— Это не девушки пошли… это какие-то выпускницы Смольного. На дворе двадцать первый век, а некоторых приходится насильно раздевать — и где? В бане! — ворчал Саша, ловко управляясь с пуговицами, шнурками и молниями. Потом он открыл дверь и точным ударом между лопаток втолкнул Таньку в собственно банное помещение. В лицо ударил раскаленный влажный пар, голова закружилась, и Танька шлепнулась на что-то тощим задом. По счастью, предмет оказался не печкой, а деревянной лавкой.

В клубах пара Саша выглядел привидением. Это было очень красивое привидение — молодое, высокое, с хорошей фигурой. Танька разглядывала его в упор, потому что разглядывать больше было нечего — не стены же или набор шаек изучать, что в них интересного-то? У Саши было приятное, хотя довольно плохо запоминающееся лицо. Правильные черты без каких-то особенностей — прямой нос, тяжелый подбородок, глубоко посаженные светло-карие глаза. Темные волосы пострижены аккуратно, стандартно. Очень обычный парень лет двадцати пяти на вид. Индивидуальность в нем проявлялась только мимикой — Саша умел и обаятельно улыбаться, и выразительно сердиться. Но обычным для него было такое вот непроницаемое, незапоминающееся выражение на физиономии. Танька вспомнила аристократическое лицо Маршала, потомка не самого последнего из дворянских родов старой России. И задумалась о том, что не так уж были неправы большевики в семнадцатом году, изводя на корню все это дворянство. По крайней мере, она сама бы с удовольствием расстреляла из нагана того предка, в чьем роду завелось этакое вот убоище.

Долго философствовать, сидя на скамье, Таньке не пришлось: ей всучили в руки дубовый веник. Танька некоторое время задумчиво смотрела на орудие садомазохизма, читая про себя филиппику в адрес отсталых развлечений предков и некоторых старомодных потомков этих самых предков, потом вполсилы шлепнула Сашу по спине. Ей понравилось, и через несколько минут она уже рьяно колошматила веником Сашу, следуя его инструкциям. Сашиным, а не веника, разумеется. Веник-то безмолвствовал, только теряя листья. Ополоснувшись из бадьи, Саша указал рукой на лавку, имея в виду, что настала Танькина очередь подвергаться экзекуции. Танька улеглась на нагретую деревянную поверхность, обнаружив, что это весьма даже приятно. Оказалось, что и веником по спине и прочим частям тела получать тоже исключительно приятно и даже совсем не больно. Мысли в голову, да и не только в голову, лезли какие-то сугубо пошлые, и Танька радовалась, что не умеет краснеть, а даже если вдруг научится, то это можно будет списать на действие пара.

Потом ее окатило достаточно холодной водой, и Танька взвизгнула. Саша засмеялся.

— Ну что, и как тебе баня?

— Извращение, конечно, — ответила Танька. — Но весьма приятное.

— Вот то-то…

Саша встал рядом, положил ладони ей на плечи. Танька ощутимо вздрогнула. Это было приятно, даже слишком приятно, и явственно пересекалось с ее пошлыми мыслями.

— Это массаж, — спокойно предупредил Саша, уверенно разминая ее плечи.

— А жалко… — буркнула Танька и тут же прикусила себе язык.

— Гхм? — удивился где-то над ухом Саша, но Танька предпочла промолчать, дабы не развивать тему, которая могла завести неизвестно куда. Массаж был приятным, Саша быстро разобрался в блоках и зажимах мышц и аккуратно снимал их один за другим. Танька чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Ей казалось, что она расширяется, превращаясь в какой-то упругий газ, и занимает собой все помещение, становится этой баней, прилегающим участком, окружающим миром — оставаясь собой. В этом состоянии было легко думать. И почти уже ухватив хвост мысли относительно Маршала, Танька вдруг ухнула вниз и опять оказалась собой, лежащей на лавке. Где-то рядом с разгадкой лежала очень большая, непривычная даже для нее боль и ненависть. Это был барьер, проломиться через который ей не удалось. А то, что еще мгновение назад было достаточно понятным, оказалось опять недоступным, не поддающимся осознанию. От обиды Танька скрипнула зубами.

— Больно? — недоуменно спросил Саша, на мгновение останавливая движение пальцев.

— Нет. Я о своем думаю. Я уже почти вспомнила что-то про Маршала. Про то, кто он на самом деле. И — не получилось, — пожаловалась Танька.

— Ты думаешь, это важно?

— Я думаю, это какой-то фрагмент мозаики. Может быть, и не основной. Но почему-то мне хочется его понять.

— Значит, думай. — Саша хлопнул ее между лопаток. — Все. Полежи еще минут пять, и пора вылезать.

— А водку пить будем? — поинтересовалась Танька.

— Зачем?

— Ну как, баня, водка…

— Вот еще глупости. Пить будем пиво.

— Я пиво не люблю. — Танька наморщила нос.

Саша только усмехнулся.

— Попробуешь — полюбишь.

Стакан холодного темного пива незнакомой Таньке марки и вправду оказался еще одной порцией райского блаженства. Завернувшись в плед, она сидела на полу в Сашиной комнате и балдела. Жизнь все больше напоминала синусоиду — из мрачной депрессухи в легкую радость, и обратно. Саша полулежал на тахте, неспешно листая Сапковского и изредка отхлебывая из стакана пиво.

А Танька думала. И думалось ей плохо.

— Саш, а Саш… — дернула она его, в конце концов, за босую ногу.

— А? — раздалось из-за книги.

— Так что ты имел в виду, когда говорил, что история сложная и запутанная? И что не в деньгах дело?

Саша печально вздохнул и принялся объяснять.

— Ну, смотри. Ты увела у Маршала деньги и попыталась свалить на него убийство. Это у тебя не получилось, не получилось и сдать его в качестве крутого наркобарона. Однако эту ситуацию я подправил, и теперь за ним будут, по крайней мере, приглядывать рубоповцы. Деньги, скорее всего, не его. В его кругах репутация ценится достаточно высоко. Если он не отдаст деньги, если станет известно, что его попыталась кинуть на бабки какая-то девчонка, и ей это удалось — он труп. В самое ближайшее время. Что его интересует в этой ситуации? Наказать тебя и вернуть деньги. Верно?

— Верно.

— Он узнает, что ты наняла специалиста. Я уже сталкивался раза три с таким оборотом. Каждый раз все было однотипно — со мной вежливо беседовали, предлагали сдать клиента и заработать на этом. Вступать со мной в стычки начинали, только если я отказывался. А я отказывался, разумеется. Там, конечно, была разница — никто не утаскивал чужие бабки. Но тем не менее. Никому лишний труп не нужен. А здесь мы имеем двух придурков, посланных на мокрое дело. Заведомых покойников. Для чего? Это первая загадка. Вторая загадка — они пришли не за тобой, за нами обоими. Зачем меня убирать, даже не попробовав договориться? Допустим, тебя я не отдам, но уговорю деньги вернуть. С процентами. Квартиру там продать, еще что-то. Все спокойно, цивильно. Понимаешь?

— Угу, — кивнула Танька.

— Допустим, он догадался, что ты в курсе насчет убийства Димки. Опять-таки — при чем тут я? Догадался, что у меня в этом деле личный интерес? Озарением божественным, что ли? Или — все совсем не так. А ты знаешь о нем нечто такое, что для него очень важно. И он уверен, что этим ты непременно поделишься со мной.

— Да нет ничего такого…

— Не уверен. Кстати. Ты ни разу не пыталась предположить, почему вдруг он убил Димку? Они ведь, как я понял, дружили не один год?

Танька кивнула.

— Так почему?

— Не знаю! — с отчаянием сказала Танька. — Понятия не имею!

— Убить друга, убить его девушку… что вы о нем такого знали оба?

— Ну, то, что он о себе рассказывал, про Империю, — подумав, нашла общее звено Танька.

Саша вздохнул.

— До Скиннера я бы счел это полной ерундой. Сейчас уже не считаю. Хотя если предположить, что Скиннер — это чья-то шутка…

Танька помотала головой.

— Скиннер был настоящий. Я видела. Да и ты не мог не почувствовать. Он же не совсем человек!

— Да, Скиннер был настоящий. Допустим, что Маршал каким-то образом прослышал про эту организацию. И захотел убрать всех, кто знает о нем в таком качестве. Потому что ему до смерти не хочется в лабораторию. Что-то ему в этом райском месте очень не нравится.