Литмир - Электронная Библиотека

Шанс на возвращение потерянного века назад величия…

Величия тех, кто остались преданы своим клятвам и крови Первого Короля, изгнанных из-под золотых небес за собственную верность и непоколебимость.

Первыми же к Шесс'Алори примкнули странствующие сайши и безродные шесс'ен. Наиболее неуловимые для аниа, но и наиболее беззащитные, ведь ранее за них никто не заступился бы.

А ещё – те, кто был некогда его соучениками.

Его самые верные товарищи.

Среди таких преклонивших колени перед господином Талэ бродяг оказались и те, кто теперь входил в его ближний круг. Братья Далэн и Кайни Феол, Лирен Рес, Цзаньи Вей и, конечно же, Кира Сунн.

Все они были колоритными личностями, но более всех была известна среди народа именно последняя.

Никогда бывшая младшим адептом в клане Кеи, она ушла, не сойдясь во мнении с его главой. Она потеряла из-за действий Союза Аниа младшего брата, зверски убитого в результате очередного столкновения, но госпожа Кеи запретила ей свершить кровную месть. Мириться с этим Кира не стала и отреклась от своего клана, став изгнанницей, чтобы, спустя годы странствий, найти, наконец, свой шанс на справедливость.

Фре Сунн была женщиной яростной и скорой на расправу, и только спокойная доброжелательность Арана могла уравновесить её бешенный темперамент, перенаправить бурлившую в ней энергию в нужное ему русло защиты драконьего народа от агрессии людей. На этом поприще она стала вернейшей соратницей своего Владыки, отличаясь даже излишней инициативностью и энтузиазмом, как это часто бывало со всеми теми, кто дошёл до отчаянья и потерял всё что было им дорого, сохранив только собственную жизнь, уже им не особо нужную, и внезапно получил цель в жизни, ставшую её смыслом.

Такие, отчаявшиеся, боявшиеся потерять то, что чудом получили, подсознательно надеявшиеся своей фанатичной преданностью своему идолу вымолить у жизни шанс на счастье, составляли немалую часть последователей Шесс'Алори.

Признаться, среди первых адептов господина Талэ таких было даже слишком много.

Жаль, подобные кадры часто погибали, став жертвами собственной импульсивности или безоговорочной слепой веры, которую, вообще-то, Аран не приветствовал. Однако, это не означало, что он не умел ей пользоваться и не использовал её для достижения своих целей.

…Прошлое же Шесс'Алори, период между смертью его брата-дракона, воспетого в балладах и стихах, подарившего Арану саму его суть, и его возвращением на Вольные Острова, было скрыто завесой тайны – не было ничего, кроме осторожных догадок, что именно в этот период он обрел все свои удивительные способности и запретные знания.

Впрочем, эта загадочность только добавляла своего очарования образу Владыки.

Да и не важно это было для них, самых преданных.

Им хватало и малых милостей – получив из рук своего господина его клановое имя, перестав считаться изгнанниками и изгоями, они стали основой возрожденного клана Талэ.

И пусть до возрождения Дома Талэ, до восстановления Империи и возвращению потомкам Первого Короля их законного священного трона оставались ещё многие годы…

Оперативно, в течение нескольких месяцев, сильно возвысившись, превратившись из просто драконьего вожака в одного из высокородных господ, высшим хищником этой пищевой цепи, Аран стал той фигурой, к которой потянулись, прося о покровительстве, те кланы не отрёкшихся, что сумели пережить чистки или кто чудом сумел увернуться от внимания Союза Аниа.

Сколь иронично было то, что первым принес вассальные клятвы клан Кеи, а его глава теперь была вынуждена кланяться своей бывшей подчиненной, называя её уже не по личному имени, а госпожой Сунн… Как причудливо изворачивается судьба – вчерашние господа лебезили теперь перед бывшими своими слугами, перед никогда униженными и обиженными.

Но сделать ничего было нельзя.

Да и не нужно…

Всего за пять лет непризнанный людьми клан Талэ разросся до таких масштабов, что не воспринимать его всерьёз, не считаться с ним было уже нельзя.

Опоздал Союз Аниа со своей идеей быстро зачистить острова шесс'ен – организованные, сплоченные, обученные тёмным техникам, защищённые тайными рунами забытого языка сайши могли не только постоять за себя, но и серьёзно потрепать людей, возникни у них такое желание.

А прикажи Шесс'Алори любой ценой людей на архипелаге уничтожить – стерли бы тех в пыль, развеяли бы пеплом по ветру.

Потому, поздно спохватившиеся человеческие кланы и отрекшиеся стали готовиться к полномасштабной войне, понимая, что выжить сможет только один из двух народов.

Пока их спасало только то, что сам оказался Аран был не заинтересован в конфликте.

Он хотел вернуться вместе с изгнанниками на родину их народа – жалкая кучка островов его не волновала, ведь его ждала его разрушенная, уничтожавшая сама себя без своего Владыки империя.

Вдвойне повезло людям – к ним господин Талэ относился с равнодушием и даже слабой симпатией, испытывая неприязнь к вполне конкретным лицам, а не целой расе, в то время как, отрекшихся он откровенно ненавидел.

Это многие замечали и думали, что, в принципе, это было не удивительно – именно эти предатели сыграли ключевую роль в Великой Охоте.

Но дело было совсем не в этом.

Аран понимал хитрость – на словах отречься от своих предков, дабы выжить и защитить их наследие, но идейную ненависть к собственному народу со стороны его же представителей ни понять, ни принять не мог. Это казалось ему преступным и противоестественным – помогать уничтожать собственное прошлое, выжигать свою кровь,

Не исправить ошибки предков, не начать всё сначала, помня их ошибки.

Разрушить.

Дети Хаоса, Дети Мрака – вот кем были эти отрекшиеся в глазах Арана. Последователи Убийцы Светил и его философии всеобщего уничтожения ради равенства душ! Столько народов погибли, навсегда сгинув в Бездне, а теперь они уничтожали собственный.

Предатели.

Предательство было тем преступлением, которое Аран простить не мог.

И, несмотря на всю свою доброжелательность, не желал.

Из-за предательства он потерял всё, что имел.

Из-за предательства погиб его саи-ри.

Из-за предательства родился Аран

Глава 8. Руни Талэ

Пять лепестков шие-си устремились каждый в свою сторону, заключенные в круг королевского пурпура – главный символ Умэ-Цаали повторялся в интерьерах, одежде, самой жизни северян с весьма утомляющей взгляд Руни частотой. Конечно, не могло его не быть на массивных дверях Зала Советов.

Руни никогда до конца не понимал эту глупую любовь цишен к этому невзрачному цветочку. Шие-си – не пышная роза или разливающий медовый аромат пион, не коварная ядовитая лилия. Простой и незамысловатый, он был повсюду, и, признаться честно, раздражал – при том, что рос, собственно, только в Шиеш'Баа, и паломничество в тот край было священным долгом всякого порядочного цишен. Ну и племянничек у себя вырастил эти их, невесть как.

…Вспоминать о коронации, когда вместо положенного во всякому порядочному государю венца, ему водрузили на голову венок из этих цветочков, и вовсе не хотелось – что за вздор.

Нелепость.

И он уже много лет жил в этой нелепости.

Слишком много.

…Руни со вздохом зашел в Зал Советов, придавая своему лицу суровости и невозмутимости, чтобы не дать хоть кому-то заметить своё смятение.

Не показывать уязвимости.

Иначе – сожрут и костей не оставят.

Он бы, собственно, и не был против, если честно, но – слишком рано. Слишком многое пришлось бы племяннику взвалить на себя, в таком случае. Непозволительно много. Так поступить со своим учеником Руни не мог – совесть и честь не позволяли.

Тихо переговаривавшиеся до этого лорды мгновенно замолчали и направили на него свои выжидательные взгляды. Внеочередное собрание Совета Кланов всегда было делом необычным, тревожным. Цишен последние десятилетии жили в постоянном ожидании катастрофы – когда их предадут и попытаются уничтожить. Видимо, по себе судили.

17
{"b":"866128","o":1}