В этот момент входная дверь заскрипела и впустила в дом толику морозного воздуха и мужчин, принесших дрова и колодезной воды в больших ведрах.

— Весуха приносила мальчику кусок пирога и рукавицы своего деда, — сказала Элинэя и заметила, как при этом лицо Мирры изменилось. Женщина нахмурилась и спешно отвернулась от расспрашивавшей ее ведуньи. Было заметно, что этот разговор ей неприятен.

— Этот мальчик сирота, — с неохотой ответила Мирра, — вот и ходят наши деревенские бабы к нему на берег. То подкармливают, то одежку какую принесут.

— Да, это я уже поняла, — кивнула Элинэя и продолжила, — но не о том я хотела расспросить.

— А о чем же? — развернулась к ней явно недовольная этим разговором Мирра.

«Так недолго, и прогонит меня, — подумала Элинэя, — видно, что не хочет говорить о Кириане».

— Просто хотела разузнать побольше о мальчике, — как можно мягче проговорила ведунья и улыбнулась, — как давно в деревне? Местный ли он? Кем были его родители?

Мирра покачала головой, спешно отвернулась и буркнула, больше не глядя на ведунью.

— Не знаю. Пришел однажды, и теперь не уходит. Каждое утро вижу его на берегу. В камушки играет.

Элинэя в отчаянии поджала губы, понимала, что многого не вытянет из старой Мирры. Было похоже, что женщина что-то знала, но упорно скрывала. Вот только что?

— А не знаешь случайно, у кого я могла бы разузнать об этом мальчике?

Мирра резко развернулась к ней и едва не зашипела.

— Что ж, ты, добрая такая, к сироте привязалась? Что малец сделал тебе, что ходишь тут и вызнаешь про него?

Элинэя от такого обращения даже опешила. Никак не ожидала, что хозяйка, приютившая ее и Элу с Гартом, рассердиться из-за невинного разговора.

— Поверь, я не хотела ничего плохого, просто…

— Ну раз не хотела, — не без горечи в голосе ответила сердитая женщина, и это было удивительней всего, — так больше и не выспрашивай. Забудь про этого мальца.

И она подхватила горшок с кашей и направилась к длинному обеденному столу, за которым свободно могло разместиться человек десять.

Потрясенная Элинэя так и осталась стоять на месте. Проводила хозяйку долгим взглядом и не сразу заметила, как со спины к ней подошел старик Ладан.

— Ты не сердись на мою жену, девочка, — мягко проговорил он и положил ладонь на плечо Элинэи, — просто есть вещи, которые не стоит ворошить — слишком много горя они причиняют людям.

Над его словами она думала весь оставшийся день.

«…есть вещи, которые не стоит ворошить — слишком много горя они причиняют людям».

Ответов, которые ведунья ожидала получить от Мирры, она не получила. Зато прибавилось новых вопросов. Кем был этот Кириан и почему обретался в Медунцах? И отчего местные жители были так добры к нему?

Мальчик не был нечистью или призраком. Элинэя от этой мысли сразу же отмахнулась. Но тогда кем он был? В нем таились сверхъестественные силы, но какие?

Вопросы множились. А ответов по-прежнему не находилось.

Единственное, что пока было ясно — Кириан боялся Элинэи. Когда девушка пришла на берег Медовой, он не на шутку струхнул и отступил к замерзшей воде. Он словно искал защиты у Медовой. Весь их разговор мальчик простоял на границе земли и воды, не решаясь выйти к ведунье. Вероятно, его напугали силы Элинэи, которые защищали ее от зла. Но был ли этим злом сам Кириан?

Жители Медунцов отчего-то заботились о нем, закрывали глаза на то, что в их деревне проклинали людей. Местные женщины подкармливали его, приносили одежду и дозволяли играть с приезжими в камушки. Все это было странно.

Размышляя над этим, Элинэя не сразу заметила, как нагнала шедшего впереди Рена Поначалу они шли вровень, дозволив Волку вести их за собой через лес. Но спустя некоторое время, погруженная в свои мысли Элинэя отстала. Пару раз Рен окликал ее, останавливался и ждал, за что она благодарно кивала и извинялась. Он с улыбкой протягивал ей руку, но всякий раз Элинэя, смущенная этим простым жестом, отказывалась от помощи. Сама мысль взять его за руку отчего-то приводила ее в смятение. Будь ее воля, она бы отказалась и от того, чтобы он пошел с ней. Но Рен настоял, как только увидел, куда тянет ведунью возвратившийся из лесу Волк.

После неприятного разговора с Миррой и поспешного завтрака, Элинэя вышла на двор, чтобы все обдумать и решить, как поступить дальше. Ехать Рену и его товарищам она запретила, сославшись на то, что должна понаблюдать за его состоянием еще хотя бы один день. На самом же деле, Элинэя попросту тянула время. В том, что поразивший Рена недуг еще проявит себя, она не сомневалась. А потому следовало отыскать источник этой заразы и, конечно же, лекарство.

И пока она думала о болезни Рена, из лесу выбежал Волк. Заприметив ее, он сразу же кинулся к ней. Подбежал, схватил зубами за подол длинного теплого платья и потащил в сторону густого леса.

— Волк! — только и успела воскликнуть возмущенная ведунья.

В ту минуту за ее спиной отворилась дверь, и из дому вышел Рен. Волк разжал сильные челюсти, выпустил из пасти ткань Элинэиного платья и кинулся к нему.

— Да что с тобой⁈ — в отчаянии позвала не слушавшегося зверя ведунья.

Рен, удивленный происходящим не меньше Элинэи, перевел взгляд на зверя, пытавшегося увести их от дома пасечника.

— И правда, что с ним?

— Сама не понимаю. Выскочил из лесу, хотя я и запретила появляться в деревне.

И она строго посмотрела на Волка. Но тот словно не замечал ее укоряющего взгляда, все подталкивал Рена в сторону леса. А затем принялся за Элинэю. Снова ухватился за подол ее шерстяного платья и потащил, точно от этого зависела его жизнь.

— Ну отпусти, — упрашивала она упрямого зверя, — отпусти.

Наконец Волк послушал ее, отпустил, припал к земле, повернул морду к лесу и зарычал.

— Странно, — наконец решила прислушаться к зверю Элинэя,— его как-будто беспокоит что-то.

И она растерянно посмотрела на Рена.

— Такого еще не случалось, прежде он не боялся леса.

Рен взглянул на скалившегося Волка, а затем на Сумеречный лес, раскинувшийся в стороне от деревни.

— Думаю, он хочет, чтобы мы пошли туда.

Элинэя неуверенно кивнула.

— Да, пожалуй. Я пойду с ним, а ты оставайся с товарищами.

— Ну уж нет! Я не пущу тебя одну в лес. Там нечисти больше, чем диких зверей.

Элинэя с трудом сдержала улыбку.

— Людская молва порой преувеличивает.

— Все равно одну тебя не отпущу, — твердо произнес Рен, — пойду с тобой и твоим Волком.

И он вернулся в дом, предупредил товарищей, что ненадолго отлучится, прихватил меч и отправился вслед за ведуньей и Волком.

Лес встретил их тягостной тишиной и невысказанной болью. Серое безмолвие, которое царило в здешних местах, угнетало и забирало всякую радость. Высокие деревья, которые тянулись к самому небу, заслоняли землю густыми ветвями, и от этого в лесу царил сумрак.

Улучив минутку, Элинэя взглянула на отвлекшегося Рена. Тот, кажется, чувствовал себя гораздо лучше, с самого утра не жаловался на плохое самочувствие, и выглядел так, будто не было никакого ночного приступа.

Сейчас он казался здоровым, но Элинэя помнила на что способна болезнь. Боров-Уилл, страдавший от того же недуга, буквально чах на глазах. Договор пожирал хозяина харчевни, и скорее всего он будет так же пожирать и Рена.

Элинэя тяжело вздохнула и отвела глаза. Взгляд невольно скользнул по Волку, а затем зацепился за проглядывавшие сквозь низкие ветви старых елей неясные силуэты.

— Интересно, что там? — задумчиво протянул шедший рядом Рен.

— Кто знает, — промолвила Элинэя.

Волк, услыхавший их, обернулся, сверкнул своими глазищами и потрусил дальше. Рен нахмурился, потянулся к мечу, спрятанному в ножнах, и крепко обхватил рукоять.

— Иди за мной, — приказал он, и Элинэя от неожиданности вздрогнула.

Рен, которого она не так долго знала, до этой минуты вел себя иначе. Сейчас перед ней как-будто предстал Агнер Кэрдан — такой же решительный, не терпящий отказов и привыкший к беспрекословному повиновению. Все поменялось в Рене за один краткий миг: и манера говорить, и держать себя. От простого наемника (коими представились Рен и его товарищи) не осталось и следа, перед Элинэей предстал совершенно другой человек.