Они вошли в следующую дверь, за которой была шикарная библиотека. Отец Павел, наконец, вздохнул спокойно. Он помнил, что в конце библиотечного зала будет тайный вход в ту комнату, куда они держат путь.
В библиотеке вдоль стен размещались старинные книжные шкафы. Мощными громадами они поднимались вверх до потолка, храня в себе многовековую мудрость человечества: драгоценные книги, свитки, гравюры и прочие редкости. Грабовский не скупился, отдавая за всё это безумные деньги. За шкафами в конце зала располагался дубовый стол с кожаным креслом и зелёным абажуром.
Наконец они прошли всю библиотеку до конца. Слуга нажал на скрытую кнопку звонка. Как в шпионском романе, один из шкафов повернулся вокруг оси, открыв им вход в секретный зал. Зал был оформлен в готическим стиле, так полюбившемся хозяину, проёмы окон были украшены шикарными витражами на религиозные темы. Длинный стол и стулья с высокими спинками в стиле Средневековья стояли посреди зала. Стульев было восемь. В тайном зале тоже соблюдались причуды хозяина. Поэтому вместо электричества на столе стояли подсвечники с зажжёнными чёрными свечами. Все присутствующие молча повернули головы, без эмоций встречая вновь прибывшего.
– Добрый вечер, отец Павел, мы ждём только вас, – сказал человек, стоящий перед всеми и управляющий этим собранием. Это был всё тот же господин, которого отец Павел несколько часов назад назвал в храме Корсаром. Это он в своё время организовал их тайное общество. За энергичный характер, беспринципность и честолюбие, а также вечный бунт против общества и власти его все называли Корсаром – так и приросло это имя к нему.
Все люди, собранные им здесь, совершили когда-то сделку с гипнотизёром. Корсар знал, что наступит время – и все они ответят за это – за ними придут и потребуют их судьбы, жизни и души. Он свёл их, надеясь, что вместе они смогут противостоять этой катастрофе. Нет, конечно же, нет, он не хотел их спасти, он не собирался спасать никого на свете. В этом мире он любил только себя. Но совместные усилия давали ему шанс жить в своё удовольствие как можно дольше.
– Да оставьте вы свои приветствия. Какой же тут добрый вечер? – ответил измождённым голосом отец Павел.
– Ну что, не обмочились от страха, батюшка? – съязвил Грабовский. На правах хозяина он был в домашнем халате и тапочках. Иссохшее бледное лицо с красными злыми глазами идеально дополняло его образ вампира. Расположившись в большом удобном кресле, в отличие от всех остальных, сидящих на стульях, заложив ногу за ногу с нахальной ухмылкой, он покуривал кальян и смотрел на всех свысока.
– Так что, не прикажете ли вам свежие портки подавать? – Грабовский зло засмеялся и выпустил дым прямо в лица гостей.
– Оставьте батюшку в покое, он и так натерпелся от ваших дурацких шуточек, господин Грабовский. Вы бы лучше ко мне в больницу пришли, я бы вас психиатру показал: не может нормальный человек в таком склепе жить без последствий для своего душевного здоровья. Во вред пошли вам народные денежки, теперь вот людей мёртвых больше любите, чем живых. Конечно же, мёртвым-то ничего отдавать не надо, – раздался чей-то громкий голос в защиту священника.
Грабовский повернулся к говорящему:
– А вы бы вообще помолчали, пиявка медицинская, привыкли последние гроши с пенсионеров собирать, не очень-то вас совесть мучит, когда вы на «Лексусе» в больницу приезжаете. Может, вам себе, господин хирург, сначала душевное здоровье поправить? – парировал Грабовский, сощурив глаза.
Тот, к кому обращался олигарх, был человеком средних лет, с залысиной и очень умным лицом. Дорогие очки делали его лицо ещё умнее. В этом человеке многие бы узнали известного хирурга Дворянского Ивана Ивановича. Его боготворили за множество спасённых жизней. И было за что. Ряд блистательных операций заслуженно выводил его имя на мировой уровень. Дворянский очень гордился своей работой.
Но, надо признать, был у Ивана Ивановича маленький грешок. Как бы ни любил он свою профессию, как бы ни стремился помочь людям, но деньги любил ещё больше. Понимая, что среди его пациентов есть не только миллионеры, но и люди совсем небогатые, он всё-таки брал деньги, закрыв глаза, с бабушек и дедушек. И надо сказать, что его негласный тариф рос вместе с ростом его известности. С последней надеждой, глядя на него, как на святого, пациенты несли ему деньги в конвертах. Он понимал, что дарит им намного больше, чем эти деньги. Были и те, кто нёс свои последние сбережения. Ну разве можно было отказать людям, приходившим с такой искренней благодарностью? Нет, господин хирург слишком сильно любил людей, слишком был благороден, он не мог их огорчить, поэтому брал даже последнее.
Сжав кулаки и побледнев, он готов был уже наброситься на олигарха.
– Господа, успокойтесь, мы здесь не для выяснения отношений. Мы собрались по важному делу, не надо, чёрт возьми, всё превращать в балаган, – призвал их к порядку Корсар.
– Корсар, не тяните уже, начинайте, – попросил кто-то из гостей в темноте тоскливым голосом.
Корсар выдержал паузу и произнёс:
– Господа. Плохие у нас дела. В «Аполлионе» решили призвать нас к ответу.
Испуганный ропот раздался из темноты.
– Что, сразу всех? – спросил всё тот же голос, почти уже всхлипывая.
– Конечно, всех. Как же может быть иначе? Никто не уйдёт, не надейтесь, что вам удастся скрыться. Вы слышали, что случилось с Нарциссовым? – спросил собравшихся Корсар.
– Да кто ж этого не знает? СМИ до сих пор гудят, как будто о каком-то короле или принце. А всего-то лишь и есть говорящая голова, трепло. Сколько грязи он вылил на меня в своих передачах, правдоруб! Зато сюда приходил, как побитая собака, знал, чью руку лизать надо. Я даже рад, что он в сумасшедший дом загремел. Была б моя воля, я б его туда ещё лет пять назад отослал, – съехидничал в очередной раз Грабовский.
– И что вы такой недобрый, Юлий Рудольфович? Уже и так всё есть у вас, а вы даже в такой ситуации нашли повод, чтобы плюнуть в несчастного Нарциссова, – вздохнул молчавший до этого банкир Штольц Иосиф Абрамович. В этот момент его лицо сохраняло полное спокойствие, на нём не было и намёка на какие-либо эмоции. Это был всегда элегантно и дорого одетый, хорошо выбритый сорокалетний мужчина. В его причёске, костюме, маникюре и парфюмерии чувствовалась работа дорогого стилиста. За своё умение сколачивать капиталы из воздуха и добиваться своего даже от самых строптивых своих недругов он вызывал у всех большое уважение. Даже такой мизантроп и скандалист, как Грабовский, не решился возразить – он только прорычал что-то невнятное и повернулся в другую сторону.
– Господа, но вы знаете не всё. Наверное, никому из вас не надо представлять сына прокурора Говорова, Артёма? – поинтересовался у собрания Корсар.
– Кто ж не знает этого мажора? Чего он опять натворил? Снова пугал прохожих на отцовской машине? Обычного человека за такой стритрейсинг уже давно бы посадили, хорошо, когда папа – прокурор. А может, сбил кого-то? Судя по вашему вопросу, Корсар, этот бездельник сильно набедокурил, – поинтересовался пятидесятилетний длинноволосый, с плешью человек. Его лицо с большим изогнутым носом и серыми глазами показалось из темноты. На нём был серый мятый пиджак, одетый поверх коричневого свитера. Это был проректор одного престижного столичного вуза – Пупынин Григорий Петрович.
– Вы попали в точку, Григорий Петрович. Набедокурил мажор. Но только здесь дела похуже будут, чёрт возьми. Если бы он сбил какого-то случайного зеваку, то был бы давно уже дома, наказанный строгим отцом душеспасительной беседой. Однако это не так. Теперь я вам могу рассказать всё.
Этот молодой прохвост был связан с легализацией сомнительных капиталов некоторых солидных людей, используя, конечно же, связи своего папаши. Надо заметить, что прокурор Говоров был в курсе деятельности своего отпрыска и даже принимал активное участие. И всё бы было ничего, но страсть к игре погубила мажора.
Этот тупица решил, что ему теперь в этом мире всё можно, и стал играть на деньги серьёзных людей в казино. Не мне вам рассказывать, что он всегда был в выигрыше. Однако это была непростительная неосторожность с его стороны. И вот несколько часов назад он решил снова поставить деньги на кон. И всё бы было, как всегда, но, по моим сведениям, на его беду рядом оказался Посланник гипнотизёра. Этого хватило для того, чтобы Говоров-младший проигрался вчистую. Итог этой встречи: мажор, испугавшись ответственности за потерю крупной суммы, пустил себе пулю в лоб из отцовского пистолета, его дела неожиданным образом вскрылись, и сейчас, пока мы с вами тут заседаем, несчастного бывшего прокурора Игоря Олеговича Говорова пришли арестовывать. И, чёрт возьми, если бы всё кончилось только Нарциссовым и Говоровыми! Но нет, силы этого Посланника хватит на всех нас. Я думаю, если кто-то из вас хочет сбежать в одиночку, – а, зная вас, господа, уверен, что каждый уже подумал об этом, – даже не надейтесь, они сожрут нас по одному.
