Об этом раздумывал император, пока они подъезжали к постоялому двору. А еще Женевьева странно на него смотрела. Узнала? Вроде бы, портрет он ей не отправлял. Мачеха постаралась? Мария могла бы, но портрет, чтобы отправить, надо нарисовать, а Эден точно не стал бы тратить часы на позирование. Тогда к чему эти взгляды? А может, влюбилась с первой встречи? Возомнила, что ее спаситель теперь обязан назначить ее дамой сердца? Конечно, император иронизировал, только сомнений от этого меньше не становилось.

К счастью, скоро они оказались на постоялом дворе. Его люди, ожидавшие возвращения отряда, наверное, в ту минуту вознесли мольбы светлым силам. Если бы император где-то сложил голову, их собственные быстро очутились бы на плахе. Женевьеву увел в ее комнату Уолшмит, а сам Эден еще долго лежал и изучал трещины на потолке постоялого двора. Поспал совсем немного, а после приказал подать завтрак. В общий зал спускаться не стал, хватит с него спектакля. Интересно, что будет делать Женевьева, когда поймет, кто перед ней? Эден даже усмехнулся. Занятная вышла ситуация.

— Ваше величество, — доложил появившийся в дверях Уолшмит, — ее высочество Женевьева позавтракала и готова продолжать путь.

«Готовьтесь к возвращению в столицу, — написал император. — Поедем на моем экипаже. И, похоже, пора мне представиться невесте».

— Она уже спрашивала о вас, — признался капитан. — Я ушел от ответа.

«Правильно сделали. Предпочту порадовать невесту самостоятельно».

В это утро Эден снова сменил гвардейский мундир на костюм, в котором выехал из столицы — светло-серый, не слишком вычурный, но подобающий случаю. И удобный для путешествий, что тоже немаловажно. Взглянул в зеркало: гвардеец вновь превратился в императора. Усмехнулся. Сейчас ее высочество ожидает большой сюрприз! Эден не брался угадать, насколько приятный.

Уолшмит вернулся через четверть часа.

— Все готово, ваше величество, — сообщил он.

Эден кивнул, захватил свой блокнот и направился на первый этаж. Конечно, постояльцы трактира смотрели на него, вытаращив глаза. В спину полетели шепотки, и император поморщился. Пусть болтают. Люди обожают судачить о ком-то. А вот его невеста нашлась уже у экипажа, после вчерашнего потрепанного вида вся такая благопристойная! Довольно симпатичная, особенно большие серо-голубые глаза выделялись на личике девушки. Высокая, с идеальной осанкой, как и полагается принцессам. В бледно-золотистом платье она казалась эдакой феечкой. И уж точно не ожидала, что из трактира выйдет не вчерашний гвардеец… Глаза Жени стали и вовсе огромными, а Эден кивнул Уолшмиту, и тот представил:

— Его величество Эден Первый, император Рендории.

На минуту показалось, что счастливая невеста сейчас рухнет в обморок, однако Женевьева выстояла, и даже не оперлась на фрейлину. Только словно онемела вместе с женихом.

«Я рад приветствовать вас в Рендории, ваше высочество, — написал Эден, и огненные буквы вспыхнули перед ним, а Жени едва не отшатнулась. — Сожалею, что ваше путешествие выдалось таким тяжелым. Мы рассчитывали, на землях Эварры вам не будет угрожать опасность».

— Я благодарна вам за помощь и спасение, ваше величество, — все же заговорила принцесса. — Если бы не вы…

Эден едва сдержал усмешку. Ей стоило сделать вид, будто не узнала. Теперь вот стоит, краснеет.

«Теперь ваша защита — мой долг, — написал он. — Если вы не против, мы продолжим путешествие в моем экипаже».

И обратил внимание, что фрейлина ее высочества держит в руках довольно увесистый ларец. И как только не надорвется? Интересно, что в нем? Женевьева проследила за его взглядом и пояснила:

— Здесь резкие травы, мази, зелья и ингредиенты, которые необходимы для создания целительных эликсиров. Я целительница по типу магии, ваше величество. Хотя, вам и так это известно…

Эден сделал вид, что это действительно так.

«Пора в путь».

Элиза растерялась — император не разрешал ей занять место в своем экипаже. Уолшмит проводил девушку в тот, в котором ее высочество ехала изначально. Знал, как Эден не любит лишних глаз и ушей. Зато Жени посмотрела вслед фрейлине так, будто император наедине станет ее пытать. Эден не торопился ее успокаивать, просто подал руку, помогая присесть, и занял место напротив. До портального перехода здесь рукой подать, потерпит. Заскрипели колеса, и граница с Рендорией осталась всего лишь еще одним воспоминанием для них обоих.

— Простите, я должна была узнать вас накануне, — повинилась Женевьева.

Понятно, теперь не замолчит.

«Я тоже не узнал вас, пока вы не представились, — написал Эден. — Думал, кто-то попал в беду, поэтому и не стал раскрывать себя. А потом было уже поздно».

— И все же мне стоило догадаться. То, как относились к вам спутники…

«Вы были испуганы и расстроены, не до высоких умозаключений».

— Спасибо за помощь, ваше величество.

«Не стоит благодарности. — Император внимательно разглядывал смущенную невесту. — Я сделал то, что должен был. Ни один мужчина не проедет мимо чужой беды».

— Ну почему же? Некоторые, наоборот, решили меня ограбить посреди дороги.

«Считаете этот мусор мужчинами?»

Жени тихонько вздохнула и отвела взгляд, потом снова покосилась на Эдена, и он понял, каким будет ее следующий вопрос, раньше, чем она его задала:

— Почему огненные буквы?

Хорошо хоть не нечто вроде: «Не заразно ли это?»

«К сожалению, в результате покушения я потерял возможность говорить, — написал император. — И это единственный способ общения, который нам сейчас доступен».

— Простите, — Женевьева зарделась и смутилась. — Я не должна была задавать столь бестактный вопрос.

«Лучше задавайте ваши вопросы мне, чем кому-либо в моем дворце. — Эден пожал плечами. — Я готов на них ответить, и вы меня ими не оскорбите».

— Я целитель, я могла бы…

«Ни один целитель с этим не справится», — резко перебил император и демонстративно достал свод законов, который читал накануне. Женевьева поняла намек правильно и перестала лезть к нему с разговорами по душам и предложениями оценить состояние его здоровья. Вот и умница.

Портальный переход прошел почти безболезненно, и экипажи оказались на территории столицы. Императора приветствовала стража. Простые люди, заметив гербы, тоже провожали путешественников заинтересованными взглядами. Наверняка, гадали, кто едет — император или кто-то из его родных. Женевьева с любопытством глядела на столичные улицы. Пусть смотрит, теперь ей придется здесь жить. Сам император уже потерял интерес к Женевьеве. Там, на дороге, она поразила его стойкостью, сейчас же казалась испуганной и растерянной. Обычная… Хотя, для брака — самое оно, меньше будет устанавливать свои правила.

Впереди показался дворец. Эден видел его в тысячный раз, а вот Жени едва ли не припала к окну. Что спорить? Император заботился о столице — его лице, и уж тем более о дворце.

— Так красиво, — все же рискнула обратиться к нему Женевьева. — Наверное, ваш дворец строил знаменитый архитектор?

«На самом деле, нет, — все же опустился до пояснений Эден. — Изначально здесь стояло совсем другое здание, но сто лет назад произошел пожар, и мой прапрадед решил не восстанавливать старое, а построить новое. Он был влюблен в одну девушку, а она была страстной поклонницей архитектуры. Несложно предположить, что она сама спроектировала это здание. Предку оставалось лишь найти тех, кто воплотит ее мечту».

— Какая красивая история! — воскликнула Жени.

«На самом деле, глупая, пусть дворец мне и нравится. Моя прапрабабка была так оскорблена, что не жила здесь ни дня, а потом устроила заговор с целью убить мужа. И преуспела в нем».

— Я бы тоже оскорбилась, — признала Жени. — Но убийство? Нет. Прокляла бы половой немощью, и… Ой!

Эден беззвучно рассмеялся.

«Я понял, с вами опасно спорить, дорогая невеста», — написал он.

— Я не стану вас проклинать, обещаю, — заверила она.