Школьники на каждом углу обсуждали костюмы. Две девочки из десятого едва не подрались, пытаясь договориться, кто в чем пойдет, ведь обе хотели быть Матерью Драконов, а на всех Матерей Джонов Сноу не хватит.

– А ты в чем пойдешь на вечеринку? Еще не определилась? Если что, у меня есть костюм, я в него не влезаю, а тебе – в самый раз, – без умолку трещала Мари по дороге в класс. После того как Ника однажды позавтракала с ней и Дэвисом, Мари решила, что они друзья и могут развлекаться вместе. – А пара? Тебя кто-нибудь пригласил? А если…

– Угомонись, а? Никуда я не пойду.

Мари вытаращилась на нее:

– Но это же последняя в твоей жизни вечеринка на Хеллоуин!

– Ну что я там не видела? Упырей и так каждый день в достатке, – буркнула Ника. В подтверждение ее словам мимо прошла компания восьмиклассниц в разноцветных париках – наверняка обкатывали образы на праздник.

– Лучше быть упырем, чем так занудствовать. – Мари состроила ей саркастическую гримасу и толкнула дверь в класс.

Ника возвела глаза к потолку и едва не налетела на ее брата. Она застыла, машинально выставив ладони перед собой.

– Да что ты шарахаешься, не буду я тебя трогать, – прорычал Маркел.

Не ответив, Ника проскользнула в дверной проем. Желудок в панике скрутило в комок.

– Что он имел в виду? – нахмурилась Мари.

– Откуда мне знать. – Ника непринужденно пожала плечами, игнорируя бешеный клокот сердца, и бросила рюкзак на пол. – Твой же брат.

Мари выкладывала книги на стол, сверля ее недовольным взглядом.

– Возвращаясь к теме Хеллоуина, – произнесла она уже без особо энтузиазма, – ты права, можно и не ходить. Но ты бы хоть на минутку заглянула: тусить будут все, и даже преподы, обычно это весело. Что такое веселье, ты хоть знаешь?

Ника отмахнулась, но сама задумалась: «Если весь преподавательский состав будет на празднике, лучшего момента, чтобы выбраться за посылкой Лидии, и придумать нельзя…»

Хеллоуин пришелся на понедельник. Накануне ночью Барбара с подругами занималась украшением школы, и утром учебного дня школьников встретила мистическая атмосфера праздника. Тут и там – гирлянды из бумажных летучих мышей, зловещие рожицы тыкв, конструкции из свечей, драпировка из фатина и сверкающие надписи на стенах: «Счастливого Хеллоуина!» Ученики с самого утра разгуливали в ведьмовских колпаках и длинных черных мантиях поверх формы, кое-кто из парней надел накладные носы с россыпью зеленых бородавок.

В обеденный перерыв Патрик и Доминик, нацепив устрашающие волосатые маски, выпрыгивали из-за угла в коридоре и пугали всех и каждого. Впечатлительная миссис Стивенс едва не лишилась сознания, а одна десятиклассница от неожиданности выронила телефон. Экран треснул, и девчонка в сердцах запустила пострадавшим аппаратом в Патрика. Зрители авторитетно заключили, что из нее вышел бы отличный боулер[8].

Все уроки прошли в расслабленном режиме, и наконец наступил вечер. Ника так и не поддалась на уговоры Мари надеть костюм, но каким-то неведомым образом та убедила ее «придать образу хоть что-то праздничное». Мари заставила Нику распустить волосы и растрепала их расческой, а вокруг глаз серой и черной подводкой нарисовала разводы.

– Все равно ты слишком симпатичная, – заключила Мари, придирчиво изучая свое творение. – Но теперь хоть немного на банши похожа.

– Какая же ты заноза в заднице, – жеманно улыбнулась Ника.

Она надела джинсы, толстовку с капюшоном и поспешила сбежать в библиотеку до начала вечеринки. Стейси и Барбара второй час готовились к празднику, и их болтовня порядком угнетала.

К восьми вечера кафетерий кишел монстрами и фриками. Девчонки-организаторы распорядились выстроить столы с закусками и напитками по периметру зала, в центре под потолком повесили огромный диско-шар, а от него протянули гирлянды с длинными кусками ткани, стилизованными под паутину и декорированными резиновыми насекомыми. Преподаватели решили поддержать дух праздника и явились в строгих костюмах с зомби-гримом на лицах. Мистер Шнайдер прикрепил к голове котелок с пластмассовым топором и кровавыми дорожками из томатной пасты, а мисс Дикман просто прищурила глаза и поджала губы. Патрик заключил, что это был самый жуткий образ на празднике.

Потягивая безалкогольный глинтвейн, Ника заняла выжидательную позицию у диджейского пульта. Ей на глаза все время попадались целующиеся Дэвис и Мари в костюмах Супермена и Лоис Лейн, явно переживших апокалипсис, – в кровавых пятнах, растрепанные и с дырками на обтягивающих кофтах и лосинах. Когда Мари отрывалась от Дэвиса, она хватала Нику за руку и безуспешно пыталась вытащить на танцпол. В центре зала веселилась Дженни Тейлор в облачении Анны Болейн, а рядом с ней – Стейси и Барбара. Стейси пришла в образе жены графа Дракулы, но ее хеллоуинский муж не спешил присоединиться: Маркел, Доминик и Патрик стояли в противоположной части зала и с большим энтузиазмом что-то обсуждали.

– Ты сегодня на редкость очаровательна, – заявил Дэвис, падая на стул рядом с Никой.

Мари с улыбкой помахала им и направилась к брату.

– Оставь комплименты для своей пассии.

– Для нее весь я, – улыбнулся Дэвис.

Ника скрыла удивление за скептической гримасой: красные от грима и плясок щеки, искрящиеся глаза – вот он какой, влюбленный Джордан.

– И что дальше? Решили вместе поступать в универ или возлагаете надежду на романтику расстояния?

– Да ну тебя. Мы даже не разговаривали об этом. Просто в кайф, что сейчас все так. Зачем забивать голову?

Ника пожала плечами.

– Мне нужно отойти на часок, займешь Мари? – беззаботно спросил Дэвис, поднявшись на ноги. – Сюрприз ей готовлю, надо забрать.

– Валяй, романтик.

Дэвис рассмеялся и, помахав на прощание, скрылся в толпе. Ника вновь принялась за глинтвейн, со скучающим видом оглядывая толпу. Мари вовсю болтала с Патриком и Домиником, и, кажется, отвлекать ее от отсутствия Дэвиса не было нужды. Нике стало скучно, и она даже подумала поговорить со сплетницей Дженни, но приставучая девица куда-то пропала.

Мари была права: спуститься по пожарной лестнице через дверь второго этажа не составило труда. И спустя час Ника уже бежала на северо-запад по направлению к кладбищу. На ходу она собрала растрепанные волосы в пучок и скрыла голову капюшоном темной толстовки. Дорога до места заняла от силы полчаса. Кладбище находилось в лесу: около пятидесяти крошечных, хаотично составленных могил с маленькими гранитными плитами, расположенными так близко друг к другу, что впору было сделать одну плиту на всех.

«Странное место, чтобы спрятать книгу», – заключила Ника, осторожно ступая между захоронениями. Даже для ее отменного зрения было очень темно, и она включила фонарик на смартфоне. На большинстве плит надписи давно стерлись. Где-то камень разрушился до основания, но на некоторых Ника все же смогла различить имена и даты: «Милава, 1998–2000», «Грей, 1996–2000» и так далее. На каких-то сохранились только годы жизни, и все эти могилы принадлежали детям, умершим в 2000-м. Самому старшему, которого удалось обнаружить Нике, было всего пять лет. Жуткое массовое захоронение. Что случилось в тот год? И почему кто-то решил устроить кладбище совсем недалеко от престижного пансиона?

Ника бродила между могилами в поисках нужной и периодически озиралась по сторонам: ни ветра, ни шороха. Темнота давила на глаза, вызывая иллюзию движения. И вдруг в самом углу она увидела то, что искала, – маленькое невзрачное надгробие с едва различимой надписью: «Н. Стамерфильд, 1999–2000. А. Саквильский, 1998–2000. Пусть ваши души правят на небесах». Ника едва не уронила телефон – так сильно тряслись ее руки.