Новый главнокомандующий британскими войсками в Палестине, генерал Макмиллан, объявил, что исполнение смертных приговоров Дрезнеру, Алкоши и Кашани будет отложено до тех пор, пока Тайный совет не закончит следствия по делу Дова Грюнера.

Число узников в красных одеждах росло. В марте Моше Баразани, член ЛЕХИ, был приговорен к смертной казни через повешение. В начале апреля трое британских офицеров в составе военного трибунала, торжественно надев головные уборы, повторили свою формулировку: ’’...повесить за шею до наступления смерти” Меиру Файнштейну, члену Иргун Цваи Леуми.

Британское правительство снова объявило, что эти два приговора также не будут приведены в исполнение до тех пор, пока не будет окончательно расследовано дело Грюнера.

Мы не доверяли этим ’’официальным” заверениям, поэтому начали разрабатывать план освобождения приговоренных — освобождения силой.

Мы не были заинтересованы ни в демонстративном акте, ни в самоубийственной операции. Мы хотели спасти жизнь наших товарищей от рук палачей, и хотя план граничил с безумием, существовал небольшой шанс на удачу. У нас уже имелся опыт в проведении подобных ’’невозможных” операций. Хотя план был смелым и рискованным, мы утвердили его.

Английской бронемашине предназначалось въехать во внутренний двор иерусалимской тюрьмы, где содержались все наши заключенные. В бронемашине должны были сидеть ’’британские полицейские”, имеющие при себе официальные документы на имя начальника тюрьмы. Один из ’’полицейских”, сержант, должен был проследовать в управление тюрьмы, в то время как шофер должен был развернуть бронемашину по направлению к воротам. В тот же момент будет дан сигнал, и все шестеро смертников, которые будут выведены к тому времени во двор на прогулку, вскочат на бронемашину, где для них будет приготовлено оружие. ’’Полиция” обезоружит охрану у ворот. Тяжелый пулемет, установленный на бронемашине, будет прикрывать беглецов в то время, как машина, вызвав неизбежное замешательство тюремщиков, прорвется через ворота.

Иргун приложил все усилия для успешного проведения операции. Гидди никогда еще не работал так быстро и напряженно. Йоэль получил необходимые ’’официальные документы”. Командование Иргун Цваи Леуми постоянно ’’атаковывалось” офицерами и солдатами Иргуна, требовавшими включить их в состав тех, кому предназначалось выполнить операцию.

Шимшон и его люди вели наблюдения за дорогой. Им была отведена самая трудная задача. Они должны были достать полицейскую бронемашину. Шимшон, один из самых блестящих бойцов Иргуна, руководил исполнением гораздо более сложных операций, но в этом деле были два условия, которые должны были быть полностью соблюдены. Необходимо было действовать точно в назначенный день и час. Жизненно важно было также захватить броневик без того, чтобы нанести ему какой-либо ущерб, без того, чтобы ранить находившихся в нем или дать им возможность поднять тревогу. В противном случае, операция могла потерпеть провал.

День за днем Шимшон и его соединение следили за главной дорогой на Иерусалим. Напрасно. Одна бронемашина проносилась за другой, но в любом случае это должно было вызвать вооруженное столкновение. Шимшон мог выйти и победителем в вооруженном столкновении с врагом, но знал, что любая перестрелка сделает бронемашину непригодной для нашей цели. Мы не теряли надежды. Наши товарищи, которые были подробно информированы о плане, ждали. Проходил день за днем. Весь Иргун продолжал находиться в состоянии боевой тревоги. Ночь за ночью проходили в надежде.

14 апреля Грюнер, Алкоши и Кашани были переведены из Иерусалима в крепость Акко.

Не следует полагать, что англичане перевели приговоренных к смерти из Иерусалима в Акко потому, что прослышали о наших планах. Они ничего не знали об этом. Бывшие руководители британской разведки узнают об этом плане лишь сейчас, по прочтении этих строк. Если бы они знали о наших планах, то непременно задержали бы узников в Иерусалиме и подготовили бы ловушку для их спасителей.

У англичан были собственные планы. Они собирались сделать решительный шаг по пути к восстановлению своего пошатнувшегося престижа. Они собирались продемонстрировать силу своей власти. Момент, по их мнению, был подходящим. Официальные еврейские учреждения снова провозгласили войну против борющегося подполья. Руководители ишува выступали с заявлениями, предсказывающими полную ликвидацию ’’террористов”. У англичан была, наконец, зеленая улица.

Но палач боялся возмездия, поэтому он предпочел делать свое черное дело не в Иерусалиме, а в далеком Акко. Даже после перевода четырех заключенных из Иерусалима в Акко власти заявили, что нет причин для беспокойства. Стаббс, заведующий правительственной информационной службой, выступил на пресс-конференции с заявлением, что отсрочка исполнения смертных приговоров до заключений Тайного совета по делу Грюнера остается в силе.

Адъютант Верховного комиссара в Палестине, генерал Каннингем, сказал одному из справлявшихся по телефону:

’’Поверьте мне, мы не хотим вешать этого беднягу...”

Генеральный прокурор подтвердил заявление Стаббса. Управляющий британскими тюрьмами в Палестине также подтвердил, в свою очередь, заявление генерального прокурора и пригласил Макса Крицмана, бывшего адвокатом ребят, посетить своих клиентов...

Глава XX. ТРАГИЧНЫЙ ДОКУМЕНТ

Британские власти обещали дождаться решения Тайного совета и тем самым ввели нас в заблуждение. Они заявили о том, что отсрочка все еще находится в силе, и обманули нас.

Они разрешили сестре Дова Грюнера, Хелен Фридман, прибывшей специально из США в Палестину, навестить брата в Акко, прекрасно зная, что ждет ее по прибытии.

Через 36 часов после перевода четырех заключенных из Иерусалимской тюрьмы в Акко в стране был введен комендантский час. 700 тысяч людей не имели права оставить свои дома.

Войска, танки и бронемашины окружили древнюю крепость в Акко для того, чтобы гарантировать благополучное прибытие четырех пленных еврейских солдат.

16 апреля 1947 года десятки тысяч людей в Эрец Исраэль включили свои радиоприемники, чтобы услышать утренний выпуск новостей.

Послышался голос диктора. Лея Порат читала официальное коммюнике. Но это не был голос бесстрастного диктора. Это был голос молодой еврейской женщины, потрясенной тяжелым горем.

’’Сегодня утром в тюрьме Акко были казнены Дов Грюнер, Дов Розенбаум, Мордехай Алкоши и Элиезер Кашани”.

К ним даже не был допущен раввин, дабы провести с ними их последние минуты.

В Дове Грюнере кажется были воплощены все благородные качества человеческого духа. В первый вечер Пасхи, полный стольких воспоминаний, сидя за пасхальным столом вместе со своими товарищами, одетыми в красные одежды смертников, и слушая рассказ раввина, обслуживающего узников в Иерусалимской тюрьме, об Исходе, Дов несколько раз предлагал свое место за столом двум британским полицейским, стоявшим на страже в камере смертников. Камера была очень мала; там не хватало места для всех, и Дов, смертник, вкушающий трапезу последней в его жизни Пасхи, вел себя так, как, согласно традиции, положено хозяину, уступая свое место двум чужеземцам, представителям его врага...

Однако, когда Дов Грюнер стоял лицом к лицу с самим врагом, он был несгибаем. В камере смертников в Акко британские офицеры зачитали ему ’’приговор”, подтвержденный их главнокомандующим. Устав требует, чтобы при чтении приговора осужденный вставал. Но Дов отказался встать. Он отказал в своем уважении и им, и их "законам”. Палач попытался заставить его подняться. Они избили его. Но он не сдался; он боролся даже в свои последние минуты, и, поднимаясь на виселицу, он пел.

Вместе с ним пели и его товарищи по камере смертников, поднимавшиеся с ним на виселицу 2 Иехиель Дрезнер, Мордехай Алкоши и Элиезер Кашани. Что только пришлось перенести этим бойцам, когда вместе с четвертым товарищем они попали в руки оккупационной армии? Вот сообщение, которое они передали нам нелегальным путем. Когда читаешь его, то получаешь некоторое представление о том, что происходило в сердцах тех, кто писал эти строки: