У подъезда моего нового дома меня встретила куча моего барахла: холсты, подушка, одеяло, краски, кастрюля, Бунин, рабочие штаны – все вывалено прямо на землю. Стало ясно: каждая травинка и сам воздух – все тут враждебно по отношению ко мне. И все ж нашел силы и отправился к кому-либо из жильцов прояснить ситуацию и узнал, что Федор Федорович (так звали моего нового друга) вовсе никакой не хозяин, а простой местный забулдыга, подобравший ключи к чужой пустовавшей квартире. По указке тех же соседей хозяина своего я нашел у ближайшей пивной.

Давно уже исчезли эти символы эпохи: эдакие коробки, похожие на скворечники, любили они располагаться где-нибудь в затертом углу улицы, на пустыре или прилипнув одним боком к бане – интимного местоположения искала себе точка. Ну и конечно, некоторые своеобразные таинства там безусловно происходили.

Вокруг пивной копошилась унылая, цвета затертого асфальта масса, с ним же и сливающаяся. Маленький щуплый человечек, энергичный невероятно, крутился волчком, размахивая руками, заливался смехом, шепелявил пустым ртом и даже приплясывал, рассказывая очередной анекдот. Анекдоты Федор Федорыч называл историями и в запасе их имел несчетное количество, даром что в бытность свою был он школьным учителем истории. Федор Федорыч блистал здесь звездой – неутомимый весельчак, оптимист; солнце для него светило всегда одинаково весело и просто. Когда его спрашивали: «Как дела?», сразу принимал серьезный вид, отвечал: «На уровне стоящих задач». А на вопрос «Как самочувствие?» – так же серьезно говорил: «Отлично, скоро на Луну полечу».

Увидев меня, он ничуть не удивился, тут же взял меня под руку и пустился рассказывать новую уморительную историю. Мое же положение было таково: вещи мои свалены у дороги и, возможно, какая-нибудь косматая собака сейчас целится поднять ногу у моей подушки. Деньги за три месяца проживания, собранные не без усилий, в кармане этого весельчака (интересно, сколько он уже успел пропить к этому времени). В моем же кармане несколько бумажек, на них можно протянуть дней десять, значит, снять новое жилье возможности не представляется.

– А жить, – Ф. Ф. внезапно вставил между анекдотами, – можете в моей комнате, у меня еще вторая есть, с отдельным входом (опять с отдельным входом!).

И вот она началась, жизнь с отдельным входом. Когда-то обычную комнату перегородили тонкой фанерой и в стене со стороны коридора врезали дверь, и Федор Федорыч стал обладателем двух комнат. Однако стена была настолько символичной, что даже шорохи были слышны так, как если бы все происходило в одной комнате. Днем сосед-хозяин отсутствовал, набирался вдохновения, но зато ночью за перегородкой происходили великие события!

– Гас-па-дын Ру-зо-вэлт, этот вопрос, как Ви знаете, уже нéоднократно ставился перед нашим руководством И наше военное камандывание пришло к виводу о своевременности решения поставленной задачи.

– Господин Сталин, но Конгресс Соединенных Штатов хотел бы получить дополнительный гарантии в отношении…

– Гас-па-дын Ру-зо-вэлт, желаете бакал шампанского? – За стеной аккуратное бульканье: наполнение бокала в граненый стакан.

– Гас-па-дын Ру-зо-вэлт, огурчиков, вот, малосольных, пожалуйста, колбаска, вот, докторская, обезжиренная, – слышно, как Рузвельт тыкает вилкой в тарелку. – Грибочков тоже попробуйте из подмосковного леса. Я думаю, гас-па-дын Ру-зо-вэлт, что ващь конгресс будет доволен в полной ме… что? Водочки под грибки желаете? Это абсолютно верное решение.

– Вам какой водочки? Кубанская, вот, советую, – за стеной льется «Кубанская». – Господин Сталин, всему миру известны Ваша дальновидная стратегия, чутье исторического момента, смелые решения в самых ответственных…

– Ви палагаете, что роль личности в истории играет гла-вéн-ству-ющую роль?! А товарищ Сталин вИс-ка-зывает коллективное мнение нашего верховного командывания…

В ведро на полу сначала робко, а затем с шумом ударила струя, а голоса стихли. Интересно, кто пустил струю, Рузвельт или Сталин? А может, этот толстяк, с обязательной сигарой в зубах, вдруг обозначил свое присутствие?..

За перегородкой в разные дни появлялись и мадам Фурцева, и актриса Целиковская в очень красивом платье, и Людмила Зыкина подпевала голосом бывшего учителя истории. Но бывали и скандалы; например, на заседании ученого совета, с визгливыми криками, взаимными оскорблениями, и все вокруг имени Келдыша. Бывало, даже ситуация угрожала перейти в мордобой. Заснуть удавалось с трудом и лишь под утро.

Однажды посреди такой ночи дверь вдруг открылась, и в комнату вошел человек, симпатичный, лет тридцати пяти. Несколько секунд стоял, соображая, затем подошел, сел на кровать со мной рядом, закурил:

– Папашку моего удушить надо. Понимаешь, комната это моя, но в основном я у бабы кручусь, а как поцапаемся, так я сюда. А родитель мой, только я за порог, тут же бежит сдавать мою комнату. Вот прошлой зимой, представь ситуацию: поцапался я со своей, и она меня выставила прямо ночью на улицу. Мороз под тридцать. Пока добрался сюда, задубел, руки-ноги не гнутся, еле ключ в замок вставил. Щас, думаю, в постель сразу, отогреюсь. Вхожу, свет включаю, а в моей постели две девицы лежат – студентки… Ты не студент?

– Нет, – говорю.

– Вот, а эти носы только из-под одеяла высунули, глазами хлопают, мямлят чего-то. Так, говорю, девочки, подробности вашей биографии меня не интересуют, а кровать это – моя, и я желаю в ней выспаться. Разделся и влез посередине… А ты, ладно, спи, сегодня у меня есть куда приткнуться. Да. А денег ты моему папашке сколько заплатил?

– За три месяца, девяносто.

– Сумасшедший! – Он опять сел на кровать. – Моему отцу больше рубля давать нельзя. Слушай, есть предложение. В нашем доме довольно высокий чердак. Когда-то там располагались подсобные помещения. Начальник ЖЭКа – мой хороший знакомый, давно предлагал мне перестроить чердак в жилое помещение, отопление провести, все как положено. Но одному тут не справиться. Сейчас лето начинается, давай вместе возьмемся и к зиме, думаю, управимся. Представь, целый этаж на двоих будет, во дворце жить будем!

Для реально мыслящего человека такое заманчивое предложение не осталось бы без внимания. Но мне виделись другие горизонты. Если трудно дожить до утра, чтоб вцепиться в работу, можно ли отложить творчество на месяцы и заняться стройкой? Нет – никак нельзя было. И сколько потом было сложнейших ситуаций, когда оказывался на улице и некуда было идти, и удивительно, я никогда даже не вспомнил, что была возможность иметь в кармане ключ от роскошного дворца-чердака в Сокольниках.

Следующий крестик я поставил совсем рядом с первым, их разделяли пара километров того же парка. Тут уж я гордился собой, опыт ведь приобрел и дело повел грамотно: заявил новому хозяину, что прежде всего надо при мне решить вопрос с соседями.

– С соседями полный порядок, не возражают, – заявил хозяин.

– Да, но я все-таки хотел…

– Конечно, конечно, сейчас все увидим.

День был воскресный, и соседи еще спали. На стук моего хозяина из обеих дверей появились два здоровых, небритых мужика с одинаково отсутствующим выражением лица. Один в трусах, другой в майке и трусах. Выслушав суть дела, оба молча повернулись и разошлись по комнатам досыпать.

– Вот видите, не возражают, так что располагайтесь и живите в свое удовольствие.

Я давно привык в любом месте, если условия позволяют, сразу браться за работу. Комната просторная (самая большая в квартире), что еще нужно: прикрыл дверь – и ты в своем мире, со своими фантазиями – вот оно счастье…

– Да зубы ему выбить, и дело с концом, проходной двор тут устроил!

От услышанного у меня похолодела спина.

– Давай вот что, – продолжал голос из кухни, – замок новый врежем, и ни тот, ни другой не войдут больше.

– Точно! Сегодня же и врежем.

Оба соседа, пробудившись, встретились на кухне и принялись поправлять здоровье после вчерашнего, одновременно пытаясь осмыслить последние события, происходящие в их квартире. Из рук у меня выпала тяжелая книга и больно приложилась ребром по ноге. – «Опять попал»… В безвыходной ситуации я всегда считал, надо идти напролом, навстречу опасности – хуже не будет. Решительно вошел в кухню и врезал прямо в лоб.