Я, Нортон, Джонс, Роулс, Хейкокс и новенький паренек по имени Нит, который всё время вёл себя, как солдат, за десять минут оделись, вооружились и сели в сёдла. Луны не было и мы ехали вслепую до самой ограды фермы, однако за занавесками видели мерцание свечей.

— Там семь мальчиков и десять взрослых, — сказал я. — Джонс говорит, что там четверо или пятеро вооруженных людей, так, Джонс?

Тот кивнул.

— Мы понятия не имеем, что там происходит, — продолжал я. — Возможно, они там просто грабят, возможно, им приглянулось место и они решили остаться, возможно много чего. Наше преимущество в том, что они не знают, что мы идём, так что внезапность на нашей стороне. Противник одет в чёрную одежду и балаклавы.

— Зачем? — спросил Нортон.

— Что?

— Зачем они носят балаклавы? Боятся скрытых камер или что? Бессмыслица же.

— Я не знаю. Наверное, для пущего эффекта.

Нортона это не убедило.

— Хейкокс и Нит, держите парадную дверь, — сказал я. — Не хочу, чтобы вы без необходимости подстрелили кого-нибудь из напавших. Если решат убежать, мешать не будем. Но если они попытаются выйти с заложниками, сделайте пару предупредительных выстрелов и заставьте их скрыться внутри. Надо попытаться их взять. Остальные, со мной. Когда они напали, все находились в гостиной, а это в передней части дома, поэтому зайдём сзади через кухню. Идти будем тихо и осторожно, высматриваем часовых Пока они нас не заметят, используем ножи, а потом стреляйте на своё усмотрение. Не рискуйте, убивайте только по необходимости. Джонс знает дом, поэтому он пойдёт со мной впереди. Вопросы?

— Просто… будьте осторожно, ладно? — произнёс Нортон. — Мне всё это совсем не нравится. Как по мне, что-то тут не так.

Я хмыкнул.

— Какая банальщина!

— Я серьёзно.

Лошадей мы оставили на безопасном расстоянии и пошли пешком, достав ножи. На кухне горели свечи, но внутри никого не было. Дверь была не заперта и не скрипнула. Пока неплохо. Внутри до сих пор пахло ростбифом. Я жадно осмотрел груду грязной посуды и обошёл большой деревянный стол. Межкомнатная дверь была приоткрыта. Она вела в коридор, который вёл к парадной двери. Слева и справа тянулся ряд комнат, а в конце коридора слева лестница.

Я не слышал никаких голосов и никого не видел. Я жестом указал остальным оставаться на кухне, а сам аккуратно толкнул дверь и мне снова повезло — та не скрипнула. Коридор был застелен ковром, поэтому я решил рискнуть и подойти к двери в гостиную, та была приоткрыта. Я прижался к ней и прислушался. Полнейшая тишина. Я уже собирался проверить другие двери, как услышал внутри кашель, а затем, как кто-то попытался этот кашель подавить.

Они находятся на удалённой ферме, стоит ночь, маловероятно, что кто-то придёт. Зачем же им сидеть тихо?

Я услышал тихий скрип позади и чуть левее себя. На лестнице кто-то был. Внезапно, я ощутил, как мир перевернулся, и осознал, что я тут совсем не охотник. Я — жертва.

Это была ловушка.

Оставался маленький шанс, что тот, кто ждал на лестнице, меня не заметил. Не глядя в ту сторону, я попятился обратно на кухню настолько тихо, насколько это было возможно.

И вдруг раздался ещё один звук, прямо позади меня. Кто-то открыл дверь между мной и кухней и вышел в коридор. Я обернулся и увидел одетого в черное мужчину, который смотрел прямо на меня. На голове у него была балаклава, а в руках обрез дробовика.

Он открыл рот, чтобы предупредить остальных и я бросился на него. В обычной ситуации я бы поднял оружие и приказал ему замереть. Но здесь творилось что-то странное, а я чувствовал себя загнанным в угол и напуганным. Я совершенно не собирался рисковать. Я поднял нож, левой рукой зажал ему рот и со всей силы вонзил лезвие ему между рёбер, отчего он даже приподнялся на цыпочках.

Я ощутил, как по руке полилась кровь, и посмотрел прямо в глаза человеку, которого в данный момент убивал.

Это был не мужчина, это был мальчишка. Я его узнал. Вольф-Барри.

За спиной у него не было стены и он завалился назад. Я пытался удержать его, чтобы не нарушить тишину, но он меня перевесил. Мы оба упали на пол, дробовик ударился и выстрелил, оставив в потолке две аккуратные дырки.

Твою мать, в кино почему-то всё всегда так просто. Я вновь убедился, что я никакой не профессиональный наёмный убийцы — да и не стремился я становиться таковым — но, ёб вашу мать, было бы неплохо не завалить всё дело в один момент.

Я увидел, что взгляд мальчишки, которого я только что убил, начал мутнеть. Я внезапно вспомнил, как встретил его в первый раз, в кабинете информатики три года назад. Вспомнил, как он что-то пошутил про директора, но что именно это была за шутка, я не вспомнил. Хотя, было смешно. Я считал его забавным. А теперь я пырнул его ножом в сердце, даже не раздумывая.

Я ощутил, как всё, чего я достиг за последние три месяца, исчезло в одно мгновение. Кого я пытался обмануть? Такова теперь моя жизнь. Не крикет, игры и уроки, а убийства, кровь и смерть. Я был глупцом, надеясь на иное.

С разряженным оружием и ножом в груди Вольф-Барри более не представлял угрозы, а поскольку наше присутствие здесь полностью и безоговорочно раскрыто, прятаться больше не было смысла. Я скатился с него, одновременно, пытаясь достать оружие, но запутался и у меня ничего не получилось. С лестницы, громко ругаясь, спустился человек, и, как только он вышел из-за угла, кто-то позади меня дважды выстрелил. Обе пули попали в цель, и он завалился на спину с парой дырок в груди.

Из гостиной послышались крики; Грин крикнул «Сюда!» и следом женский вопль. Однако из-за двери никто не вышел.

Не вставая, я ползком попятился в кухню. Дверь была распахнута настежь, в проёме стояли Нортон и Роулс, дымящиеся стволы их оружия смотрели в коридор, прикрывая мой отход.

— Ты был прав, это ловушка! — крикнул я.

Я добрался до двери и вскочил на ноги. Едва я встал, как с улицы, со стороны парадного входа, послышались выстрелы. Кто-то напал на Хейкокса и Нита, кто-то, кто ждал, пока мы зайдём, чтобы затем явить своё присутствие.

Я указал на мальчика, что лежал на полу передо мной, из его рта надувался кровавый пузырь.

— Это — Вольф-Барри, — сказал я.

— Так и знал, блядь, — ответил Нортон.

— А это, кажется, Пейтел, — продолжил я, указывая на труп у подножья лестницы.

— Грин, — крикнул я. — Ты там один?

— А ты как думаешь, блядь? — послышался ответ. Это Уайли.

Нехорошо. Совсем нехорошо.

— Мы приставили ствол к башке Нестояка, Киган. Если кто-нибудь из твоих рыпнется, я его мозгами стену залью. Уяснил?

— Чего тебе надо, Уайли?

— Надо? Я уже получил то, что мне надо — тебя. Вы окружены. Мои люди ждут снаружи в темноте. Нас тут десять человек, а вас сколько?

«Блядь, блядь, блядь».

Я услышал звук падающего на пол оружия позади себя, обернулся и увидел, как Джонс замер у черного хода, его глаза были шириной с блюдца. Пьюг держал нож у его горла.

— Бросайте оружие, — сказал он.

Никто не пошевелился.

— Я сказал, бросайте оружие!

Пьюг прижал лезвие к горлу Джонса, появилась тонкая струйка крови.

Мы бросили оружие.

— Теперь, на пол, — крикнул он. — Руки на голову.

Мы подчинились. Плитка на полу кухни была жёсткой и холодной.

— Ладно, командир, мы их взяли, — сказал он.

Десять минут спустя я уже сидел в столовой, привязанный к стулу. Остальных пленников держали за соседней дверью. Я заметил их, пока меня волокли сюда; у Грина на лбу здоровенный синяк, Нита убили у парадного входа, но остальные, вроде, целы. Там же находились все десять фермеров, дети из труппы Грина, а также Нортон, Джонс и Роулс.

Очевидно, меня усадили отдельно для особого обращения. Мне не хотелось загадывать, что там Уайли намеревался со мной сделать. Мои руки и ноги были тщательно связаны, никакой возможности скинуть эти верёвки не было вообще. Я никуда не денусь.

Уайли пододвинул стул, развернул его и сел лицом ко мне, сложив руки на спинку. Балаклаву он снял, нужды в ней уже не было. Он выглядел очень довольным собой. И имел право. Я покорно шагнул в его ловушку, словно какой-то любитель. Я бы пнул сам себя, если бы ноги не были связаны. Я решил, что лучшее, на что я мог надеяться, так это чертовски хороший пинок, и не видел причин продлевать агонию.