В 1978 году Андропов добился повышения статуса КГБ. На сессии Верховного Совета СССР 5 июля по докладу Косыгина был принят Закон «О Совете министров СССР». Косыгин говорил о расширении прав министерств и ведомств, и в 26-й статье принятого закона в перечне союзно-республиканских комитетов КГБ был обозначен уже не «при Совете министров», как это было раньше, а значимо и гордо «КГБ СССР»[1233]. По сути это мало что меняло. В оперативной деятельности КГБ никогда не отчитывался перед Советом министров, а только перед ЦК КПСС, направляя именно партии свои годовые отчеты. Положение о КГБ, принятое еще в 1959 году, продолжало действовать, его никто не собирался менять. Но тем не менее у Андропова был повод гордиться — «поднял статус».

В КГБ к переименованию отнеслись со всей серьезностью, и 13 июля 1978 года был подписан приказ № 0370 «О переименовании КГБ при СМ СССР». В делопроизводстве новое наименование стали рассматривать как новую суть, даже в Центральном архиве КГБ организовали новый фонд 6 для комплектования документами с 1978 года, как будто речь шла о новой организации. Ранее комплектуемый документами КГБ при СМ СССР с 1954 года фонд 5 завершился 1978 годом.

Если рост общей численности сотрудников регулировался централизовано, то вопрос качества кадров был более серьезный.

В 1973 году Брежнев обратил внимание Андропова на то, что в КГБ слаба «рабочая прослойка». Как-то вразрез с марксистско-ленинскими установками кадровое комплектование КГБ шло все больше за счет детей номенклатуры, выходцев из интеллигентных семей, то есть из среды советских служащих. Андропов откликнулся немедленно и 5 февраля 1973 года направил Брежневу письмо: «В соответствии с Вашим поручением об увеличении отбора в органы госбезопасности рабочей молодежи КГБ намечает организовать в 1973 г. при Высшей школе подготовительное отделение с количеством слушателей 100 чел., с отрывом от производства»[1234].

Отбор слушателей, сообщал Андропов, будет производиться подразделениями КГБ «по рекомендациям партийных и комсомольских органов», стипендия будет выплачиваться в размере 55 рублей в месяц, как и у слушателей 1-го курса Высшей школы, срок обучения составит 8 месяцев. Брежнев это предложение одобрил, о чем свидетельствует помета на документе: «Докладывал лично тов. Андропов Ю.В. Согласиться Брежнев. 6.02.73»[1235].

В дальнейшем о проводимых КГБ мероприятиях по подбору кадров регулярно сообщалось в ЦК. В записке Андропова (№ 2423-А), направленной в ЦК КПСС 10 ноября 1977 года, говорилось: «…регулируется социальный состав нового пополнения чекистских кадров. Учебные заведения комплектуются преимущественно лицами из молодежи, получившей жизненную закалку в трудовых и военных коллективах». В 1977 году в Высшей школе КГБ в составе слушателей, зачисленных на контрразведывательные факультеты, было 79,5 % рабочих, причем 41 % среди зачисленных были коммунистами. Андропов также напоминал, что уже 4 года существует подготовительное отделение при ВШ КГБ, куда «зачисляются рабочие ведущих производственных коллективов Москвы, Ленинграда, Свердловска, Харькова, Горького и других городов (по 100 человек ежегодно) со стажем работы два года и более, отслужившие действительную военную службу». Для партийных и комсомольских работников существовали специальные «курсы подготовки руководящего состава разведки и контрразведки из числа секретарей райкомов и горкомов партии, председателей городских и районных исполкомов»[1236].

Однако внутри самого КГБ распределение молодых сотрудников по различным направлениям работы во многом зависело от протекции и родственных связей, то есть по блату. Здесь почти не имели значения личные качества или «правильное» социальное происхождение. Самой престижной считалась работа, связанная с выездами за границу, а именно в разведке (1-е Главное управление КГБ), и здесь все вакансии были отданы на откуп детям советской номенклатуры. И как результат, отмечает в своих мемуарах бывший сотрудник КГБ, в советских представительствах за рубежом «не часто можно встретить людей “от сохи”, а уж в некоторых странах — США, Канаде, особенно в Швейцарии, к примеру, или Франции не сыщешь и днем с огнем»[1237].

А рабоче-крестьянское пополнение КГБ, о котором так заботился Брежнев, как раз попадало на наименее значимые или наиболее тяжелые участки работы, например, в 7-е управление (наружное наблюдение), работа в котором была связана с большими физическими нагрузками. И хотя своеобразной преградой так называемой семейственности служил принцип недопущения работы близких родственников в одном учреждении, из этой ситуации был найден вполне оригинальный выход, получивший среди чекистов меткое и язвительное название «перекрестное опыление». Это когда «сыновья ушлых генералов КГБ шли на работу в МИД, а отпрыски высокопоставленных чиновников МИДа поступали на работу в ПГУ и ВГУ КГБ»[1238]. То есть в первый (ПГУ) и второй (ВГУ) главки — разведка и контрразведка соответственно.

При Андропове возросло материальное благополучие сотрудников КГБ. Они понимали, насколько обласканы партией и насколько серьезен их особый статус в обществе. 1979–1981 годы стали временем существенного повышения уровня зарплат в КГБ. Это вполне отвечало линии Андропова на повышение авторитета сотрудников и подъема престижа службы в его ведомстве. Уже в конце 1970-х годов зарплата работников КГБ была существенно увеличена. Помимо того, были увеличены и выплаты за воинские звания. Постановлением Совета министров СССР № 479–168 от 28 мая 1979 года был предусмотрен следующий размер ежемесячных выплат за размер и количество звезд на погонах (эти деньги прибавлялись к основной ставке ежемесячной зарплаты):

младший лейтенант — 110 рублей;

лейтенант — 120 рублей;

старший лейтенант — 130 рублей;

капитан — 140 рублей;

майор — 150 рублей;

подполковник — 160 рублей;

полковник — 185 рублей;

генерал-майор — 200 рублей;

генерал-лейтенант — 220 рублей;

генерал-полковник — 250 рублей.

От имени сотрудников КГБ Андропов подготовил прочувственное благодарственное письмо в ЦК КПСС, в котором сердечно благодарил «родную коммунистическую партию» и «лично дорогого Леонида Ильича Брежнева» за проявленную заботу и внимание партии к нуждам чекистов[1239].

Как и следовало ожидать, на этом внимание партии не иссякло. Вскоре новым постановлением Совета министров СССР № 601–198 от 14 июля 1980 года были установлены (вводились с 1 января 1981 года) следующие ежемесячные оклады для работников территориальных органов КГБ:

оперативный уполномоченный — 130–150 рублей;

старший оперативный уполномоченный — 150–170 рублей;

начальник отделения — 170–190 рублей;

начальник городского (районного) отдела КГБ — 200–220 рублей[1240].

В итоге выпускник учебного заведения КГБ, зачисляемый на должность оперуполномоченного, получал 130 рублей плюс за звание лейтенанта еще 120 рублей, всего в месяц 250 рублей. При этом от уплаты любых налогов, как и все остальные военнослужащие в СССР, он был освобожден. О таких зарплатах выпускники гражданских вузов не могли и мечтать. Им в самом лучшем случае начисляли 130–150 рублей в месяц, из них еще и налоги вычитали: 12 % подоходного и 6 % за бездетность. На руках оставалось не так уж много.

Нет нужды говорить, как рос авторитет Андропова среди сотрудников КГБ — благодетель!

В период андроповского правления органы КГБ постоянно расширяли свою структуру, их штат рос как на дрожжах. Были предприняты серьезные усилия по поднятию престижа и улучшению имиджа КГБ, серьезно подпорченного во времена Хрущева. В средствах массовой информации была развернута настоящая пропагандистская кампания в пользу «рыцарей с чистыми руками и горячими сердцами». Не отставало и кино. Памятуя о ленинском определении кино важнейшим из искусств, Андропов, «обожавший шпионское кино», стал «генеральным продюсером фильмов о разведке»[1241].