— Где бы ты могла это видеть? Идем, — Карин потянул ее за руку вниз. — Покажу тебе дом.

Послушно Тайя пошла по тропинке меж камней, потом появились редкие деревья, становившиеся все гуще, чем ниже они сходили. Перед глазами упорно маячило однажды привидевшееся падение в долину, когда дух захватило от высоты, и она постоянно оглядывалась, понимая, что не может быть это правдой. Но горы были те же, и поселения внизу расположены так же. И, кажется, даже ветер приносил тот же запах цветов, которых и быть сейчас не могло — наступала зима.

С усилием выбросила из головы образ и огляделась вокруг.

— Карин, — потянула его за руку и тот тотчас же замедлился, махнув рукой отцу и Данко, чтобы шли дальше. — Тут есть мавки?

— Русалки есть точно, внизу река, — Карин пожал плечами — больше ни с кем и не встречался. — Не знаю, если честно, никто из местных не говорил о них. Но, — он быстро поцеловал Тайю, — если и есть, они никого не беспокоят. Думаю, подружишься с ними.

У узкой расселины, ведущей в глубь горы, виднелась груда шкур, рядом с ней присел Данко, разглядывая. Сивер недоуменно морщился:

— Это еще что такое?

— Похоже на шкуры, — сказал Карин, подходя ближе.

— Это я понимаю. Откуда они здесь? — Сивер приподнял одну, провел рукой по гладкому меху. — Мягкий какой.

— Подарок от лесных жителей, — негромко сообщила Тайя удивленным мужчинам. От мавок за помощь. Данко тут же вцепился в шкуры.

— Здорово как! На зиму — лучше и не придумаешь! — крикнул в сторону леса: — Спасибо!

— Замолчи уже! — прикрикнул Сивер. — Шумный какой. Тащи внутрь, раз подарок.

Под каменным сводом царила тишина. Полутемный коридор, расширенный искусственно руками людей, вел вниз с небольшим уклоном, теряясь во мраке, чуть дальше расходился лабиринтом, и Сивер свернул в один из проходов, на небольшую площадку, где сырости уже стало меньше. Круто вниз вели ступени, оттуда уже пахнуло теплом и травами, враз заставив озябших путников покрыться мурашками. Тайя испуганно сжала руку Карина, он ободряюще ей улыбнулся и ступил на лестницу.

— Я твоя.

— Я твой.

— Клянусь быть рядом до конца. Клянусь разделить с тобой судьбу и жизнь. Клянусь заботиться о тебе, что бы ни случилось. Никогда не покину тебя, да будут мне в этом свидетелями земля, вода и воздух.

— Клянусь быть рядом до конца. Клянусь разделить с тобой судьбу и жизнь. Клянусь заботиться о тебе, что бы ни случилось. Клянусь отдать тебе все, что у меня есть. Мой дом — твой дом. Мое сердце — твое сердце. Моя кровь — твоя кровь. Клянусь защищать тебя до конца жизни, никогда не покину тебя, да будут мне в этом свидетелями земля, вода и воздух.

Карин изменил слова свадебной клятвы, и это заметили все в огромном подземном зале, освещенном сотнями светильников. Заметил и волхв, но лишь чуть улыбнулся, как и все, зная, что за невесту берет парень в жены. И продолжил церемонию, связав руки молодых расшитыми лентами и возложив им на головы венки из живых цветов, неведомо как появившихся утром у входа в пещеры.

Воздух наполнился тонким ароматом лилий, расставленных у стен, Тайя подняла счастливые глаза на жениха и вдруг расплакалась, к ужасу самого Карина, тут же испуганно выдохнувшего:

— Что?

— Просто… — невеста утерла слезы и оглядела сотни людей за спиной, хранящих торжественную тишину. Нервно расправила подол красивейшего платья такого красного цвета, что аж в глазах рябило. Впереди стояли старшие и смотрели уже не столь враждебно, смирившись. Молодежь вовсю улыбалась за их спинами, предвкушая последующее за обрядом веселье. — Кажется, будто я стала частью чего-то важного. Настолько большого, что не помещается внутри, будто грудь разрывается от чувств…

— Ко мне, надеюсь? — шепнул Карин, успокаиваясь. Наклонился и проговорил на ухо: — А насчет чего-то большого, что не помещается внутри…

— Прекрати сейчас же! — воскликнула Тайя, моментально заливаясь краской под укоризненным взглядом волхва. Карин и его шуточки, с каждым днем становившиеся все более откровенными, доводили ее до помешательства.

Молодой муж спрятал довольную улыбку и обратил полное серьезности лицо вперед, внимая разносившемуся под сводами строгому голосу.

Не сразу, но Тайю приняли. Не сразу, но приняли и его иной путь, не целителя, а мужа.

Старшие лютовали, кричали, напоминали о долге, угрожали гневом богов. Молодежь пряталась по углам и тоже шептались вовсю, гадая, чем окончится противостояние их единственного одаренного лекаря и толпы стариков. Тайя боялась выйти из выделенной ей комнаты, ловя на себе вначале опасливые, а потом и заинтересованные взгляды. Сивер ходил мрачнее тучи. Карин внешне сохранял невозмутимость, внутри обмирая от страха.

В конце концов старшие начали умолять, но Карин ни разу не дрогнул. Выслушав в который раз общее собрание, встал, низко поклонился старикам и спокойно заявил, что благодарен за приют, и что завтра же покинет Северные горы, потому что не желает создавать проблемы их жителям.

После этого крики поутихли, старшие задумались.

Тайя, не помня себя от волнения за парня, нервно грызла ногти, покуда Избор и Милен старались отвлечь ее, рассказывая местные обычаи, которые ей могут и не пригодиться — уж слишком все взъелись на Карина за его выбор.

И все же почти месяц споров привел к примирению и принятию действительности. И в присутствии огромного количества свидетелей Сивер отдал сына Тайе. А лекарь Бел, приведенный на свадьбу вместо отца, отдал Тайю Карину. Под оглушительные выкрики Карин подарил скромный поцелуй жене. Потом взял ее за руку и повел за собой.

— Куда вы? — преградил им дорогу Сивер.

— Условия соблюдены, мы женаты, — Карин обвел глазами зал и гостей, начавших уже тянуться к столам. — Не думаю, что кто-то вспомнит о нас ближайшее время, а у нас еще осталось незаконченным одно крайне важное дело.

— Карин! — пискнула Тайя, дергая его за руку. Что он такое говорит в присутствии родителя, у которого глаза на лоб полезли.

— Сын! — воскликнул Сивер после секундного замешательства.

— Да, отец? — поднял бровь Карин и стянул с себя надоевшую повязку, сдерживающую волосы. — Никаких проводов не будет, и укладываний тоже. Уверен, найду дорогу сам и справлюсь тоже без напутствий. — Быстро поклонился застывшему отцу, обошел его и направился к выходу, посмеиваясь от возмущенного бормотания Тайи. Она не поспевала за ним, поэтому он просто подхватил жену на руки и под громкий рев вынес наружу, спеша, пока гости не сообразили, что к чему, и не увязались следом.

Его жилище было выше, и дверь там была крепче и толще. Только оказавшись внутри своей комнаты, поставил девушку на пол и задвинул тяжелый засов. Пусть теперь ломятся, вряд ли попадут внутрь.

— Карин? — голос Тайи был испуганным.

— Мм?

— Ты правда собираешься… — бросила быстрый взгляд на кровать, понимая, что сегодня он уже не остановится: все преграды, сдерживающие его, исчезли. Время отступлений закончилось. — Мне страшно.

— Мне тоже, — сказав так, понял, что боится. Как она воспримет его, не причинит ли ей боль, останется ли она с ним, хватит ли его сил, чтобы удержать ее рядом. Невольно прижал руку к груди, умоляя свое сердце биться так долго, насколько это возможно. Поднял глаза на побледневшую жену, судорожно комкающую юбку и выглядевшую так, словно в любой момент готова рвануть с места и бежать. — Помнишь сарай? — Тайя быстро кивнула. — Тебе же было хорошо? — Снова кивок и настороженный взгляд, который сведет его с ума. Карин едва не застонал. — Ладно, хорошо. Мы, в конце концов, не обязаны. Просто ложись спать, ты устала.

— А ты?

— И я. Устал. Да. — Карин чересчур резко рванул ворот рубахи, которая впилась ему в шею. Разжал пальцы. — Ты права, надо привыкнуть друг к другу.

И замер, когда за тесемки потянули его вниз.

— Сделаешь то же самое, что тогда? На соломе? — шепнула Тайя, обдавая жарким дыханием его ухо, заставив все внутренности сжаться в болезненный комок. — Перед тем, как проснулся…?