Правда, по истечении 48-часового ультиматума, мы собирались уничтожить всего лишь одну ’’зону безопасности”, ту, что была в Тель-Авиве. Однако мы не сомневались, что британские власти, опасаясь дальнейших взрывов еще где-нибудь, уже не возвратились бы ни в одну из этих зон. План операции по Дому цитрусовых был поэтому рассчитан таким образом, чтобы вызвать настоящее землетрясение, которое потрясло бы британский режим в стране. Британские власти никогда бы не знали, откуда ждать следующего удара.
Это и было задачей плана по Дому цитрусовых, про который Хагана была проинформирована одним из своих агентов, проживавшим поблизости. Он доложил о чрезмерно кипучей деятельности на картофельном складе, и в ту ночь, когда наши люди покинули здание, люди Хаганы замуровали туннель.
Оглядываясь назад, я почти не сожалею, что Дом цитрусовых так и не был взорван. Это красивое здание служит сейчас государству Израиль. Британский режим потерпел крах; правление англичан окончилось; это было результатом большого числа других операций. Остается оплакивать юного члена Хаганы, подорвавшегося в заминированном туннеле, потому что его обуреваемыми ночными кошмарами офицеры решили любой ценой предотвратить взрыв здания.
Утверждение официальных институтов ишува, что боевая операция Иргуна была направлена не против англичан, а предназначалась для привлечения внимания членов комитета Организации Объединенных Наций к деятельности нашей организации, кажется еще более странным в свете того, что они сами рассказали о нас членам комитета. Они изобразили нас почти что решающим фактором в той ситуации, которая создалась в стране. Доктор Гарсия Гранадос в своих мемуарах опубликовал полностью секретные протоколы встречи, состоявшейся по личной просьбе руководителей Хаганы между судьей Сандстромом, председателем комитета ООН, и делегацией из пяти членов Хаганы.
Когда встреча подошла к концу, Сандстром спросил: ”Вы хотели бы что-либо добавить?”
На это представитель Хаганы ответил: ’’Террор — вещь очень серьезная, и он не может быть подавлен волей британского правительства. Хагана полагает, что может справиться с действиями террористов только в том случае, если британские власти разрешат свободную еврейскую иммиграцию в страну и свободное поселение евреев в Палестине. Евреи Палестины чувствуют, что настало время решить судьбу Палестины”.
Утверждение, что Иргун Цваи Леуми пытался взрывом Дома цитрусовых заявить о своем существовании, можно легко опровергнуть. План взрыва Дома цитрусовых был разработан до мельчайших деталей задолго до прибытия членов комитета ООН в Эрец Исраэль, в то время как встреча между представителями комитета и Иргун Цваи Леуми состоялась 26 июня 1947 года, всего через 8 дней после прибытия комитета в Эрец Исраэль.
’’Нашим посредником был Картер Давидсон, главный корреспондент информационного агентства Ассошиэйтед Пресс. Молодой и энергичный Давидсон не проявлял особой симпатии к британским властям. Мне, правда, неизвестно, нравились ли ему евреи. Мне сказали позднее, что во время войны с арабами он не проявлял особой симпатии к евреям. Как бы там ни было, в то время мы отмечали, что американская пресса чрезмерно раздувала мощь арабов и восторженно описывала их победы, одновременно подчеркивая еврейские поражения, будь они действительными или воображаемыми. Во всяком случае, во время восстания Картер Давидсон уделял значительное внимание операциям Иргуна, сообщая о них с полным знанием дела. Он не раз просил нас разрешить ему присутствовать на одной из наших боевых операций. Мы обещали ему это и даже решили пригласить его присутствовать при нападении на военную крепость Акко. Однако мы передумали. Фред так Давидсон называл Иоэля заявил ему, что мы возьмем его на одну из наших операций только в том случае, если его жена даст на это согласие. Давидсон, разумеется, запротестовал, но мы настояли на своем и вместо этого воспользовались его услугами в качестве посредника в дипломатической операции — встрече с судьей Сандстромом.
Председатель комитета Организации Объединенных Наций судья Сандстром уведомил нас, что его будет сопровождать доктор Виктор Ху, заместитель Генерального секретаря ООН, главный секретарь Комитета. Мы с готовностью согласились. В последний момент Давидсон обратился к нам от имени Сандстрома и попросил нашего согласия на присутствие доктора Ральфа Банча, секретаря опекунского совета, правой руки доктора Ху в комитете. Мы согласились. Мы, с нашей стороны, просили пригласить на встречу чехословацкого делегата г-на Лисицки. Судья не возражал, однако, как он объяснил впоследствии, он не смог уведомить своевременно о времени встречи Лисицки. Судье Сандстрому было особенно трудно сделать это, ибо он и его коллеги вынуждены были ’’ускользнуть” от остальных членов комиссии, дабы встретиться с нами тайно.
Встреча состоялась на квартире еврейского поэта доктора Яакова Когана. Йоэль привел гостей, которых, как и предполагалось, сопровождал также Картер Давидсон. Мы обычно избегали живописных и чрезмерно усложненных встреч в подполье, и наши гости бывали несказанно удивлены простотой технической стороны наших встреч. Однако на сей раз нам пришлось предпринять чрезвычайные меры безопасности. Члены комитета постоянно охранялись вооруженными агентами британского правительства. Мандатные власти пытались создать впечатление, что мы были ’’ужасными террористами” и что в связи с этим жизнь членов комитета, среди которых было немало друзей нашего народа, находилась в постоянной опасности. На деле агенты британской разведки старались держать членов комитета под своим надзором.
Йоэль и его помощники возили вначале наших гостей по улицам Тель-Авива. За автомобилем Йоэля следовал второй автомобиль, следивший за тем, чтобы не было слежки. Для большей безопасности они менялись машинами в пути.
В доме Яакова Когана членов комитета ожидали Шмуэль, Авраам и я. Я представился дипломатам под своим собственным именем. Мы посадили судью Сандстрома во главе стола. Наши гости, очевидно, заранее подготовились к встрече. Председатель задал свой первый вопрос, читая с листа. Эти вопросы носили сугубо официальный характер. Вопросы такого рода задают свидетелям при расследовании дела. Нашим ребятам показалось забавным, когда председатель спросил, имею ли я чин генерала. Мне пришлось объяснить, что у меня нет вообще никакого чина.
Эти трое, пришедшие на встречу с нами, были людьми совершенно разными. Шведский судья, китайский дипломат и американец-негр — государственный деятель. Все трое были личностями интересными. Имевшаяся у нас информация о судье Сандстроме вызывала некоторые сомнения относительно его побуждений. На протяжении многих лет судья Сандстром был президентом смешанного британско-арабского суда в Египте и несомненно находился под влиянием британского правительства. Во всяком случае, собранные нами факты не подтвердили наших подозрений. Сандстром не проявил особенного энтузиазма по отношению к нашему делу, но будучи человеком беспристрастным, он не имел ровно никаких предрассудков. Про доктора Ху, сына бывшего китайского посла в Москве, говорили, что он обладает исключительными способностями. Хотя он и не являлся членом Комитета он был просто откомандирован секретариатом ООН, считалось, что именно он задавал тон во всей работе Комитета. Доктор Банч позднее прославился во всем мире как посредник ООН. Этот человек несомненно обладает блестящим умом.
Встреча продолжалась более трех часов. Это была первая встреча между представителями борющегося подполья и членами международной организации. Моменты, полные напряжения, чередовались шутками и смехом. Когда я говорил об исторических правах нашего народа на Эрец Исраэль, то непроизвольно вспомнил о другой беседе, в Лукишках. Я был поражен: прошло так мало лет, а мы уже достигли такого значительного успеха в нашей борьбе. Я думаю, что даже повысил голос, когда говорил об отношении британского правительства к военнопленным Иргуна, об Ашере Трепере, о Грюнере и его товарищах, о тех трех, на которых в момент нашей беседы падала уже тень виселиц. Несомненно, наши гости отнеслись с пониманием к нашим чувствам, но судья Сандстром выразил опасение, что мою громкую возбужденную речь могут услышать за стенами дома. Я извинился и успокоил его. Очевидно, судья заключил, что наш и все соседние дома окружены усиленными нарядами Иргун Цваи Леуми. Фактически, на улице никого из наших людей, кроме нескольких ребят, не было, да и они не были вооружены. Мы же вполне понимали чувства наших гостей. Это была их первая встреча с ’’террористами”. Каких только ужасных историй они не наслышались о нас. Мы не опасались быть обнаруженными во время нашей тайной встречи с тремя видными международными политическими деятелями; но если их застанут с террористами...
