- Сколько раз тебя едва не грабили, когда ты возвращался? - поинтересовался Оскар.

   - Грабили? Был один здоровый хоули. Этот козел уже был готов меня выпотрошить ради марлина, когда увидел, что мой улов того не стоит, - ответил Чарли.

   Оскар хмыкнул.

   - Трата времени, дебил!

   Оба рассмеялись.

   Выбравшись в открытое море, они установили паруса. Оскар прежде уходил достаточно далеко, чтобы понять, что из Тихого океана выловили далеко не всю рыбу. Вместо того, чтобы идти с попутным ветром, он повернул парус на сорок пять градусов и направился параллельно южному берегу Оаху. Рядом скользила доска Чарли.

   - Если говорить о трате времени, давай поговорим о рыбалке, - сказал Чарли.

   - С каких пор тебе разонравилось жрать? - спросил Оскар.

   - Жрать - это хорошо. А рыбалка - это труд. Было бы ещё хуже, если бы я больше не мог сёрфить.

   Слова, достойные только Чарли. Оскар слышал, что коренные гавайцы рыбачили гарпунами и сетями. Если для этой работы не требовалось терпение, Оскар терялся в догадках, для чего же оно вообще требовалось. Однако Чарли, как и многие другие гавайцы в нынешние времена, выполнял только ту работу, которая ему нравилась, и был убежден, что все хоули будут бегать вокруг него кругами.

   Они прошли мимо Даймонд Хэд. На вершине потухшего вулкана развевался гигантский флаг с Восходящим солнцем. "Такая честь для Гавайского королевства" - подумал Оскар. Вслух он ничего говорить не стал. Чарли Каапу вообще не говорил о короле Стэнли Лаануи, хотя признавался, что рыжеволосая королева Синтия - горячая штучка. Глядя на фотографии, Оскар был вынужден с ним согласиться.

   Пустая дорога вогнала Оскара в ступор. В Гонолулу имелось дорожное движение, пускай там и передвигались, в основном, пешком. Здесь же вообще никого не было. Ни туристов, направлявшихся в мормонский храм неподалеку от Лайе. Ни японских дантистов, направлявшихся повидать своих престарелых родителей, державших небольшой магазинчик. Ничего. Совсем.

   Чарли тоже это заметил.

   - Будто весь остров вымер, - сказал он и сплюнул в воду.

   - Ага, - согласился Оскар. От того, что они шли под парусом, впечатление нереальности увиденного лишь усиливалось. Пейзаж сменялся очень медленно. Пустота же, казалось, оставалась неизменной. Но вскоре и она изменилась: Оскар и Чарли заметили колонну японских солдат, маршировавших на восток. Передвигались они тоже очень медленно, почти с той же скоростью, с какой Оскар и Чарли шли под парусом. Несколько япошек, завидев паруса, указали в их сторону. Оскар сказал:

   - Я практически счастлив видеть этих ребят, если понимаешь, о чём я.

   - Прекрасно понимаю, - ответил Чарли. - А я, вот, их совсем не рад видеть. Нам повезло, что эти твари в нас не стреляют.

   Голова Оскара резко дёрнулась в сторону берега. Если он заметит, как какой-нибудь япошка становится на колено и целится в них, то сразу же спрыгнет в воду. Япошки известны тем, что убивают людей просто ради забавы. Однако солдаты в забавной форме цвета "хаки" продолжали идти дальше. Спустя мгновение, Оскар понял, что забавного в японской форме: она была другого оттенка, чем американская.

   Он просто привык к армейскому хаки. Вот и всё.

   Вскоре, но далеко не сразу после замечания Чарли, солдаты скрылись за кормой парусной доски.

   - Мы же не хотим сходить на берег там, где они могут нас сцапать? - поинтересовался Чарли и Оскар кивнул.

   Когда они обошли Макапу Пойнт, Оскар увидел, что маяк, стоявший там, разбомбили. Ему стало неприятно. Свет от этого маяка долгие годы вёл и привлекал к берегу суда. Развалины, в которые он превратился... лишь очередное свидетельство перемен.

   Наветренное побережье Оаху выглядело иначе. Практически сразу же Оскар и Чарли ощутили на себе капли дождя, а вскоре и не только капли. В этих местах дождь шёл постоянно. Воздух здесь был более горячим и влажным, почти таким же, как на востоке, на материке. На море появились волны, словно оно превратилось в разъярённого зверя.

   На берегу всё цвело и зеленело. Из водной глади постепенно поднимался хребет Куулау. Повсюду тянулись джунгли, скрывавшие острые выступы вулканической породы. Та была практически полностью скрыта изумрудным бархатным покрывалом. Вспоминая уроки палеонтологии, Оскар указал на скалы и произнес:

   - Похоже на огромные зубы игуанодона.

   Чарли Каапу посмотрел не на хребет, а на Оскара.

   - Ты о чём, вообще? - спросил он.

   Оскар решил, что мир отлично проживёт и без его сравнений.

   Очень скоро он понял, почему эти места звали Наветренным берегом: ветер постоянно тащил их с Чарли к берегу. Берег здесь был не песчаным, он был испещрен скалами и камнями. Нужно было приложить немало сил, чтобы остаться в море.

   Полуостров Канеохе оказался последним препятствием, которое они преодолели этим вечером. Они и его преодолели с немалым трудом. Если они хотели сойти на берег, делать это нужно было сейчас, пока ещё на их пути лежал пологий берег. Однако на месте бывшей базы морской пехоты располагались японские войска. Оскару совсем не хотелось знакомиться с ними поближе.

   Вдоль берега лежали похожие на непогребенные трупы остовы разломанных гидросамолётов. Двигатели с их крыльев исчезли. На некоторых машинах не хватало и других деталей. Захватив Гавайи, япошки тащили всё, до чего могли дотянуться.

   Уже смеркалось, когда Чарли указал на полосу песка за полуостровом. Оскар кивнул. Они направили доски к берегу.

   - Ух! - воскликнул Оскар, оказавшись на песке. - Я выжат.

   - Непростая работёнка, - согласился Чарли.

   Эта фраза, буквально переведенная с японского, стала среди местных довольно распространённой.

   - Рыбы, впрочем, тут что-то не видать, - добавил он.

   До этого он что-то бурчал про бесполезность рыбалки. Оскар не стал ему об этом напоминать.

   - С голоду не помрём, - сказал он.

   Затем он проверил герметичный карман.

   - Спички сухие. Разведем костер и приготовим то, что есть.

   Они натаскали коряг для костра. Дождь прекратился и стало полегче. Чарли Каапу прохаживался по кромке берега. Время от времени, он наклонялся. Вскоре он принёс горсть моллюсков.

   -Вот. Их и приготовим, - сказал он.

   Моллюски оказались небольшим - всего лишь на один укус - но это уже лучше, чем ничего. После еды Оскар и Чарли улеглись прямо на песок. Лежать было бы комфортнее, если бы не постоянно начинающийся и прекращающийся дождь. Оскар даже проснулся. Он подумал о том, чтобы спрятаться под крышу, однако никаких крыш тут не было. Ночь казалась бесконечной.

   - Пора повеселиться, - сказал Чарли, когда они вновь выкатили доски в море.

   Оскар не удержался от подколки:

   - И кто всё это придумал? - поинтересовался он.

   Чарли укоризненно на него посмотрел.

   Весь день они провели в плавании на северо-запад, идя вдоль красивого, но часто недоступного побережья. О еде они могли не переживать: примерно через час после того, как они подняли паруса, Чарли поймал превосходного тунца.

   - Ты сильно голоден? - поинтересовался Чарли.

   - Ты это к чему?

   - Съедим его сырым, как япошки?

   - Конечно. Почему нет? Я пару раз пробовал.

   Осторожно, качаясь на высоких волнах, Оскар подошел ближе к Чарли. Его хапа передал ему кусок свежайшего розового рыбьего мяса. Рыбу он нарезал ножом. Куски получились не очень красивыми и привлекательными, как в нормальном японском ресторане. Но Чарли не переживал. Мясо оказалось вкусным и сочным, и совсем не походило на рыбу.

   - Почти как говядина, - заметил Оскар.

   - Неплохо, но не так хорошо, как говядина, - сказал Чарли.

   Гавайская ветвь его семьи ни разу не видела живой коровы, пока белые не привезли их на острова где-то в середине XIX века. Чарли подобные сравнения не волновали. Он просто знал, что ему это нравится. Родившиеся на Гавайях японцы также предпочитали сырой рыбе гамбургеры и стейки. Сегодня многие из них, вероятно, притворялись, что всю жизнь любили суши и сасими, которых прежде никогда не пробовали.