Строго говоря, к событиям кельтиберской войны эти события отношения не имели: Кастулон находился к югу от Кельтиберии и был городом оретанов — иберийского, а не кельтиберского племени[106]. Сомнительно, что Дидий стал бы держать Сертория, опытного и храброго офицера, в тылу. Вполне вероятно, что тот прибыл в Испанию еще до Дидия и поступил под его командование уже после событий в Кастулоне. Поэтому очень возможно, что Серторий находился в этом городе в 91 г.[107]
В лице Дидия нурсиец, надо думать, обрел нового патрона. Следует отметить, что тот был в тесных отношениях с Цепионами — разбитого при Араузионе консула 105 г. он пытался в свое время защитить от осуждения, за что подвергся насилию (Cic. De or., II, 197)[108]. Кроме того, как указывает Ф. О. Спанн[109], Квирина, в состав которой входила Нурсия, была трибой Г. Дидия — возможно, отца консула 98 г.[110] Б. Р. Кац предполагал даже, что Серторий воевал под командованием Дидия еще во время его фракийских походов[111], но в источниках данных об этом нет.
В известной мере участие в операциях в Иберии предопределило дальнейшую судьбу Сертория. Несомненно, с учетом приобретенного там опыта он будет назначен впоследствии наместником Ближней Испании[112]. Именно Пиренейский п-ов изберет он для борьбы с сулланцами. Испания станет свидетельницей его славы и гибели.
Серторий, по-видимому, более десяти лет не покидавший военной службы, стал настоящим homo militaris[113]. Само это наименование, не раз встречающееся в источниках I в. для обозначения «кадровых» военных, весьма симптоматично: оно явно контрастировало с прежним обычаем, «который, рассматривая военную службу как часть гражданского долга, не мог отделять человека политического от военного и наоборот»[114]. Но это отнюдь не значит, что суровые homines militares не мечтали о политической карьере. Напротив, они, как правило, для того и проводили долгие годы в походах и битвах, чтобы затем начать восхождение по cursus bonorum.
Не был в этом смысле исключением и Серторий. По возвращении в Италию он добился избрания в квесторы (Plut. Sert., 4, 1) — надо полагать, при поддержке своего патрона Дидия. Для него это был важный успех — с квестуры начинался cursus honorum, поскольку она открывала дорогу в сенат[115].
В 91 г. началась Союзническая война. Из сообщения Плутарха неясно, в каком году — 91 или 90 — был Серторий квестором, но это, в сущности, ни на что не влияет. Зато известно, что исполнял он свою должность в Цизальпийской Галлии, занимаясь формированием воинских отрядов и заготовкой оружия. Нурсиец «проявил в этом деле такое рвение и стремительность (особенно если сравнивать с медлительностью и вялостью других молодых военачальников), — пишет Плутарх, — что приобрел добрую славу человека деятельного». Затем он принимал непосредственное участие в боях и лишился в одном из них глаза, чем впоследствии гордился как знаком доблести[116] и из-за чего его сравнивали с Ганнибалом. Своими подвигами, если верить Плутарху, Серторий снискал себе славу и популярность; когда он «появился в театре, его встретили шумными приветственными кликами, — а это нелегко было заслужить даже людям, которые намного превосходили его возрастом и славой» (Plut. Sert., 4, 1–3; Sall. Hist., I, 88–89). П. Тревес усомнился в достоверности этого пассажа, считая, что он призван объяснить доблесть Сертория в будущем[117], но такой скептицизм кажется нам излишним. Вероятно, Плутарх не отказал себе в удовольствии преувеличить популярность героя, однако полностью отвергать на этом основании его сообщение вряд ли корректно.
Но Союзническая война принесла Серторию не только славу. В 90 г. пал в бою Квинт Сервилий Цепион, сын консула 106 г. (Арр. ВС, I, 44; Liv., ер. 73; Oros., V, 18, 14), на чье покровительство мог рассчитывать нурсиец[118]. А в июне 89 г. погиб Тит Дидий (Ovid. Fasti, VI, 567–568), чей патронат над ним наиболее вероятен.
Тем не менее Серторий — очевидно, рассчитывая на свою славу — решил попытать счастья и на политическом поприще. Но ситуация в Риме тем временем резко изменилась.
НАЧАЛО ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
Не успела еще закончиться Союзническая война, как разгорелась война гражданская. Толчком к ней послужили внешние события. В 89 г. на азиатские владения Рима напал царь Понта Митридат VI Эвпатор. Командующим против него был назначен консул 88 г. Луций Корнелий Сулла. Между тем плебейский трибун Публий Сульпиций Руф выдвинул серию законопроектов. Он предложил распределить италиков, получивших гражданство в ходе Союзнической войны, не по 8 трибам, как то было сделано, чтобы при голосовании они всегда оставались в меньшинстве, а по всем 35. Кроме того, предусматривалось возвращение изгнанников, исключение из сената тех, чей долг превышал 2000 денариев, и, наконец, передача командования в войне с Митридатом Гаю Марию. Сулла и его коллега Квинт Помпей Руф всячески тормозили рассмотрение законопроектов, объявляя назначаемые для этого дни неприсутственными. В ответ на них было организовано нападение. Во время беспорядков погиб сын Помпея, а Сулла спасся от расправы в доме Мария. В итоге консулам пришлось отменить неприсутственные дни, после чего комиции утвердили законопроекты Сульпиция (Арр. ВС, I, 55–56; Plut. Sulla, 8, 2–3; Mar., 35, 1–3; Liv., ер. 77).
Суллу такой оборот не устраивал. Он бежал к своей армии, находившейся под Нолой, и объявил о совершенном беззаконии — его, высшего магистрата Республики, лишали командования в пользу не занимавшего никакой должности Мария, да еще при давлении на комиции. Солдаты и особенно центурионы могли теперь опасаться, что их лишат участия в выгодном походе против Митридата или, по крайней мере, значительной части добычи, которая достанется ветеранам Мария. Воины потребовали от Суллы вести их на Рим, что тот и сделал. Сенат выслал навстречу ему посольство, прося подождать, пока будут отменены законы Сульпиция. Консул на словах согласился, но сам двинул армию вперед и взял Город штурмом (Арр. ВС, I, 57–58; Plut. Sulla, 9; Liv., ер. 77; Oros., V, 19, 1–5). Это было начало гражданской войны.
Действия Суллы явились полной неожиданностью для римлян и шокировали даже сочувствующих ему. Конечно, войска против мятежных трибунов, каким был Сульпиций, использовались и прежде — достаточно вспомнить Гая Гракха и Сатурнина. Однако если тогда издавался senatusconsultum ultimum, то в данном случае он отсутствовал[119]. Сулла облек себя чрезвычайными полномочиями сам, т. е. попросту узурпировал их.
Овладев Городом, Сулла провел ряд мероприятий. Законы Сульпиция были отменены, их автор, а также Марий и еще 10 их сторонников объявлены врагами отечества; Марию удалось бежать, Сульпиций же погиб, выданный своим рабом. (Арр. ВС, I, 59; Plut. Sulla, 10, 1–2; Liv., ер. 77; Oros.,V, 19, 1–7; Val. Max., III, 8, 5)[120].
Но положение Суллы оставалось шатким. Его кандидаты на выборах в консулы Ноний и Сервилий провалились, что продемонстрировало неприязнь к нему не только народа, но и влиятельных аристократических кругов (Plut. Sulla, 10, 2); оказать же давление на комиции он, по-видимому, не решился[121]. В итоге консулами стали Гней Октавий и Луций Корнелий Цинна.
