’’Так отдают честь?” — строго спросил он. ’’Повторите!”

Солдату пришлось еще раз отдать честь.

”Так-то!” — и джип проехал мимо вытянувшегося по стойке смирно солдата.

4 мая 1947 года Дов Коган не перевозил оружия. На этот раз он руководил одной из самых больших операций ’’коммандос” в своей жизни. Эта операция вошла в анналы истории партизанской борьбы. Дов Коган и его люди не направлялись в Бейрут.

Дов Коган вез своих людей в Акко.

Когда конвой достиг Акко, он тотчас же начал распадаться на небольшие группы, продвигавшиеся во всех направлениях. Каждая имела свое задание: заданий было столько, сколько было дорог, ведущих в Акко. Ибо Акко был не просто городом, населенным арабами. Он был окружен мощным кольцом британских военных лагерей. Наше партизанское соединение было в самой гуще вражеских сил. Наша операция могла иметь успех только в том случае, если враг будет лишен возможности доставить подкрепления, а также если путь к нашему отступлению будет оставаться открытым.

Гидди выработал план, предусмотрев самые мелкие детали. Шимшон же был крайне педантичен, строго придерживаясь этого плана.

Одна группа обстреливала из мортир ближайший военный лагерь. Другие соединения минировали стратегические пункты города.

Планирование операции было самым тщательным. Гидди и Шимшон целыми часами исследовали местность. Глаза многих наших людей следили за местностью накануне 4 мая 1947 года. Иногда глаза были ’’арабскими”, иногда ’’британскими”! Благодаря такой тщательной разведке кольцо было построено внутри другого кольца; в самом сердце пояса из британских военных лагерей было создано кольцо наблюдательных постов Иргуна. Акко был окружен.

Теперь главные силы Шимшона направлялись к крепости. Построенная крестоносцами и восстановленная турками, она выстояла артиллерийскую осаду Наполеона. Ореол окружает крепость Акко, ореол славы, героизма и страданий, от Зеэва Жаботинского до Дова Грюнера. Теперь перед этими древними неприступными стенами стоял Шимшон со своими бойцами.

За стенами крепости ждали узники. Они знали, что сигнал о начале операции уже должен был быть дан. Но почему задержка? Эти кандидаты на свободу не были обычными беглецами. Они должны были принимать активное участие в борьбе за свое освобождение. Тюремным властям ничего не было известно. Лишь несколькими неделями раньше они обнаружили смельчаков, которые прорыли несколько сот ярдов туннеля из центральной тюрьмы в Иерусалиме. Британское правительство было довольно. ’’Террористам” бежать не удастся! Но ’’террористы” все равно бежали, и даже из крепости Акко, считавшейся неприступной.

Позднее Верховный комиссар Палестины генерал Каннингэм назначил специальную комиссию по расследованию. Три года прошло с тех пор, как закончилось расследование, послужившее основой для обстоятельного доклада, отправленного Каннингэмом в Лондон, однако лишь сейчас члены комиссии, генерал Каннингэм, британская служба безопасности узнают, что узники не только знали о готовящейся атаке, но и принимали в ней самое активное участие. В их распоряжении имелись взрывчатые вещества, которые подполье доставило в тюрьму. Количество взрывчатки, имевшееся в распоряжении заключенных, было небольшим, но оно было достаточным для взрыва изнутри тяжелых железных решеток, отделявших темный длинный коридор от бойцов, подорвавших стены крепости извне.

Горящие факелы, появившиеся во внутреннем дворе тюрьмы, служили вспомогательным средством для облегчения побега. Узникам было дано задание взорвать большие железные ворота. Эта часть операции вызвала особо высокую профессиональную оценку генерала Каннингэма.

Однако решающим был взрыв, произведенный вне стен крепости. Стены, высеченные из скалистой базальтовой породы, остававшиеся неприступными на протяжении многих столетий, пали, наконец, под натиском соединения Шимшона. Нападающие приблизились к южной стене, находясь под прикрытием наших постов. Сила противостояла нам немалая. Если верить официальному заявлению, крепость охраняли более 150 вооруженных до зубов полицейских, не считая той охраны, которую представляли собой расположенные неподалеку полицейский участок и военные лагеря. На высоких караульных башнях крепости находились часовые, вооруженные автоматами и винтовками, и нападающие находились целиком в их поле зрения. Нападение проводилось при свете дня, это было необходимо, поскольку освобожденные из тюрьмы узники должны были быть доставлены в безопасные места до наступления комендантского часа на дорогах, когда оккупационная армия задерживала все подозрительные автомобили.

Под прикрытием наших постов бойцы Иргуна Цваи Леуми приблизились, наконец, к тому месту в стене, где предполагалось пробить брешь. Гидди консультировался с Эйтаном, который ’’отбывая” свое 15-летнее тюремное заключение согласно приговору полковника Фелла, снова стал ’’Главой оперативного штаба”. Небольшое строение, служившее баней, облегчило подход к стене крепости. Вся работа была сделана в мгновение ока. Весь груз с взрывчаткой был уложен у стены. Наши люди поспешили в укрытие.

Весь Акко содрогнулся от взрыва. Над городом взвился столб дыма и известковой пыли.

Сердца атакующих лихорадочно забились. Стена ’’поддалась” или нет? Ведь это была стена не обычная, а стена Аккской крепости!

Стена ’’поддалась”, хотя брешь, пробитая в ней, оказалась не очень большой. Однако ее оказалось достаточно для прорыва. Пробить брешь в стене — еще не означало выполнить всю операцию до конца, хотя полпути было пройдено. Освободители должны были обезопасить отход освобожденных узников к ожидавшим их грузовикам. Теперь уже сторожевые башни тюрьмы подверглись ожесточенному обстрелу. Под этим прикрытием десятки узников смогли бежать сквозь брешь, пробитую в многовековой стене.

Ошеломленные тюремные власти обратились с отчаянным призывом о немедленном подкреплении.

В полицейском участке от одного из арабских осведомителей знали о ’’подозрительных передвижениях” по соседству с крепостью, и в распоряжение тюремных властей был послан вооруженный патруль. Из ближайшего военного лагеря к тюрьме ринулись военные соединения. Из Хайфы, что за 13 миль от Акко, к крепости направился грузовик с солдатами. Но, как позднее гласил доклад комиссии по расследованию, ни одно из этих соединений не подоспело вовремя и не успело отрезать Иргуну путь к отступлению. Минное поле остановило полицейский патруль, бывший уже на полпути к крепости. Британские войска остановились посреди шоссе, опасаясь взрыва небольших подозрительных канистр, выстроившихся рядами поперек дороги. Грузовик из Хайфы был уничтожен. Что касается военного лагеря, то он был нещадно обстрелян из наших мортир калибром всего 2 дюйма. Так называемое кольцо безопасности, созданное нами внутри другого британского кольца, стойко держалось, ибо за ним стояли бойцы, поклявшиеся не пропустить врага.

Казалось, что Шимшону удастся исполнить обещание, данное им в свое время Аврааму. ”Не беспокойся, — сказал он перед наступлением. — Я доставлю Эйтана и всех других ребят целыми и невредимыми”. Однако из-за слепого случая, которого никакие расчеты не могут принять во внимание, Шимшону удалось исполнить лишь часть своих обещаний. И в самом деле, Эйтан и подавляющее большинство заключенных, членов ЭЦЕЛ и ЛЕХИ, были доставлены на базу нашего подполья, но сам Шимшон, а с ним и другие бойцы, на мгновение вкусившие радость свободы, больше никогда не вернулись...

...В тот воскресный день группа солдат и полицейских решили пойти купаться немного южнее Акко и, как всегда, взяли с собой оружие. Встревоженные шумом взрыва и выстрелов, они бегом ринулись к главной дороге и устроили засаду внутри нашего пояса безопасности. Тогда же случилось и второе трагическое происшествие: наши ребята, сидевшие в засаде внутри нашего же кольца, не слышали предупреждения об окончании операции и поэтому оказались во вражеском окружении.

Гомер Бигарт писал в то время в газете ’’Нью-Йорк Геральд Трибюн”, что операция в Акко была с энтузиазмом воспринята всем еврейским населением ишува, однако ’’нет сомнения” в том, что наряду с чувством триумфа сердце командующего Иргун Цваи Леуми переполняет горечь тяжелых утрат. Гомер Бигарт не ошибся. Точнее, он ошибся только в одном. Чувство скорби было намного сильнее радости победы.