Шимон, которому через год будет суждено руководить большим нападением на крепость в Акко и который теперь находился под началом Иегошуа, стрелял из легкого пулемета ’’Брен” с целью подавить огонь противника. Он же настаивал на продолжении погрузки грузовика.
Но Иегошуа, хладнокровный и собранный, несмотря на все свое желание пополнить арсенал Иргуна, нес ответственность за жизнь людей. Соотношение сил было никак не в нашу пользу. Драгоценные секунды уходили одна за другой. Иегошуа, поэтому, приказал своим людям забраться в грузовик. Сам же он остался внизу. В руках у него был небольшой груз со взрывчаткой; он зашел в палатку, где находились взятые нами в плен британские офицеры. Он мог бы, не раздумывая, взорвать палатку, но ведь англичане сдались. Иегошуа, который в Иргуне изучил этику ведения военных действий, счел себя ответственным также и за жизнь своих пленных. Он крикнул англичанам: ’’Убирайтесь отсюда! Я взрываю склад!”
Британские офицеры, как громом пораженные уже тем, что были арестованы своими же товарищами, были сейчас еще более поражены и шокированы. Они поняли, что находились в плену наших ребят, и их жизнь зависела от милости Иргуна... Но им не дали времени оправиться от шока. Иегошуа снова прокричал им: ’’Убирайтесь отсюда, слышите?!” Офицеры повиновались. Иегошуа установил взрывчатку, зажег бикфордов шнур и бросился бежать к грузовику. Едва лишь он успел взобраться в него, как машина рывком тронулась с места. Разрушил ли арсенал взрыв, раздавшийся несколькими секундами позже, мы не знали. Как бы там ни было, взрыв сослужил нам добрую службу, так как увеличил замешательство в стане противника.
У ворот, тем временем, шла битва меньших масштабов. Наши ребята, как известно, остались у ворот вести ’’беседу” с охраной. Однако, услышав звуки выстрелов из середины лагеря, они приказали охране поднять руки вверх и препроводили их в просторную караульную. Теперь жизнь их товарищей зависела от них. Если бы ворота были закрыты, то судьба наших ребят была бы решена. Англичане тоже быстро уразумели это. Британский офицер бросился к воротам, крича на ходу: ’’Закройте ворота! Закройте ворота!” ’’Анемоны” крикнули в ответ: ’’Хорошо, сэр!”, но не двинулись с места. Когда запыхавшийся офицер подбежал к воротам, они разоружили его и втолкнули в караулку, где уже сидели остальные.
Грузовик на полном ходу мчался к воротам, поливаемый со всех сторон пулеметным огнем. И вот ворота уже позади. Наши ребята, находившиеся у ворот, вскочили на ходу в грузовик. Все были на месте. Никто не отсутствовал и никто не был убит, но были раненые. Грузовик начал набирать скорость, стараясь отъехать от Сарафанда как можно дальше. Англичане тем временем полностью оправились от шока. В погоню за нашим грузовиком был отправлен конвой грузовиков и бронемашин с солдатами. Однако за пределами Сарафанда ситуация несколько усложнилась. По дороге навстречу то и дело попадались группы солдат Шестой королевской военно-воздушной дивизии. Преследователи задерживались для выяснения их личностей. Нашим ребятам удалось уйти от погони. Но оказалось невозможным доставить захваченное в Сарафанде оружие в один из наших арсеналов, ибо вся округа кишмя кишела солдатами противника. Иегошуа принял решение. Он приказал своим людям разгрузить грузовик и закопать оружие и снаряжение в песок. Он решил также, что с наступлением ночи одно из наших соединений возвратится и благополучно доставит добытые с таким трудом сокровища в расположение нашего лагеря. Сказано 2 сделано. Ящики покрыл тонкий слой песка. Ребята сняли британскую форму и снова превратились в солдат Иргуна. Раненых быстро перевязали. Выйдя на дорогу, Иегошуа остановил проезжавшее мимо такси, и раненые удобно расположились в машине. Казалось, что все еще может кончиться благополучно.
Но не тут-то было. Почти все наше оружие и военное снаряжение было увезено Хаганой еще до того, как наши ребята успели забрать его. И все же их труды и риск не прошли даром. Правда, наша организация не получила того, что стремилась заполучить 2 оружия. Но с политической, психологической и моральной точек зрения, достижение наших ребят было в должной степени вознаграждено. Весть об операции в Сарафанде распространилась по всему миру со скоростью молнии. Комментатор Би-Би-Си признал, что происшествие в Сарафанде было совершенно непостижимым. После предыдущих налетов на расположение британских военных лагерей, добавил он скорбно, британские власти приняли чрезвычайные меры безопасности. И все же, несмотря на это, террористы совершили успешное нападение на самый большой военный лагерь британских войск в Палестине, да к тому же унесли с собой оружие и военное снаряжение.
Риск и труды оказались стоящими и сами по себе. Оружие и снаряжение, вывезенные из Сарафанда, были, в конечном счете, использованы в борьбе за свободу нашего народа. Но это было уже гораздо позже.
Но на том наши беды не кончились. Такси, в котором ехали двое наших раненых, Михаил Ашбель и Йосеф Шимшон, было остановлено военным патрулем. Когда им приказали выйти из такси, патруль сразу же увидел, что оба ранены. Конечно, их сразу же арестовали вместе с одной из наших девушек, которая сопровождала их в пути. И вот тогда-то началась цепь событий, которые всколыхнули весь мир.
Мандатное правительство Палестины ввело в действие новые чрезвычайные законы, по которым каждый гражданин Палестины мог быть подвергнут аресту, депортации и казни. Правоведы утверждали, что даже в нацистской Германии не было таких драконовских законов. ”Кол Исраэль” объявил от имени движения сопротивления, что любая попытка претворить эти законы в жизнь будет расцениваться как преступление и те, кто станут орудием исполнения этих человеконенавистнических законов, будут считаться преступниками. Мы были несказанно рады достойной отповеди Хаганы. К сожалению, дальше слов дело не пошло.
В полном соответствии с новыми законами, Ашбель и Шимшон предстали перед военным судом. Задача, стоявшая перед тремя британскими офицерами, судившими Ашбеля и Шимшона, была очень простой.
В пьесе Бернарда Шоу ’’Ученик дьявола”, повествующей об американской войне за независимость, генерал Бургойн, разгневанный самовольным решением офицера, майора Свиндона, повесить повстанца, священника Андерсена, говорит раздраженно: ”... Вы ответственны за то, что мы должны повесить его, поэтому чем скорее он будет повешен, тем лучше”. На это Свиндон отвечает: ”Мы назначили казнь на 12 часов. Осталось только судить его”.
Для британских офицеров, которые судили Ашбеля и Шимшона, сам процесс был несущественной, но необходимой прелюдией к неизбежному повешению. Офицеры руководствовались чем-то, что никак не было похоже на закон. Перед ними были всего лишь два террориста и параграф в скромной брошюрке, озаглавленной ’’Чрезвычайные законы обороны”.
Главный офицер военного трибунала, назначавший судей, должен был и утвердить приговор. Слушание было кратким. Свидетели заявили, что Ашбель и Шимшон участвовали в нападении на военный склад в Сарафанде. Судьи совещались всего несколько минут. Затем они надели свои форменные фуражки, и председательствующий произнес слова приговора в традиционной формулировке: ”... Повесить за шею и ждать, пока вы будете мертвы”.
Мы не сомневались в готовности наших ребят принять смерть. Но именно поэтому долгом руководства Иргуна было сделать все, что в его силах, чтобы сохранить жизнь Ашбеля и Шимшона.
Мы понимали, что обычная защита — нанять опытного адвоката — не повлияет ни в коей мере на результат процесса. Наше решение в пользу политической борьбы в зале суда было подкреплено письмом, переданным нам из тюрьмы Шимшоном. В письме содержался призыв, в котором мы не могли отказать. Шимшон писал:
”... Я решил вести себя так, как подобает еврейскому бойцу, прошедшему школу Иргуна. Единственная возможность, которую они не смогли отнять у меня — это право высоко держать это знамя. Более того, я верю, что ничем не облегчу своей участи, если откажусь от политического заявления. Я хочу, чтобы мой суд послужил той идее, за которую я боролся и за которую погибну. Ваша забота о моей жизни совершенно неуместна. Я часто смотрел смерти в лицо и всегда чувствовал, что выполняю тем самым мой долг и мою миссию борца. Не следует слишком переживать. Я готов принять любой приговор. Я выполнил мой долг солдата Иргуна”.
