Оказались мы на окраине парка, в удалении от дорожек и скрытые от взора посторонних кустами и чарами. Всё уже давно было обговорено между нами дома. Мы знали что и как делать, так что выждав, когда Гюнтер отдалится от меня на сотню метро, я вышел на тропинку и неспешно последовал за ним по пятам, не сокращая разделяющее на расстояние. Мне было абсолютно не нужно поддерживать зрительный контакт с его фигурой и держать в поле зрения, ведь мне точно было известно его местоположение и направление движения и со стороны было невозможно догадаться о том, что я сопровождаю пожилого джентльмена и веду за ним скрытое наблюдение.
Сегодня была прекрасная, теплая и солнечная погода, отчего праздношатающихся детей, подростков и влюбленных парочек в парке было с избытком. Так что я не привлекал никакого внимания, отыгрывая роль бесцельно гуляющего пацана. Но чтобы ненароком не насторожить Альбуса, мне пришлось отказаться от всего, что несло в себе хоть какую-то магию, кроме разве что медальона, представляющего собой сложный артефакт сокрытия магических флуктуаций, должный защитить меня от возможности обнаружения как одарённого.
Любой волшебник в энергетическом зрении или же при помощи огромного количества придуманных одарёнными за долгую историю существования на Земле человеческой цивилизации специализированных поисковых чар и прочих мистических способов, заметен для ищущего, словно свеча во тьме. Но благодаря медальону, выданного мне дедом, моя аура была размыта для стороннего наблюдателя и риск оказаться обнаруженным кем-то чувствительным к магическим аномалиям могла быть только лишь в непосредственной близости, на расстоянии в несколько метров от него. Но мы с Гюнтером заблаговременно всё обсудили и договорились, что приближаться к нему с Дамблдором ближе чем на сто пятьдесят метров я не буду. С недавнего времени, расстояние в пару сотен метров для меня уже не помеха и даже на таком удалении от себя мне под силу, если я конечно концентрирую своё внимание лишь на одной, небольшой области, подслушать чей-либо разговор и быть способным применить весь спектр перечень доступного мне к объекту. Но я не собираюсь находиться от деда на пределе своей чувствительности и после недолгого размышление, мною было принято решение следить за Гюнтером и Альбусом на расстоянии не далее сотни метров. Это было оптимальной величиной и случись конфликт, всего за несколько секунд я смогу оказать подле Дамблдора и нанести удар всем доступным мне арсеналом и способностями (Жалко нельзя было взять с собой сюда мои мечи из гоблинской стали). У самого Гюнтера же при себе вполне достаточное количество количество артефактов и пусть они по его мнению не самые лучшие из имеющихся у него, но даже их «скромных возможностей» хватит на то, чтобы дать ему гарантированный шанс устоять под натиском могущества Альбуса хотя бы пятнадцать секунд.
— Добрый день, Херр Дамблдор, — Альбус находился подле пруда и даже если бы у деда не было при себе поискового артефакта магических аномалий, отыскать Дамблдора было бы не сложно. Альбус не изменил своим вкусам и сегодня я имел «счастье» лицезреть собственными глазами непередаваемое, а если точнее, то какое-то нелепое, кричаще-яркое, чувство стиля директора Хогвартса. То, что было сегодня надето на Альбуса ни как не подпадало под определение — мантия. Больше всего это напоминало какой-то халат или ночнушку, вырви глаз, сиренево-розового цвета с аляпово выделяющимися на этом безобразии изображениями фениксов, звёзд и планет выполненных из золота. А с учётом бордовой тюбетейки с золотой кисточкой, Альбус очень сильно смахивал на какого-то сказанного, клишированного, звездочёта из восточных сказок.
— Добрый день, мистер Штраус. Очень рад нашему личному знакомству и что Вы не отказались от этой встречи, — И хоть Дамблдор внешне излучал отеческое добродушие, внутри его аж передёрнуло от обращения к нему Херр. Причиной тому были неприятные воспоминания связанные с Геллертом, а также всей немецкой нацией, где Альбуса в буквальном смысле ненавидят. Ни для кого не секрет, что именно благодаря ранней помощи и сподвижничеству Дамблдора Грин-Де-Вальду, Геллерт сумел сколотить свой основной костяк сподвижников, пользуясь обширными связями своего, то ли друга, то ли любовника. В тридцатые годы Дамблдор уже был вхож во многие высокопоставленные и именитые дома, куда тянул за собой не менее амбициозного и толкового Гелю. Будучи признанным учеником Фламеля и на слуху, Альбус имел репутацию сильного, умного и знающего волшебника, благодаря чему его много где были рады видеть. Вот и выходит, что именно благодаря Дамблдору его другу удалось возвыситься и чуть позже заполучить титул Тёмного Лорда, что на пути к власти и своей (а своей ли?) заветной мечте, истребил очень много исконных, древнейших и благороднейших родов Германии. По поводу второй причины из-за которой Альбусу не понравилось обращение к нему Гюнтера с приставкой Херр, заключается в том, что делал дед это с очень определённым, известным Дамблдору не понаслышке говором и узнаваемой интонацией русской речи.
Мне было абсолютно не сложно подслушивать разговор деда и Альбуса во всех деталях и нюансах озвученных ими интонаций, не упусти ни единой детали и находясь от них примерно в семидесяти метрах. У меня при себе было пшено, что было взято из дома, которое я обильно просыпал перед парковой лавочкой на асфальтированную дорожку и это привлекло внимание семейной пары с ребёнком, девочкой пяти лет, которая уже стояла подле меня и с превеликим удовольствием, а также счастливой улыбкой на лице, кормила вместе со мной голубей. Идеальное прикрытие, ведь девочка была очень милой блондинкой, впрочем родители у неё тоже оказались красивой парой и со стороны, стороннему наблюдателю, должно было показаться, что я также являюсь частью этой семьи.
Вокруг нас уже собралась огромная стая птиц и пока мы их кормили, подкидывая пшено, я не на секунду не терял концентрацию, подслушивая при помощи сейсмочувствительности разговор двух волшебников, которых здесь в парке кроме меня никто заметить бы не смог. Дамблдор применил к области пространства в несколько метров вокруг себя и деда чары отвлечения внимания, которые мне удалось распознать при помощи астрального возмущения, что они оказывали, а также при поддержке дара позволяющего мне оперировать любым видом энергии, доставшегося от Азулы. Любое присутствие и проявление волшебства искажает не только магический, но и астральный фон, так что даже не обладая специализированными чарами или же способностью определенного толка конкретно магического восприятия, мне благодаря пониманию «только лишь» астрала и энергий в целом, был доступен способ регистрации магии в реальности.
Понимая, что рискую, но мне не удалось сдержать своего любопытства и не попробовать прикоснуться к астральному телу Альбуса, а если быть точным, то к доступной его части отраженной в ауре Дамблдора, но меня ждал облом. Среди множества артефактов, которыми словно новогодняя ёлка, был обвешан директор, нашёлся такой, что оказался способен развеять любые мои попытки собственной структурированной астральной энергией провести разведку и узнать о директоре посредством анализа его ауры. И мне ещё очень повезло, что этот артефакт не обладал сигнальным модулем и функцией оповещения владельца о срабатывании.
А пока я безрезультатно пытался выяснить хоть что-то о Дамблдоре при помощи своих способностей, у него с дедом шёл интересный разговор.
— Что это? — был заинтригован Альбус, принимая от Гюнтера шкатулка, излучая при этом прямо-таки детское, неподдельное любопытство. Дамблдор не переживал по поводу каких-либо неприятных сюрпризов, во-первых из-за того, что был уверен в собственных защитных артефактах, а также в своих собственных силах, а во-вторых, он умел прекрасно рассчитывать риски и понимал, что Гюнтер ни за что не рискнёт пытаться ему навредить, не того полёта птица, чтобы так рисковать.
— Ваш фамильяр, Херр! Дамблдор. В первый раз, когда мне ваш феникс доставил сообщения, я находился вне дома, но сегодня, когда Вы отправили по мне записку с уточнением, где Вас искать, я пребывал у себя дома и как выяснилось, его защита является непреодолимым препятствием для Вашей птицы. Когда сработали сигнальные чары известившие меня о попытке проникновения, передо мной вместо феникса, во вспышке пламени, появилось яйцо, а рядом с ним записка. Прошу впредь не испытывать судьбу и пользоваться иным способом доставки корреспонденции, — Сухим тоном, но при этом испытывая огромное наслаждение от содеянного, подробно объяснил Гюнтер сложившуюся ситуацию с Фоуксом и почему теперь феникс в виде яйца Альбусу.
