— Тайя!

Вместо ответа она покрыла короткими поцелуями все его лицо, едва увидев, что уже не спит. Карин потянулся вверх, подставляясь под ласку, и зашипел, когда зацепил губу, вспыхнувшую огнем.

— Твоя рана, — прошептала Тайя, глотая слезы, и невольно сжала его руку. Потом опомнилась и отпрянула, снова дернувшись с силой. — Отпусти меня, ты замерзаешь!

Карин прислушался к ней, потом к себе: той мертвой мерзлоты, настигшей его после связи с Суленой, не было. Он слегка трясся, и не отказался бы еще от парочки нагретых одеял или местечка у печи. Но в целом терпимо, Тайя никогда не тянула у него больше, чем он мог дать. И спешить им некуда, со временем она восполнит все, что успела растерять, а когда баланс меду ними станет идеальным — то и вовсе не будет замечать, что подпитывает ее.

— Еще немного, — и потянул девушку на себя так, что она попросту легла сверху и сердито уставилась в его лицо. Улыбнулся, тут же поморщился, и стало так хорошо при виде тревоги в ее глазах. — Часик, два, может, три… — Охнул, когда получил тычок в плечо. — Все, все, не дерись. Сейчас отпущу, только уверюсь окончательно, что я не сплю.

— Ты такой дурачок, — еле слышно проговорила Тайя, убирая волосы, пахнущие дымом, с его лица. — Рыжий рассказал, что ты сделал в селе. Зачем приносишь себя в жертву, глупый? Знаешь, как я искала тебя?

— Знаю, — серьезно ответил Карин. Он поступил бы так же без сомнений. — Я попался как заяц в силки, эта чужачка связала так, что ничего не оставалось, как со всем согласиться. Вот только не пойму я, зачем Волот в город тебя принес?

— Так мы сами пришли, — просто сказала она.

— Как сами? — опешил Карин. — Ненормальные совсем? Дядька Бел привел тебя сюда и отдал Волоту? Сам⁇

— Откуда нам было знать, что они на самом деле скрывают? — вскричала Тайя. — Эта девка пропала вместе с тобой, наутро собрался и ее отец. Только Волот все по селу расхаживал как хозяин, да усмехался так довольно… Что хотелось врезать ему по башке палкой, как видела!

Карин против воли начал смеяться, так мило выглядела угроза крохотной девушки великану, каким был Волот по сравнению с ней. Тайя оскорбленно выпятила нижнюю губу:

— Вообще-то я могу и дерево с корнями вырвать, если надо! И мужчину унести…

— Понял я, понял, — Карин, отсмеявшись, притянул ее голову к груди, не дав договорить. — Гроза Холинки… Теперь буду опасаться тебя. Довольна?

— Нет, — пробормотала Тайя в его рубаху. — Отпусти меня, Карин, тебе нужно согреться. Я попрошу еще одеял у хозяина и питья теплого.

Карин не отпустил. Вместо этого перевернулся, нависнув над Тайей и склонившись так близко, что она разглядела себя в его глазах. Распластал пальцы на холодной коже ее шеи, полностью обхватив, чтобы отыскать движение сердца.

— Спину покажи свою, — и так глянул, что Тайя поежилась, вдруг испугавшись того, что он может увидеть. И как отреагирует. Завозилась и опустила глаза. Карин склонился еще ближе. — Я должен понимать, сколько времени мы можем быть вдали друг от друга. Или я не отлеплюсь от тебя больше никогда, ни днем, ни ночью.

Было заманчиво слышать такое, Тайя сжала губы, скрывая улыбку.

— Неловко как-то… Раздеваться перед мужчиной…

— Не перед мужчиной, — Карин начал сам развязывать тесемки рубахи, пока Тайя напряженно следила за его пальцами. — А передо мной.

— С ума сошел? — прошептала она, бросив быстрый взгляд на дверь, но не сделав ни движения, чтобы остановить ползущую с плеч одежду.

— Возможно, — в голову резко ударила кровь и Карин сжал зубы, начиная размышлять, насколько он заледенел внутри и хватит ли этого, чтобы держать себя в руках. — Поворачивайся, мне на самом деле нужно посмотреть.

Скорее всего, одеяла и не потребуются. Даже то, которым они были укутаны, скоро станет лишним. Вид тонкой идеальной спины заставил Карина покрыться испариной с головы до ног и сжать зубы так, что послышался хруст. Пальцы свело судорогой, они зависли над почти прозрачной кожей, позволяющей разглядеть изгибы позвоночника. Хотел прикоснуться и в то же время боялся себя, что не сдержится.

С усилием заставил себя вспомнить клетки, истерзанных пленниц на полу, представил, как расползается тончайшая пленка под его руками. И сжал кулаки, пряча их за спину.

— Больно? — глухо спросил, кусая губу, начавшую снова кровить. Тайя отрицательно замотала головой и обернулась через плечо.

— Ты чего?

— Ничего, — он сел и задрал голову к потолку, чувствуя, как по телу расползается жар. Наверное, побагровел с головы до ног. С ума сходит как мальчишка. — Оденься, все хорошо.

Тайя прижала рубаху к груди и тоже села, вглядываясь в закрытые глаза и напряженное лицо: Карину явно было нехорошо, он ощущался сжатой до предела пружиной, которая, стоит только тронуть, как сработает, заискрится весь.

Стал поспешно выбираться из кровати, путаясь в покрывалах.

— А-а-а, — протянула Тайя, наблюдая за его судорожными и бестолковыми движениями. — Это то, чем нам нельзя заниматься, да?

— Вроде того, — коротко бросил Карин, освободив, наконец, ногу из плена. Дальше по плану были холодные обливания и приведение в порядок головы. Потом можно было встретиться с отцом, но мысль об этом не принесла ожидаемого результата, все так же хотелось плюнуть на все и вернуться обратно в кровать. Пусть там внизу хоть пропадут все.

Карин протяжно застонал и с силой двинул кулаком по стене, чувствуя, как внутри все скручивается узлом, и больно тянут сведенные судорогой мышцы. Желания становились намного сильнее его воли, вопрос был только в том, сколько он сможет выдержать. Тайя была так близко и ждала, когда же он даст трещину, словно это было неизбежно. Ее глаза сверкали ярче звезд, рука так трогательно прижимала одежду…

Громкий стук заставил его вздрогнуть и начать затравленно озираться, будто все его мысли были живописно зарисованы по всей комнате. Выдохнул и прижал дрожащую руку к глазам, на миг привалился к стене, пережидая внезапную вялость во всем теле после напряжения.

— Проснулся? — на весь постоялый двор закричал отец с другой стороны двери. — Быстро открывай!

Снова резкие удары по дереву, и еще чей-то голос, Карин не разобрал. Оглянулся, но Тайя уже с головой спряталась под одеялом, заслышав незнакомый голос, только оттуда узнала, кто такой нетерпеливый.

— Отец, — уже спокойно пояснил Карин. Тайя замолчала совсем, только сжалась еще сильнее, надеясь, что ее не заметят. — Не переживай так, — вздохнул. — Когда-нибудь вам пришлось бы встретиться. Тем более он видел тебя уже.

Первым делом Сивер оглядел сына, приметив и сбои в дыхании, и взъерошенные волосы, расширенные зрачки и лихорадочный блеск глаз, взгляд которых был устремлен куда угодно, только не на отца. Все признаки возбуждения были налицо, но удовлетворено оно, к великому облегчению Сивера, не было. Он схватил Карина за плечи и с силой встряхнул, надеясь привести в чувство.

— Ты же сказал, что не такой! — и перевел осуждающий взгляд на кровать.

— Не здесь. Спустимся вниз.

Резкие слова отрезвили Сивера, остановив следующую гневную тираду, готовую уже вылететь наружу. Карин вырвался из его рук и подтолкнул отца к выходу. За дверью топтался Данко, всем своим видом выражая сочувствие ситуации, в которой оказался его друг. Но сказать что-либо остерегся, только развел руками за спиной старшего.

Внизу было пусто, час еще был совсем ранний. Хозяин, вовсю зевая, подгонял кухарку, чтобы накрыла на стол для гостей, поднявшихся ни свет ни заря. С низким поклоном вернул все серебро, уплаченное за комнаты, и лишь замахал руками, пятясь и бормоча, что совесть не позволяет обирать посланного свыше воина и его родичей.

— Посланного свыше? — задумчиво повторил Бел. — Точно ведь, свалился на голову неожиданно, переполошил всех. До сих пор в дрожь бросает, как говорить начинает, не привыкну никак. Был один, — усмехнулся, — а стало трое. Что дальше делать-то собираетесь?

— Вернемся домой сейчас же, — твердо ответил Сивер и покосился на Карина, рассеянно ковырявшего ложкой в своей миске. — Кое-кому пора серьезно заняться обучением…