Подпольная газета ”Аф-Ал-Пи”*, описав ход операции и отдав дань трем павшим в ней, повела наступление против тех бездушных в Израиле, по вине которых эти молодые люди должны были жертвовать своей жизнью. ’’Если бы они дали армии освобождения хоть небольшой процент того, что отдают угнетателям, которые, если мы не избавимся от них, заберут все, что только имеется, мы давно получили бы оружие, необходимое для решительной борьбы, более простыми и менее болезненными способами”.

* Означает: ’’Несмотря на”.

Трое наших товарищей остались на месте битвы. Трое? Когда наши ребята отдышались в апельсиновой роще после лихорадочного бегства под градом пуль, они обнаружили, что отсутствует еще один человек. Они предположили, что и он был убит. Но он не был убит. Он был, оказывается, тяжело ранен на своем посту, прикрывая ’’Стеном” драгоценный груз. Его звали Дов Грюнер.

Последовала героическая драма раненого узника, единственная в своем роде не только в анналах нашей борьбы, но и во всей  человеческой истории. Эта ”Виа Долороза” страданий и самопожертвования. Мы делали все, чтобы предотвратить смертные приговоры. Множество раз мы брали британских военнослужащих; мы брали их десятками, но как только они поднимали вверх руки, они могли считать себя в полной безопасности. В выставочном парке в Тель-Авиве мы совершили налет на британский лагерь в поисках оружия. Более 40 британских солдат были взяты в плен. Они просили о пощаде, утверждая, что всегда были настроены дружелюбно к евреям. Один из наших людей сказал им, чтобы не валяли дурака. Они находились в руках цивилизованных еврейских солдат, которые не приносят вреда пленным.

Нам было ясно, как должно было быть ясно и британскому правительству со дня нашего заявления в 1944 году, что мы будем сражаться всеми средствами, имеющимися в нашем распоряжении. И если британские власти будут игнорировать наши непрестанные предупреждения и повесят кого-либо из наших людей, взятых ими в плен, то их пленные, находящиеся в наших руках, будут также повешены.

В январе 1947 года Дов Грюнер предстал перед военным трибуналом. Он обратился к членам военного трибунала с язвительным, но прекрасно аргументированным заявлением и объяснил, почему он отказывается признать их право судить его. Великобритания, сказал он, не выполнила обязательства, принятие которого дало ей право находиться в Эрец Исраэль. Она превратила страну в одну из своих военных баз и вознамерилась украсть Родину у еврейского народа.

’’Поэтому ничего законного не осталось в вашем правлении, которое основывается сейчас лишь на одном принципе: сила. Штык и царство террора замаскированы под так называемые ’’законы”. Эти законы изданы теми, кто носит эти штыки; они публикуют их, навязывают их насильно, что противно всем основным правам человека, международным законам.

Поэтому я не могу признать компетенции вашего суда. Ибо еще древние римляне установили: никто не может передать другому больше прав, чем имеется у него самого. И если ваш режим представляет собой незаконную оккупацию, какое это дает вам право судить меня или любого другого гражданина в этой оккупированной стране. Когда режим в какой бы то ни было стране становится режимом угнетения, он перестает быть законным. Право его граждан — более того, их долг — бороться с незаконным режимом и свергнуть его. Вот это и делает еврейская молодежь и будет делать до тех пор, пока вы не покинете этой страны и не возвратите ее законным владельцам — народу Израиля. Вы должны знать: нет такой силы в мире, которая может разорвать связь между народом Израиля и его Страной. Тот, кто попытается сделать это, поплатится за это. Вечное проклятие Бога будет довлеть над ним до конца его дней”.

’’Когда трое британских офицеров, членов военного трибунала, объявили, что Дов Грюнер будет повешен и висеть на веревке до наступления смерти, Дов ответил пением ’’Атиквы”.

Мы снова предупредили британские власти. На этот раз формулировка была такой:

’’Казнь пленных является преднамеренным убийством. Мы предупреждаем Кровавый британский режим не совершать этого преступления”.

Мы хотели начать действовать немедленно, так же, как и в деле с Ашбелем и Шимшоном, но передумали. Приговор должен был быть представлен на утверждение Главнокомандующему британскими вооруженными силами в Палестине. Видные чиновники британского мандата сообщили нашим связным о своей уверенности в помиловании Грюнера. Во-первых, он показал себя прекрасным бойцом британской армии; во-вторых, он был тяжело ранен, и в-третьих, британское правительство захочет избежать нежелательных последствий казни.

Мы не верили, конечно, до конца этим слухам, но они определенно повлияли на наше решение отложить исполнение наших планов. Если существовали какие-либо надежды на спасение жизни Дова, то мы, конечно, не хотели усугублять его положение несвоевременными действиями. В то время, как британский престиж был прекрасной мишенью для наших ударов, мы не хотели его ущемлять, пожертвовав товарищем, крайне нуждавшимся в нашей помощи. Более того, мы предположили, что если приговор будет утвержден, у нас останется несколько дней для решительных действий прежде чем он будет приведен в исполнение.

Первое предположение было неверным. Главнокомандующий британскими войсками в Палестине, которому ряд вышестоящих гражданских чиновников британского режима помешал повесить Ашбеля и Шимшона, утвердил смертный приговор Грюнеру. Второе предположение подтверждалось. Смертный приговор был утвержден хотя утверждение не было опубликовано в пятницу, 25 января 1947 года, в то время, как исполнение приговора было назначено на следующий вторник. В этот день британские власти обычно приводили в исполнение смертные приговоры.

Пользуясь нашими обычными секретными средствами информации, мы узнали об утверждении приговора в пятницу вечером. Тотчас же были отданы приказы об аресте британских офицеров. В воскресенье в Иерусалиме был нами взят в плен офицер британской разведки, майор Коллинз. Британские власти тотчас же отдали приказ о настойчивых поисках майора Коллинза, которые оказались безуспешными. Однако генерал Баркер безмолвствовал. Мы решили действовать и на следующий день. Бойцы Иргун Цваи Леуми прервали ход судебного заседания в Тель-Авиве и взяли в плен судью Уиндхема. Через несколько часов генерал Баркер нарушил свое молчание. В этот же вечер было опубликовано официальное коммюнике в Иерусалиме, которое гласило, что Главнокомандующий британскими войсками в Палестине согласился отложить исполнение приговора Дову Грюнеру на неопределенное время, позволив ему подать просьбу о помиловании в Тайный совет. Нам удалось отложить исполнение приговора, который должны были привести в исполнение через 12 часов.

На следующий день британский Верховный комиссар вызвал представителей Еврейского агентства и предъявил им ультиматум: если Иргун Цваи Леуми не освободит двух пленных через 24 часа, то в стране будет объявлено военное положение. Эта угроза посеяла страх в сердцах официальных представителей ишува. Когда двумя месяцами позже правительство ввело военное положение, наше подполье обратило это против угнетателей и непрекращающимися нападениями вынудило их отменить его. Однако в январе 1947 года военного положения еще не было, но оно висело как Дамоклов меч. Как и многие угрозы, военное положение казалось более страшным, чем оно было на деле.

Официальные учреждения ишува стали давить на нас с целью освобождения ’’похищенных”, как они их называли. Лесть перемежалась угрозами. Главный раввин страны написал выразительное письмо ’’утешителю Сиона” Менахем означает — утешитель, обращаясь ко мне с просьбой сделать все возможное для предотвращения катастрофы, угрожающей ишуву. Госпожа Голда Меерсон, в то время глава политотдела Еврейского агентства, пригрозила, что все соединения Хаганы будут мобилизованы для того, чтобы выяснить местопребывание двух англичан.