Тут стоит сделать некоторое историческое отступление и оценить доставшееся Андропову наследство: ведомственные идеи, наработки и их структурное воплощение. Мог ли Андропов обогатить опыт своих предшественников, в какой степени этот опыт нуждался в коррекции и переосмыслении применительно к изменившимся условиям?
В послевоенное время распространение советского влияния в Европе стало задачей номер один для Сталина. Разумеется, средством упрочения этой идеологической экспансии могла быть отнюдь не только открытая пропаганда. Для этого Сталин использовал и тайные каналы по линии разведки, и тайное финансирование. Весной 1946 года по поручению Сталина министр госбезопасности Всеволод Меркулов разработал несколько вариантов реорганизации структуры своего министерства (МГБ). В одном из них предлагалось создать специальный аппарат — «Особую группу» при министре госбезопасности, в задачи которой входили бы активные мероприятия по тайному воздействию на общественно-политические настроения на Западе. О предстоящей деятельности «Особой группы при министре госбезопасности по специальным заданиям» в записке Меркулова говорилось вполне определенно и подробно. Задачи этой группы формулировались следующим образом:
«Подготовка и вербовка специальной сети агентов, которые по своему служебному и общественному положению могли бы оказывать влияние и давление на правительства соответствующих стран в нужном нам направлении. Организация общественного мнения среди определенных кругов населения соответствующих стран путем создания новых специальных органов прессы (газет, журналов), конспиративно субсидируемых нами и проводящих по нашим заданиям нужную нам линию, или путем приобретения уже существующих в странах органов прессы (нелегальная скупка акций газетного предприятия, прямая покупка этих предприятий у владельцев через подставных лиц и т. д.);
Организация аналогичной работы среди радиокомментаторов и работников различных влиятельных общественных, научных, просветительных и иных учреждений;
Передача через указанные выше каналы для опубликования в прессе полезных для нас материалов, в том числе и дезинформационных.
Осуществление работы, возлагаемой на особую группу специальных заданий, нами мыслится таким образом, что политическое содержание статей, различных документов, предназначенных для использования за границей, и заданий специальной агентуре будет определяться ЦК ВКП(б) [и т. Сталиным][862], а на МГБ СССР будет возложена только организационно-техническая сторона конспиративного доведения этих материалов и заданий до соответствующих объектов за границей»[863].
4 мая 1946 года была утверждена новая структура МГБ СССР. Однако «Особая группа» с вышеозначенными функциями не была создана, а все оперативные мероприятия за границей, включая тайные информационно-пропагандистские интервенции, были сосредоточены в Первом главном управлении МГБ (внешняя разведка). С 1947 года функции внешней разведки выполнял Комитет информации (КИ)[864]. За этим последовали кампании против правительства Аденауэра и проводимой им политики западной интеграции[865].
В.Е. Кеворков
[Из открытых источников
Лишь в 1959 году в составе 1-го Главного управления КГБ было создано специальное подразделение, где сосредоточилась вся работа по дезинформации и проведению «активных мероприятий» за границей. Это было нововведением назначенного на пост председателя КГБ Александра Шелепина, прошедшего большую политическую школу в аппарате ВЛКСМ, а затем в ЦК КПСС. Приказ КГБ о создании в аппарате 1-го Главного управления (разведки) «службы дезинформации» — отдела «Д» был подписан 23 июня 1959 года. Первым серьезным делом нового начальника этого отдела Ивана Агаянца стала беспрецедентная по своим масштабам кампания «неонацистских выступлений» в Западной Германии. Тогда тайные агенты СССР и ГДР организовали ряд провокаций (посылка антисемитских анонимных писем и взрывных устройств, осквернение могил на еврейских кладбищах, беспорядки), серьезно осложнивших отношения ФРГ с союзниками. Эти акции дирижировались из Москвы, вдруг начавшись, они прекратились внезапно, когда цель была достигнута[866].
Для налаживания тайного канала между лидерами СССР и ФРГ Андропов выбрал малозаметного заместителя начальника 7-го отдела 2-го Главного управления КГБ Вячеслава Кеворкова. Отдел, в котором работал Кеворков, вел оперативную работу среди иностранных корреспондентов и оперативно «обслуживал» ТАСС, МИД, Управление по делам дипломатического корпуса, МГИМО и АПН, а кроме того, этот отдел вел контрразведывательную работу в отношении выезжавших за границу советских граждан. То есть отдел не занимался вопросами Германии, но западногерманских журналистов и специалистов по Германии среди контактов Кеворкова было достаточно. Андропов знал Кеворкова как германиста еще до своего назначения в КГБ[867].
В помощь Кеворкову по налаживанию канала назначили того, с кем Кеворков был связан по чекистской линии, — журналиста Валерия Леднева. Он родился 24 июня 1922 года в городе Григориополе Тираспольского уезда Херсонской губернии в семье биолога. Мать работала школьным учителем и умерла, когда Валерию было лишь 11 лет. Он сначала воспитывался у бабушки, затем у братьев отца в Москве. Окончив в Москве среднюю школу, поступил в 1939 году в Московский автодорожный институт, затем продолжил учебу в Институте международных отношений. По окончании института работал в «Литературной газете» и газете «Советское искусство» (с 1953 года переименована в «Советскую культуру»). Здесь он оттачивал свой журналистский и литературный талант, готовил ловкие и политически острые публикации. Здесь же постигал и азы политической дезинформации. В соавторстве он написал пьесу «Оружие номер один» о «борьбе простых людей за мир» и о том, как «американцы готовят бактериологическую войну». Все это было очень в духе того времени. Как раз тогда Кремль начал шумную дезинформационную кампанию против США с обвинениями в использовании бактериологического оружия в ходе корейской войны[868].
На таланты Леднева обратили внимание «где следует», и в 1958 году он был направлен на Всемирную выставку в Брюсселе, где стал ответственным секретарем газеты «Спутник», печатавшейся во время работы выставки в качестве агитационного листка. Командировка в капиталистическую страну для Леднева многое значила. Заслужить такую привилегию можно было, только доказав на деле свою преданность режиму и готовность выполнить любые задания, включая и тайные. Именно с этого момента началось его сотрудничество с КГБ. Леднев переходит на работу в газету «Известия», что явилось важной вехой его журналистской карьеры. Он был включен в свиту зятя Хрущева Алексея Аджубея в ходе его нашумевшего визита в ФРГ в июле 1964 года. После снятия Аджубея с поста главного редактора «Известий» Леднев вновь вернулся в газету «Советская культура». Здесь он к 1973 году дорос до поста ответственного секретаря редакции. В 1978 году он — уже редактор иностранного отдела, в 1982 — член редколлегии «Советской культуры».
Некоторое время оба, и Кеворков, и Леднев, перебирали свои связи среди немецких журналистов, пока в мае 1968 года не представился счастливый случай — журналист Хайнц Лате взялся помочь в налаживании контакта с правящими кругами ФРГ[869]. Андропов, давший задание Кеворкову нащупать нужные связи, выжидал. После того, как осенью 1969 года пост канцлера занял Вилли Брандт, настало время действовать. Леднев, получив инструкции Кремля через Кеворкова, был отправлен 22 декабря 1969 года в Кельн. Состоялась его первая встреча со статс-секретарем Эгоном Баром[870]. Канал заработал.
