Как я уже упоминал ранее, латифундия была снабжена самым передовым и качественным артефактным оборудованием среди которого был омут памяти. А это означало, что у него был в наличии способ сохранить память хотя бы в виде извлечённых копий своих воспоминаний. Но проблемы это не решало. Необходимо ведь было как-то ещё умудриться вытащить их контрабандой из домена на большую Землю. И когда он размышлял над этим сложным вопросом, ему в голову пришло изящное решение. Нужен волшебный фамильяр, причём разумный, который после завершения контракта Сервия и его отправки домой со стёртой памятью за минувшие двадцать лет, сможет выждать определённое время, а затем совершит обратный призыв к своему хозяину, передав тому сохранённый воспоминания.

Когда же Сервий смог составить план, то он бросил все свои силы на его реализацию. Сделать копии своих воспоминаний заняло всего несколько дней, а вот с поиском подходящего под требования фамильяра вышел затык. Не было в домене волшебных существ, которые обладали бы разумом. И тогда он пошёл на маленькую хитрость. Отправил с корреспонденцией письмо в Рим с прошением выслать ему в домен различных полезных волшебных тварей и всё это якобы с целью организовать на территории домена питомник по разводу ценных источников волшебных ингредиентов. На верху его инициативу рассмотрели и одобрили, после чего стали засылать к нему всяких зверушек, в числе которых оказались небезызвестные мне приматы, вараны и представители кошачьих. Но если последние не сильно заинтересовали Сервия, так как после ритуала по определению его совместимости с варанами и котами им было установлено, что ему ни при каких условиях не сделать их своими фамильярами, то с приматами всё было несколько лучше. Шансы на то, что он сумеет сделать из волшебной обезьяны подходящий образец к себе в фамильяра оказался достаточно велик. Правда для этого ему придётся потрудиться и применить все свои знания в области менталистики и химерологии, но Сервий был готов к подобному вызову. Ему пришлось провести тысячи экспериментов, совершать межвидовое скрещивание приматов, но всё же ему удалось добиться желаемого. Посредством стимуляции определённых областей мозга волшебных шимпанзе, а также провоцированию положительных мутаций, Сервий смог вырастить и взрастить обезьяну с уровнем интеллекта близкого к человеческому. Да только Вертинии настолько увлёкся своими научными изысканиями, что полученный результат его экспериментов ему показался недостаточным. Посчитал, что может лучше и что достоин большего! Он возжелал создать не просто подходящего себе фамильяра для разовой акции по возвращению памяти, а обрести по настоящему полезного и ценного спутника на всю свою оставшуюся жизнь. Тогда-то он и решился на то, чтобы скрестить уже полученный результат (волшебную шимпанзе с высоким айкью) с горной гориллой, дабы конечный «продукт» обладал всеми положительным качествами своих прародителей.

И это вновь у него получилось лучше некуда!

Чёртов везунчик…

Лично убедился в мастерстве Вертинии на поприще выведения опасного для всего человечества вида разумных волшебных тварей способных к воспроизводству, то бишь к деторождению, и демонстрирующих ужасающую скорость своей эволюции и темпы развития.

Информация по события давно минувших дней мною была получена из личного дневника Сервия, который был найден нами в одном из тайников на территории законсервированной латифундии. Как там сложилась дальнейшая судьба самого Вертинии и взятого им в магические спутники примата, что должен был спустя месяц, воспользовавшись подготовленным для такого случая ритуальным кругом обратного призыва фамильяра к своему господину, дабы отправится следом за своим хозяином, мне не было известно. Но в принципе это и не столь важно.

Зато теперь я точно знал, откуда в домене появились приматы, вараны и кошки. Перед своим отбытием обратно на родину Сервий взял, да и отпустил все свои эксперименты на волю. Ну просто феноменальный идиотизм! Вот реально, у меня просто не находилось иных слов, дабы выразить весь свой эмоциональный порыв и чувства, которые испытывал по отношению к Вертинии в связи с совершенным им поступком. Это же надо было взять и сделать такую глупость? Даже мне, знакомому с химерологией лишь шапочно и по самым верхам, известно, что делать подобное категорически воспрещается. Даже удачные виды химерологических опытов и экспериментов, которые не вызывают вопросов и вроде как стабильны, минимум на протяжении десятка поколений, в случае, если обладают репродуктивной функцией и способны к размножению, требует пристального к себе внимания и наблюдения со стороны соответствующих специалистов. Иначе просто нельзя, ведь неизвестно, как может вдруг «выстрелить» спонтанная мутация. Покуда геном не обрёл крепости, не перестал быть зыбким и способным к изменению, ни в коем случае нельзя отпускать такой образец в свободное плавание.

По итогу же, блажь Сервия, когда он выпустил две сотни обезьян в местные джунгли и случившаяся по времени домена всего каких-то десять тысяч лет тому назад, обернулась для меня вынужденным полугодичным скитанием по лесам и истреблению огромного количества приматов, что, естественно, не прошло бесследно для моей сути. Собственноручное убийство миллиона разумных, пусть и приматов, оставило неизгладимый след на моей ауре. Она и ранее-то оказывала жуткий эффект даже на могущественных, бывалых и подготовленных существ, вгоняя их в уныние и безудержный страх, а слабых и вовсе либо сводила с ума, либо приводила к остановке сердца и множественным инсультам, что означало для них мгновенную смерть. Теперь же даже такие мастодонты как Гюнтер, Матиус и Салим не могли выстоять передо мной, когда сбрасывал с себя оковы, что сдерживали мою силу и я раскрывался миру. Их переставали держать ноги и они падали передо мной ниц, ведь их разум застилало отчаяние и ужас, а также осознание своей «ничтожности» в сравним с Высшим Существом.

Было очень трудно не поддаться соблазну, дабы не возгордиться. И в этом мне прекрасно помогала собственная память, а если поточнее, то воспоминания моей встречи с Владыкой Пустоты. Осознание того, что сколько бы я не тужился и не восхищался своими достижениями, мне никогда не приблизиться к хтоникам подобного масштаба, то это лучше любой родительской затрещины прочищало мозги.

Касаемо же ситуации с доменом и моих дел в нём, то с момента моего первого вхождения в него и по сей день по времени родного мира, я использовал каждый свой вечер, который был свободен от обязательств квиддичной карьеры и когда мог отлучиться из Хогвартса, плюс все школьные выходные и каникулы для посещения будущей вотчины, где мне приходилось участвовать в тотальный геноциде приматов.

Меня с одной стороны восхищало то, как эти твари всего за каких-то сотню веков смогли расплодиться до количества более миллиона особей, но вместе с этим и ужасала скорость, с которой приматы встали во главе пищевой цепочки домена, взобравшись на её вершину и потеснив конкурентов. Для сравнения, чтобы было понятно, насколько обезьяны превосходят в темпах развития кошек и варанов, которые также как и приматы были результатом химерологических опытов по выведению подходящего вида хищников для обеспечения себе идеального фамильяра Сервием, нужно было всего лишь обратить внимание и соотнести их количество.

Цифры лучше любых слов расставляли всё по своим местам.

Покидая латифундию, Вертинии выпустил из своего экспериментального зоопарка на вольные хлеба по двести особей каждого вида разумных тварей, а уже через десять тысяч лет обезьян стало чуть больше миллиона. И за этот срок твари смогли организоваться в развитое социальное общество под единым руководством, основав чуть больше сотни городов и несколько тысяч деревень, тогда как кошек и варанов, да вместе взятых, было всего чуть меньше пятидесяти тысяч. Причём в их образе жизни ничего за этот срок не поменялось. Жили как дикие животные под открытым небом, так и продолжают. Наличие разума и средненького интеллекта практически никак не сказались на их видах. Лишь в охоте его используют, но ни как не для своего развития и социализации.