— Я могу помочь? — спросил он.

— Нет, и уйти мы не сможем. Слишком поздно. Это параллельный прорыв девятого, или десятого уровня, я точно не знаю. И тварей я не видел, предпочитал прятаться в экранированный подпол. Дед, у нас почти нет времени.

Он кивнул и побежал в дом. Я же бросился к защитному контуру. Рядом с основным кристаллом лежало еще пять гораздо более крупных, которые я оставил здесь как раз для таких случаев. Когда остался один, то перерыл весь форт, но даже инструкцию нашёл как раз для подобных случаев.

По лицу пробежал ветерок. Быстрее, Женька, поторопись, сукин ты сын, — вопили в голове, что есть мочи все музы разом. Такого я не припомню. Такой мощи во время моего пребывания здесь не было ни разу. Так девятый уровень или десятый?

Мысли суматошно метались в черепной коробке, а руки тем временем выполняли доведённые до автоматизма действия. Красный кристалл справа в цепь, ближе к углу звезды. Оказавшись на месте камень вспыхнул и засветился багровым светом. Сразу стало легче дышать. И напряжение чуть-чуть уменьшилось. Синий макр, встал в пазы справа от красного. Желтый — слева. Быстрее, Женя, ещё быстрее! Внезапно до моего слуха донесся серебристый смех. Словно несколько хрустальных колокольчиков, обладающих чистейшим звуком одновременно зазвонили. Зелёный камень занял своё место и замерцал, окрашивая кожу рук в неживой зеленоватый цвет.

— Же-е-е-н-я, — прошелестел воздух. — Женя. Я тебя вижу.

Голос был женским. Он завораживал, заставлял опустить руку с зажатым в ней последним черным макром.

— Кто ты? — слова вырвались изо рта против воли. В этот момент я проклинал всё на свете, включая спрятавшихся мудаков пенсионного возраста, которых я за каким-то хером послушал и попёрся сюда. Такого ещё не было, никогда не было.

На двор заползал туман, проникая через не доведенную до ума защиту. Я стоял в этом тумане, и не мог поднять руку, чтобы вложить черный, уже налившийся какой-то первозданной тьмой, камень в отведённое ему в цепи место.

— Женя, где ты? — снова этот хрустальный смех. — Я тебя вижу, но не могу понять, где ты.

Туман заволок все окружающее меня пространство. Я опустил взгляд на руку. Камень уже светился. Ну же, давай, мать твою, поднимайся. С трудом, словно рука весила тонну, я начал приближать её к цепи, которая была единственная видна в этом тумане из-за мерцающих камней.

— Женя, — я резко поднял голову. Женщина, стоявшая передо мной, была очень красива. Я никогда не видел ничего более прекрасного, более совершенного. Вот только это совершенство вызывало во мне какую-то гадливость. — Я тебе не нравлюсь, — задумчиво проговорила она. — Почему? — и она провела рукой по моей щеке. Но я не заметил прикосновения. Её рука словно прошла сквозь мою кожу.

— Это иллюзия, — прошептал я. — Тебя здесь нет, — это открытие придало мне сил. — Ты очень красивая, но я не хочу тебя нарисовать, а это значит, что для меня именно как женщина ты не интересна.

— Ты симпатичный. — Женщина наклонила голову. — Возможно, чтобы ты меня захотел, нам надо поближе познакомиться? Где ты? Открой мне дверь.

— Ага, сейчас. — Пробормотал я. Ну же, ещё чуть-чуть. — Я не хочу тебя нарисовать, а это значит, что нам просто будет нечем заняться. Надеюсь, ты поймешь и простишь.

И я вогнал камень в пазы с размаху. Иллюзия исчезла, как и туман, словно их и не было. Я вытянул руку вперёд, она дрожала.

— Здорово поохотились. Лично у меня адреналин только что из ушей не хлещет. Надо пойти и узнать, было ли нечто подобное в их бурной молодости. Может быть дед с бароном знают, на кого мне так не повезло нарваться и чем мне эта встреча грозит, — я хмыкнул и поплёлся к люку, чтобы спуститься вниз и там переждать эту бурю.

Самое поганое заключалось в том, что именно сейчас открывать портал было равносильно приглашению этой пакости в наш мир. Нет уж. Такие прорывы обычно долго не длятся.

— Женя, почему так долго, — дед говорил шёпотом, помогая мне спуститься в это убогое убежище. Но здесь оно вообще есть. А вот в другом форте его нет. Вся надежда на ту очень мощную и странную защиту.

Дом содрогнулся. На форт обрушилось нечто, от чего кровь стыла в жилах.

— Меня хотели остановить. — Я сполз по стене на пол. — Кто-нибудь мне объяснит, почему большинство смертельно-опасной дряни имеет женское обличье?

— Мы слышали смех. Но я не припомню даже легенд ни о чём подобном. — Так же шепотом ответил Соколов и пригнулся, когда форт в очередной раз содрогнулся. — Похоже, поохотиться сегодня не удастся. А насчёт того, что чаще в женском облике, даже не знаю. Может, и правда — бабы, может быть, думают, что так проще мужиков со света сживать. Или намекая, что они слабые и беззащитные, а потом как хвать за яйца! — последние слова он сказал с каким-то ожесточением. И так, что я даже вздрогнул. Похоже, что есть весомая причина тому, что барон не женат и не имеет детей. Но я, скорее всего, этой причины не узнаю.

— Женя, что ожидается после этой жути, которая там сейчас творится? — мы все вздрогнули, когда дом затрясло так, что с потолка на нас посыпался какой-то мусор.

— После такого прорыва? Ничего. Вообще ничего. Хорошо, если через неделю кто-нибудь рискнёт сюда нос сунуть, — я покачал головой. — Чем мне может грозить встреча с этой тварью, чей задорный смех даже вы слышали?

— Ты с ней встретился? — дед нахмурился и подошёл поближе.

— Не воочию, хвала рыси, — я покачал головой. — С чем-то вроде иллюзии. Как я понял, она таким образом искала наше местоположение. Потому что жить ей здесь очень недолго.

— Ты видел хотя бы трупы этих существ? — жадно спросил Соколов.

— Нет. Похоже, что они быстренько ныряют в очередной разрыв, чтобы не сдохнуть такой вот позорной смертью. Скоро всё закончится. Так чем мне грозит эта встреча? — повторил я свой вопрос.

— Не знаю, Женя, — дед покачал головой. — Скорее всего, ничем. Но я не знаю наверняка. Но я всё-таки рад, что мы приехали и попали в эту бурю. Одно дело слышать, пусть будет и от тебя, и совсем другое дело видеть своими глазами. А поохотиться мы можем и в следующий раз, не так ли, Юрий Васильевич? — обратился он к Соколову. — Как ты защиту усиливал?

— Место, где макры, питающие защиту расположены, стационарно. Там есть инструкция: как менять выдохшиеся кристаллы, и что делать с цветными. Написано вроде бы понятно. — Дом уже минут пять как не трясло. — Наверное, можно вылезать, — предположил я.

— Да, скорее всего, вылезти из этого убежища можно, но вот с открытием портала нужно будет часок подождать, — кивнул дед, и первым полез из подпола в комнату.

Следующий час я лежал на своей старой лежанке и, подперев голову рукой, смотрел, как они ходят по дому и составляют план того, что должно быть здесь усовершенствовано.

— Вас надо во второй форт сводить, — я хмыкнул. — Думаю, что там вас почти всё устроит.

— Как-нибудь сводишь, — отмахнулся дед. — И, Женя, дело не в том, чтобы что-то устраивало нас. В конце концов, нам тут не проводить довольно много времени.

— Ну-у-у, — протянул Соколов. А я чуть не заржал. Похоже, что Юрий Васильевич не разделяет уверенности графа Рысева в том, что они будут здесь редко появляться.

С другой стороны, я его прекрасно понимаю. Поместье Соколовых и довольно приличные по размерам земли располагались на самой границе опасного своими бесконечными прорывами региона. У него редко, когда что-либо происходило. И Юрий Васильевич свой не слишком многочисленный отряд егерей был вынужден оправлять к соседям на прохождение обучения в боевых условиях. А это мало кто делал бесплатно. Здесь же можно было договориться по-родственному хотя бы одарённых егерей сюда отправлять.

А вообще, нужно как-то получить права на этот клочок изнанки, чтобы никаких вопросов ни у кого не возникало. Тогда и потребность в маскировке исчезнет. Это наша земля, что хотим на ней, то и делаем. Думаю, что можно этим заняться в столице, когда на Новогодний бал полечу. Не сразу же с дирижабля на танцы к императору. А подготовиться? Причёску сделать, пилку поинтереснее подобрать. Макры опять же в пару ногтей у лунок вставить, чтобы когти на всякий случай усилить. Костюм опять-таки отпарить и шнурки погладить. Не могу же я на бал завалиться немытый, небритый и без уложенной причёски. Я всё-таки художник, а не бич с помойки. Хотя, для художника и так сошло бы, просто у меня имидж всё-таки другой.