На тревожные расспросы ничего непонимающего мага, стражники отвечали одно: в деревне мор и туда никто не может проехать, как и выехать из нее. Единственное, что они могли подтвердить, что лекарь Бин со своей ученицей запертые в деревне вместе с больными, кажется, еще живы.

Маг бросился обратно в Поместье, чтобы испросить у Главы разрешение присоединиться к лекарю и Ли Мин, кое как дождавшись его возвращения.

— Вы уверены в столь опасном решении присоединиться к обреченным? — в волнении поинтересовался заметно сдавший Глава.

— Лекарь и девочка — все, что у меня есть. Они — моя семья! — с надрывным отчаянием убеждал его маг, умоляюще глядя сухим, лихорадочно горящим взором. — Я буду с ними, с вашего дозволения или без.

— Хорошо, — тут же согласился Глава. — Тогда вы отправитесь с обозом лекарств и продуктами для Снежных Листопадов. В обозе будет клетка с голубями… Сообщайте мне голубиными вестниками, как удается справляться с заразой и о своих нуждах тоже… Эти доклады должны быть регулярными…

Только наглые стражники отряда Третьего мастера бесцеремонно разграбили обоз, забрав почти все съестное и лекарства, утверждая, что обреченным все это ни к чему, что деревенские уже не жильцы на этом свете. Магу не удалось спасти даже клетку с голубями, которых стражники выпустили, расстреляв стрелами ради потехи. А после пропустили Фэй Я в деревню, куда он и пришел с тремя оставшимися мешками риса и ополовиненным коробом лекарств.

Когда радость от встречи поутихла, все новости сумбурно пересказаны и жадно выслушаны, перешли к насущному.

— Друг мой. Нам просто необходимо твое Небесное зрение. Сейчас тот самый случай, когда только оно сможет нам помочь, — и Бин повел мага к дому, где лежали больные. — Похоже, мы столкнулись с необычной болезнью, — объяснял на ходу лекарь.

— Что можно еще ожидать от демонов, — ворчал маг.

— При чем тут какие-то демоны? — поморщилась расстроенная Ли Мин: вот какого заключения или совета можно было ожидать от мага.

— А при том, что они злодействуют и вредят со времен Желтого императора, — назидательно проговорил Фэй Я, подняв палец. — Именно злостные духи живущие в воде вызывают лихорадку, а засуху насылают души не погребенных мертвецов.

— Желтый император? — переспросила Ли Мин. — Вы имеете ввиду Хуан-ди — нашего первопредка, основатель китайской цивилизации?

— Д-да… похоже, что мы говорим об одном и том же человеке. Так вот, он был великим магом и алхимиком, и он в своей Книге ритуалов пишет о древнем императоре Чжуань-юане жившего в начале веков, у которого умерло три только родившиеся сына, после чего они превратились в гуй, вызвав заразные болезни, — тут маг вынужден был прерваться, потому что они вошли в дом зараженных.

Увидев фиолетовую сыпь на телах больных, Фэй Я заметно встревожился.

— Плохо дело, я и без Небесного зрения скажу, что это яд «Семи прахов».

— Яд «Семи прахов»? Я слышал о нем как-то, но решил, что это досужая болтовня ни о чем. Кто бы посмел создать его и зачем применять столь редкостный яд против простых сельчан? — недоумевал лекарь. — Но скажи, друг мой, можно ли изгнать этот яд иглоукалыванием? К тому же когда и где люди могли отравиться им?

Ли Мин сжалась, у нее все еще плохо получалось работать с иглами. Учебного пособия — деревянных болванов с вырезанными на них точками и меридианами у нее не было, а подруга, что решилась заменить такого болвана, молча терпела ее тренировки на себе, что приводило Ли Мин в трепет и она раз за разом лажала, попадая иглами не туда куда надо, так что истыкала бедняжку почем зря.

— Почему ты спрашиваешь, раз знаешь о «Семи прахах»? — взвинчено поинтересовался маг, растерянный от необычной любезности вечно ворчливого лекаря. — Разве колодцы в деревне отравлены? Да и пищу здесь все принимают с одного стола?

— Хочешь сказать, что яд насылается и поражает людей выборочно?

— Атака враждебной магии бьет наудачу.

Ли Мин слушала недоверчиво и раздраженно, это сильно попахивало шарлатанством. Но, что она могла сделать, когда оба с с серьезным видом рассуждали о всяких гуй и другой чепухе? Маг, войдя в дом к сваленной болезнью многочисленной семье Лай Гао, перенастроил свое зрение. Закрыв глаза, глубоко вдохнув и выдохнув, он открыл их и, подойдя к лежащему в лежку главе семейства, внимательно оглядел его. То же повторилось с остальными членами семьи.

— Сомнений быть не может, — объявил маг, закончив осмотр. — Это яд «Семи прахов».

Не выдержав Ли Мин фыркнула. Старики строго уставились на нее.

— Ты хочешь, что-то сказать, девочка? — сердито отозвался маг.

— И каким вы видите этот яд в организме больного? — язвительно поинтересовалась Ли Мин.

— Он видится грязными фиолетовыми пятнами.

— Какие именно органы поражены? — продолжала допытываться она.

— Погоди, — поднял руку лекарь Бин, останавливая ее расспросы. — Ты что же не доверяешь Небесному видению Фэй Я?

— В нашем времени, такие вот расплывчатые диагнозы принято проверять, а не принимать на веру.

— Расплывчатые⁈ — задохнулся от возмущения лекарь Бин, побагровев от гнева.

— Вот именно, — отрезала Ли Мин. Еще чего проверять всякие бредни на больных. — В будущем, если врач такое скажет, его отстраняют от работы. Так говорят, когда не знают, что сказать.

— Да как ты…! — это учитель, раздувая от гнева ноздри.

— Это почему же я не знаю…? — это обидчиво маг.

— Потому что вы не врач. Как с таким диагнозом мы можем лечить? — припечатала Ли Мин и отошла… на всякий случай.

Бин ринулся было за ней, но маг удержал его за руку. Если честно, Ли Мин уже устала от безысходности. Была надежда на мага, но и она оказалась напрасной, как если бы вместо воздушного крепко взбитого облака, она увидела рассеивающийся дым. До ночи она пробыла с больным семейством. У двоих: дочки Лай Гао и тетушки Син удалось поддерживать стабильное состояние, но трое из семьи умерли. Так что под утро Ли Мин притащилась в дом вдовы Е к лекарю Бину и магу, что бы доложить о новых потерях — лекарь Бин с начала мора дотошно записывал кто и в какой день из деревенских представился. Выпив чаю и нехотя жуя подсунутые магом лепешки момо, Ли Мин смотрела перед собой остановившимся взглядом.

— Бин, тебе не кажется, что наша девочка странно себя ведет? — понизив голос, спросил Фэй Я, подливая лекарю чай из чайничка черной глины, с подозрением косясь на отрешенно жующую Ли Мин.

— Что⁈ — испуганно вскинулся лекарь, в это время стойко боровшийся со сном, быстро и цепко оглядев свою ученицу. — Она заболела⁈

— Нет, не в этом дело. Просто она подозрительно задумчива, вот что у нее на уме, а? Тревожно как-то.

— Не бери в голову, друг мой. Девочка утомлена и спит на ходу. Ей не мешало бы, как следует отдохнуть и, по чести говоря, я очень боюсь, что она действительно может подхватить эту заразу. Борьба с мором выматывает, но как видишь, она не сдается и не жалуется, у нее даже есть силы возражать и перечить нам!

А Ли Мин действительно задумалась о… микроскопе. По-хорошему, всю ту ересь, что рассказывал Фэй Я о каком-то мифическом яде, можно было опровергнуть, взяв на анализ у больного всего лишь каплю крови. Но как работать с образцом крови без лаборатории и необходимого оборудования, разве только маг наколдует. Наколдует? И Ли Мин внимательно взглянула на мага, подносившего чашу с чаем к губам.

— Что? — дрогнувшим голосом спросил он, расплескав чай, когда натолкнулся на ее изучающий взгляд.

— Раз вы видите человека насквозь, почему до сих пор не определили, что с Главой? — начала Ли Мин издалека.

— Потому что его органы мне не видны. Их я вижу темными расплывчатыми пятнами с дымчатым ореолом. Тогда как у зараженных в Снежных Листопадах фиолетовые миазмы, что стремительно разрастаются, поглощая сердце и легкие.

— А зачем ты об этом выспрашиваешь? — поинтересовался мигом взбодрившийся лекарь.

— Затем, что не могу смириться, что ничего нельзя сделать. Не бывает так! — в сердцах бросила Ли Мин и еще тише добавила: — Не могу этого принять. Если закрыты все двери, открой окно.