рюкзака, она переступила порог и, к своему удивлению, будто оказалась в другом мире… снова: широкий просторный коридор в благородных зеленых оттенках, приглушенный свет бра на стенах, ненавязчивый декор из темного дерева и мягкий ковролин под ногами.

– Это второй этаж, – пояснил Михаил. – Здесь и выше – комнаты отдыха династии и всех высокопоставленных особ, живущих в замке.

– Эм-м-м, – растерянно протянула Ника, – и много их здесь живет?

Михаил усмехнулся и аккуратно подтолкнул ее вперед.

– В основном воины Алой Розы, – сказал Михаил и, заметив округлившиеся глаза Ники, поспешил добавить: – Но они так заняты, что ты даже и не увидишь никого. Если будешь спать по ночам.

Ника сглотнула, не уверенная, что вообще когда-нибудь теперь уснет. Тем временем Михаил провел ее вглубь коридора и остановился перед широкой дверью с блестящими коваными ручками:

– Здесь я тебя оставлю. Приводи себя в порядок, а через два часа встретимся на этом же месте.

Михаил протянул Нике коробку с платьем и, склонив голову в знак прощания, удалился. Какое-то время Ника в растерянности смотрела ему вслед, а затем нажала на ручку двери.

Неожиданно свет ударил в глаза, и она как будто оказалась в сцене из старинного фильма.

Она сидела на кровати – огромной светлой кровати – и чувствовала себя такой маленькой. И такой счастливой. И было так ярко, слишком ярко, непривычно. И смех. Знакомый, любимый, долгожданный. Она точно знала, что любила его. Его обладателя. В теле этой маленькой девочки Ника повернула голову и увидела сияющие глаза-изумруды…

Ника заморгала. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы вновь сфокусировать взгляд. Все та же комната, но уже не такая яркая, безмолвная кровать посередине – без детей, без мальчика с зелеными глазами.

Его глазами. Что за чертовщина?

Ника машинально перевела взгляд на ручку двери, которую все еще сжимала, и резко отдернула руку.

– Девочка моя… моя прекрасная девочка.

Ника вздрогнула. Она увидела маленькую старушку в длинном сером переднике, спешащую к ней. Ника даже разглядеть ее толком не успела, как незнакомка заключила ее в объятия.

– Какая же ты стала… какая красивая!

В полном замешательстве Ника позволила себя обнимать и гладить. В нос ударил сладкий пряничный аромат, и Ника невольно выпустила из рук коробку с платьем.

– Д-дорис…

Имя всплыло в памяти неожиданно и само собой слетело с языка. Как будто объятия женщины и ее запах напомнили о чем-то давно забытом. Как будто этот замок пытался достучаться до тех уголков памяти, которые кто-то усердно пытался скрыть.

– Дай посмотрю на тебя! – шмыгнув носом, женщина отступила и принялась разглядывать Нику. Глаза у нее были круглые, очень светлые. – Красивая, какая ты у меня красивая! – восхищалась она. – А глазки-то синие… Я думала, с возрастом цвет поменяют. О, девочка моя! – Дорис вновь кинулась к ней и стиснула в объятиях.

Ника обняла ее в ответ и, к своему удивлению, почувствовала угрызения совести за то, что не помнила, кем была Дорис. Если ее и вправду так звали.

– Когда Михаил сказал, что ты приедешь, я ушам своим не поверила, – затараторила старушка, наконец отпустив Нику. – Ах, сколько раз я порывалась к тебе, сколько раз ругалась со всеми! Я же тебя крошкой еще на руках нянчила… Как же я переживала! До сих пор не могу простить твоему отцу, что отпустил тебя с этой дрянью… – выпалив последние слова, Дорис покраснела и прижала ладонь ко рту.

– Всё в порядке. – Ника заставила себя улыбнуться – Я понимаю, о чем вы.

– Ох, ну и славно, – ребячески хихикнула женщина и, взяв Нику за руку, усадила на кровать. – Расскажи мне, как ты жила? Ты вернешься домой? Как долго ты будешь здесь?

Ника мысленно подавила вздох и скупо рассказала о том, чем занималась все эти годы: о балетной школе, об иностранных языках, которые давались ей с такой легкостью, о матери и о том, что благодаря ее зацикленности на своей личной жизни у Ники было много времени на самореализацию. Дорис слушала ее с широко распахнутыми глазами и всякий раз с таким трепетом сжимала ее руку, что Ника вдруг ощутила укор совести за то, что так нагло кормит старушку стерильной правдой.

– А где Лидия? Я бы хотела увидеть ее, – закончив с рассказом, тут же спросила девушка.

– Ох, разве Николас не сказал тебе? Ей пришлось уехать на север по каким-то важным делам.

Надежда получить ответы на свои вопросы вмиг разбилась. Ника поджала губы и разочарованно уставилась в пол. Это самый настоящий заговор! Мало того, что она не навещала меня, так еще и уехала накануне первой за долгие годы встречи! Предательница! Внутри все завибрировало от досады, и Ника едва удержалась, чтобы не пнуть ногой кровать.

Дорис вновь обняла ее и ласково погладила по голове. Восхищение, вызванное перемещением в другой мир, атмосферой замка, и радость от встречи с этой женщиной улетучились, а на смену пришли обида и разочарование. Чужачка. Не стоило сюда ехать…

– Ой, какая же я эгоистка! – внезапно воскликнула Дорис. – Ты же, наверное, голодная. Давай я принесу тебе что-нибудь перекусить, а ты пока начинай готовиться к торжеству. Тебе нужна помощь? Наши девушки могут…

– Нет! Нет… не надо помощи.

Дорис просияла и заботливо коснулась губами ее лба. Ника смотрела ей вслед, мысленно пытаясь ухватиться за этот жест, ощутить его тепло, принять неожиданную заботу, но вдруг поняла, что не чувствует ничего.

Огненный замок и огненный бал. Все представители элиты этих земель – те, кто жил в столице и окрестностях и не имел никакого отношения к магии, – с самого января ждали приглашения. Это же так почетно – получить заветный конверт, подписанный самим правителем Николасом!