Тем временем собралась толпа любопытных жителей Тель-Авива, наблюдавших за тем, как вначале ящик открылся сам по себе, а потом оттуда появились лощеные британские офицеры. Один из трех — человек решительный — бросился было бежать за грузовиком, но вскоре отстал, поняв тщетность усилий. Волна смеха, прокатившаяся по всему миру после появления отчета об этой проделке, никоим образом не прибавила престижу британскому мандату.
Нам самим было не до смеха, но сердце ликовало уже только потому, что нам удалось спасти двух товарищей от виселицы. В завершении длинного отчета и объяснения развивавшихся событий по делу Ашбеля-Шимшона, который, как это было у нас принято, мы распространили среди всех членов Иргуна, мы писали:
’’Ашбель и Шимшон вели себя с завидным мужеством и героизмом; пленение британских офицеров и все, что случилось после него, укрепило репутацию Иргуна, быть может, больше, чем любая другая операция. Не только Эттли усмотрел в этом ’’апогей”. На протяжении 16-ти дней во всем мире в центре внимания были события в Палестине; а соревнование с британским мандатом окончилось полным достижением нашей цели”.
Глава XVIII. ДОВ ГРЮНЕР
Всего лишь несколькими месяцами позже мы снова очутились лицом к лицу со страшной тенью виселиц. Эта глава также началась весенним днем 1946 года. Это был самый обыкновенный день в полицейской крепости Рамат-Гана. Полицейские сновали туда-сюда, отдавали честь, делали доклады и получали инструкции. Прибывали пеленгаторы; из внутреннего двора выезжали бронемашины. Крепость возвышалась над всей округой и была окружена кольцом хорошо укрепленных постов. Пулеметы, установленные на этих постах, были всегда настороже, готовые в любой момент открыть огонь. Был полдень. Солнце стояло высоко в зените, но кто может предвидеть все трюки террористов! Они проникли в Сарафанд; почему бы им не попытать удачи в Рамат-Гане?
Большой военный грузовик подкатил к одному из зданий крепости. Он не вызвал никаких подозрений. Глубоко в кузове грузовика сидела дюжина выглядевших удрученно арабских заключенных. Сержант, ответственный за охрану, вошел в сторожевую будку и доложил полицейскому сержанту, стоявшему на посту, что этих арабов задержали с поличным при грабеже военного лагеря в Тель-Литвинском. Командир лагеря приказал доставить воров в полицию Рамат-Гана для предварительного следствия. Постовой сержант принял задержанных. Другой сержант подошел к воротам и крикнул: ”Эй, капрал, введите задержанных!” Арабам приказали войти строем в здание. Военная охрана очень внимательно следила за ними, не желая, видимо, ничем рисковать. Они нацелили пулеметы на заключенных, которых пинали и толкали по мере их продвижения вперед. Арабы, казалось, смирились с таким обращением и безропотно подчинялись приказам.
Арестованные и их охрана вошли во внутренний двор крепости и направились к камерам предварительного заключения. Арабский полицейский с грохотом открыл тяжелые двери, бросая в сторону своих соплеменников взгляды, не сулившие ничего хорошего.
Вдруг арабские арестованные распрямились. Из-под полотняных ’’аббаев” в мгновение ока появились револьверы и автоматы ”Стен”. И что еще более странно, сами британские солдаты обернули оружие против британской полиции! Ошарашенным полицейским не дали, однако, много времени на размышления о странном сотрудничестве между арабскими заключенными и войсками Его Величества. Сержант охраны четко отдал приказ: ’’Поднимите руки вверх и войдите в камеру”.
Полицейский сержант повиновался и первым вошел в камеру. За ним последовали остальные полицейские. Дверь за ними закрылась. Гад, молодой офицер Иргуна и сын мэра Сафада Цфата, принял на себя командование полицейской крепостью в Рамат-Гане, имея под началом подразделения ’’британских” и ’’арабских” солдат.
Началась вторая фаза операции. Военный арсенал крепости был закрыт на замок. Начались лихорадочные поиски ключей, которых нигде не могли найти. Выхода не было; нужно было взрывать тяжелую железную дверь, ведущую в арсенал. Опасность была велика. Охрана на крыше крепости и вокруг нее была начеку, хотя не имела ни малейшего представления о смене караула внутри самого здания. Правда, у входа в здание находился Исраэль со своим пулеметом ’’Брен”. Исраэль был в свое время одним из лучших ”Брен”-пулеметчиков британской армии и инструктором по стрельбе из пулемета. Исраэль придерживался твердого мнения, что ни одна операция не может быть проведена без прикрытия огнем из пулеметов ’’Брен”. Сейчас он ждал своей очереди присоединиться к операции. Но с самого начала эта операция была задумана бескровной. Перестрелка была крайне нежелательной. Операции такого рода конфискация оружия и амуниции для вечно нуждавшегося в них Иргуна должны были проводиться мирно. Однако потому, что Иргун отчаянно нуждался в оружии, иного выхода не было. Взрывчатые вещества, приготовленные для этой цели, были положены у самой железной двери. Через несколько мгновений желтый огонек пламени пополз по бикфордову шнуру, и почти тотчас же раздался мощный взрыв. Вместо двери в стене образовалась огромная зияющая дыра, за которой виднелись большие запасы оружия.
Погрузка началась немедленно. Тяжелые пулеметы, винтовки, легкие пулеметы, ленты с патронами, гранаты спешно грузились на тендер ’’арабскими узниками” и ’’британскими солдатами”. Им приходилось совершенно в открытую пробегать небольшое расстояние между складом и грузовиком. Офицер на крыше прекрасно понял к тому времени, что происходит в полицейской крепости, и открыл ураганный огонь из своего пулемета ’’Брен”. Однако работа продолжалась. Сгибаясь под тяжестью драгоценного груза, наши ребята продолжали погрузку оружия под перекрестным огнем, на который лихорадочно отвечал Исраэль.
Перестрелка продолжалась более получаса. Опасность для наших ребят росла с каждой минутой. Несмотря на возникшее вначале недоразумение, вызванные подкрепления были отправлены к полицейскому управлению. Недоразумение произошло следующим образом. Радиооператором в полицейском управлении был еврейский полицейский, чье сердце было на стороне повстанцев. Однако люди, которых он успел увидеть у двери своей комнаты, показались ему ’’арабами”. Более того, продолжая играть свою роль, повстанцы говорили по-арабски. Сбитый с толку, он пришел к выводу, что арабы совершают нападение. Запершись у себя в комнате, он передал сообщение с требованием о помощи.
Британские подкрепления выехали из Сароны и Петах-Тиквы. Опасность была большей со стороны Сароны. Однако полицейское соединение, спешно отправившееся оттуда, было задержано по дороге и не смогло достичь Рамат-Гана. Два солдата Иргуна, посланные навстречу полицейскому соединению из Сароны, перекрыли движение и преуспели в создании транспортного затора, представлявшего собой длинную зигзагообразную цепь автобусов и грузовиков, которая препятствовала продвижению полицейских автомашин. Солдаты подкрепления громко ругались, проклиная все и вся, но выбраться скоро из транспортного затора не было никакой возможности. Один из солдат Иргуна уронил свои большие солнечные очки, которые носил в целях маскировки. Араб-пассажир из застрявшего в заторе автобуса, широко улыбаясь, снял свои и вручил их солдату Иргуна.
Полицейским соединениям из Петах-Тиквы повезло больше. И у них на дороге был транспортный затор. Но они продолжали свой путь пешком. Если бы они прибыли тотчас же, то наши ребята несомненно были бы отрезаны. Более того, положение на месте ухудшалось с каждой минутой. Военный склад полицейской крепости был полностью опустошен нами. В нем оставалась разве только пыль. Однако наше прикрытие замолкло. Мертвый Исраэль лежал у своего пулемета ’’Брен”. Еще двое были убиты, перенося в грузовик оружие. Другие были ранены, включая водителя. Он был ранен в щеку и руку. Кровотечение было очень обильным. Однако с приказом Гада об отступлении он, стиснув зубы, сел за руль. Кровотечение не прекращалось, но несмотря на град пуль и боль, он завел мотор и доставил бесценный груз и участников операции к плантации цитрусовых, служившей базой.
