— Дед, а ты ведь мне ещё так и не поведал о том, каким образом можно употребить чей-либо крестраж себе на пользу? Сказал лишь, что польза с него есть, но какая?

И на мой закономерный и справедливый вопрос, Гюнтер поделился со мной историей одного из моих предков из рода Майер.

— Наш род уже сталкивался с тварью, у которой оказался припрятан Крестраж. Наш предок четыре века тому назад трижды убивал одного обнаглевшего в край вампира. Когда он убил его в первый раз, то эта тварь через пару лет вновь объявилась чуть ли не на пороге нашего домена, в попытке искоренить нашу фамилию, но её вновь ждал провал. Затем это повторилось ещё раз. В итоге предку надоели эти «игры» и он заманив древнего кровососа в ловушку, где в очередной раз смог его «убить», но на этот раз ещё и пленить его душу. А уже когда душа твари оказалась в ловушке душ, после её исследования, Грэму, так звали тогдашнего главу рода Майер, удалось выяснить, что у вампира имеется крестраж. Ну а как только предок выяснил эту информацию, он при помощи ритуала, через связь души вампира в ловушке с его якорем, смог выяснить расположение крестража и после чего прибрать тот к рукам, тем самым лишив тварь возможности к возрождению. Но на этом Грэм не остановился, ведь когда ещё ему в руки попадёт подобная редкость? И в силу того, что мы, Майеры, в своём большинстве были учёными, он взялся принялся за опыты с этой пакостью. А уже спустя несколько десятков лет Грэму удалось разработать потрясающий ритуал, при помощи которого можно поглотить часть силы и способностей хозяина поглощённого крестража, что он и провернул на себе. Именно после этого экспериментального ритуала над собой нашим предком, в нашем роду стали рождаться волшебники с даром магии крови, — А мои предки оказывается весело жили. Хех… этот Грэм прямо-таки Мальчик-Который-Выжил на минималках, тоже пришлось множество раз сталкиваться с тварью, душа которой удерживалась в мире живых при помощи крестража.

— Хм… Полезный дар, — У меня ещё на момент жизни в прошлом мире, даже сугубо в теоретическом представлении о мистических искусствах, не было никаких предрассудков перед магией и плевать к какому бы «цвету» её не относили, белая, темная, чёрная. А уже здесь, после моего перерождения и разъяснительной работы проведенной дедом, обучения у наставников, я понял, что при осторожном подходе, следуя технике безопасности, можно практиковать любую ветвь этого разностороннего искусства и при таком подходе лишь сам разумный определяет, во благо или во вред применять свои знания и умения, остальное всё вторично.

— У тебя он тоже имеется кстати. Но обучаться и практиковаться в магии крови тебе предстоит только после обретения тобой волшебной палочки, — На это заявление на моём лице отразился вопрос, каким это образом у меня вообще может быть этот дар. Я ведь не Майер! На что тут же получил странный и удивительный ответ, — Когда твоя бабушка, моя сестра, вышла замуж, я отпустил её из рода Майер, то оставил Хельге возможность передавать наши родовые дары своим потомкам.

— Но это ведь противоречит всему, о чём ты мне втолковывал и касающегося рода с его честью? Неужели ты так любил свою сестру, что пренебрёг таким важным правилом не отпускать на сторону родовое наследие? — Я определенно чего-то не понимаю. Не мог мой дед так поступить, ведь род для него был превыше всего.

— Так ведь её муж не был родовитым магом, чистокровный в седьмом поколении. И условием моего согласия выдать за него Хельгу было становление их семьи и его потомков вассалами рода Майер. Мне было это выгодно. Их семья являлась потомственными боевиками, мы же, Майеры, были исконными ритуалистами и силовая поддержка в их лице была бы благом для рода. А ещё это открывала нам возможность через несколько поколений спустя этого союза свести наших потомков вместе и тем самым усилив наши дары.

Вот теперь всё встало на свои места.

— Ясно. С этим понятно. Но возвращаясь к крестражу. Его поглощение не имеет каких-то побочных эффектов, ритуал точно безопасен?

— Полностью, на сколько это вообще возможно. Наш предок детально описал весь ритуал и у меня имеется его лабораторный журнал со всеми выкладками по его разработке и подробностями создания, а также последующие результаты уже наблюдения за его собственным состоянием после поглощения нашим предком крестража старого кровососа. Так что никаких сложностей не должно быть, — Ну будем надеяться. А то мне очень не хочется подцепить от Реддла его проблемы с психикой, но раз дед уверяет, что всё с этим ритуалом понятно, то переживать не стоит. Ведь верно? Всё-таки он магистр ритуалистики и кому как не деду разбираться в подобном вопросе?

— И когда мы его проведём?

— В Самайн уже этого, нового года. Лучше всего именно этот день подойдёт для этого события.

На том и порешили. После чего, я оставил деда в гостиной наедине со шнапсом и рюмкой. В коем-то веке дед решил расслабиться, так кто я такой, чтобы отвлекать его от этого важного дела?

* * *

Магнус был умным малым и порой очень даже проницательным, но в данном случае он не заметил того, что дед был очень сильно измотан. Не физически или магически, а морально и ментально. Знакомство с крестражем Лорда прошло очень непросто ни для Гюнтера, ни для Андромеды.

В суть каждого подобного якоря, крестража, включен ритуалом его создания, механизм защиты, который напрямую взаимодействует с инфосферой. И когда медальон Салазара оказался в руке Кричера, который протягивал его по приказу миссис «Тонкс» Гюнтеру, крестраж отчётливо для себя осознал опасность подобного действия, на что слепок духовных оболочек Реддла, привязанных к атману жертвы пошедшей для создания крестража, ощутил неминуемую участь быть уничтоженным, отчего тут же, без раскачки и предварительных ласк пошёл на крайние меры. Он на пределе своих сил и возможностей произвёл ментальную атаку на волшебников, угрожающих его существованию.

Таково поворота событий и ярого сопротивления запредельной силы никто не ждал и Гюнтеру стоило огромного нервного напряжения сил, дабы суметь устоять перед попыткой крестража сломить его волю и заставить покончить с собой. На бывшего главу некогда немецкого рода Майер обрушилось безмерное чувство вины, выжигающая все остальные чувства и разъедающее его душу изнутри. В его разуме творился настоящий бедлам и ужас: «Не уберёг!!! Сынок, доченька!!! Любимая! Простите меня…». Такие мысли самокопания, сопровождающиеся эмоциями беспросветной безнадёги, терзали душу Гюнтера, а перед глазами у него в воображении стояли фигуры с обвиняющие выражением, наполненных укором и разочарование, лица его покойной семьи. Воландеморт был прирождённым менталистом с невероятно могущественным даром в этом направлении магического искусства. И его крестражу удалось филигранно отсечь Гюнтеру доступ к памяти, в которой присутствовал его внук, распаляя в нём чувство вины и желая подтолкнуть, принудить пожилого волшебника к саморазрушению. Мысли материальны, а у волшебников тем более и если бы не один из артефактов Гюнтера, который смог на одно лишь мгновение вернуть бедолагу к трезвому мышлению, он бы одолеваемый чувством вину дошёл бы до нежелания больше жить на этом свете. И это бы стало для него безоговорочной причиной смерти. Когда волшебник теряет последнюю цель, стремление в жизни, его магия откликается на этот позыв и убивает тело.

Но благо этого не произошло и Гюнтеру удалось вырваться из тенет ментального давления крестража, укрепить свои щиты, оберегающие разум от постороннего внимания и сделать необходимое, изъять у домового эльфа крестраж и закинуть его в экранирующую шкатулку, предназначенную для хранения опасных, темных артефактов.

* * *

Время очень эфемерная субстанция, не успел оглянуться, как уже миновало пол года с момента моего знакомства с Нимфадорой, которая очень стремительно и с изяществом гиппопотама, вошла в мою и деда жизнь. И если в начале нашего знакомства она старался сдерживать свою гиперактивность, то уже спустя несколько недель, когда она пообвыклась со мной, мне от неё стало не отвязаться. А если в подробностях о минувшем времени, то оно оказалось очень богатым на события и открытия, в сравнении с былыми годами моей жизни в этом мире, после того, как вспомнил своё предыдущее перерождение.