— Девочка моя… Ч-ш-ш-ш… Сейчас будет легче… Глупая… Гордая…

Вся сущность Веры будто растворилась в этих нежных объятиях. Как же хорошо… Как спокойно… Словно она с ним — одно целое…

— Так и есть… Потерпи… Скоро уже все закончится… Маленькая моя…

Боль исчезла, незнакомец — тоже. И Вера ощутила горечь от расставания со своим спасителем.

Старая… Какая же она старая… Даже древняя… Это ощущение старости не покидало Веру уже несколько лет, но только в последний месяц буквально расцвело в душе девушки. Ей всего двадцать, а ощущает она себя на все сто… Старая, дряхлая, уставшая… Как же не хочется жить… Умереть, уснуть, уйти за грань, туда, к демону и фигуре в черном…

Семейная жизнь не складывалась. Нет, внешне все было великолепно: и Вовка, и окружающие видели в замученной студентке примерную супругу, умудрявшуюся совмещать работу с учебой (девушка наконец-то нашла тихое и спокойное место помощника редактора в одном из не особо известных глянцевых журналов), кроме того, занимавшуюся домашним хозяйством, ублажавшую по ночам мужа и планировавшую в скором времени родить ребенка. Но… Каждую ночь ей обязательно снился демон, ставший, после ее брака, нежным и ласковым, и встреч с ним она теперь ждала, как глотка чистой родниковой воды. Ночь уже не пугала, как раньше, своей темнотой и отчужденностью. Ночь дарила радость и покой, позволяла наслаждаться счастьем, которого так не хватало днем. И даже Тень, как и прежде защищавшая хозяйку от дурных мыслей и действий многочисленных людей вокруг, перестала казаться чудовищем.

Темные переходы огромного серого замка с высокими башнями и шпилями манили и пугали одновременно. Казалось, Вера уже жила здесь когда-то, множество столетий назад, задумчиво бродила по холодным каменным ступеням витых лестниц, медленно, с трудом открывала многочисленные оббитые железом деревянные двери, которые не могли не таиться в синильной черноте длинных, часто извилистых коридоров.

— Вспоминай… — шептал воздух.

— Прикоснись… — манили стены.

— Зайди… — предлагали комнаты.

Вспомнить, прикоснуться, зайти? А что, если в этом случае она больше не сможет вернуться в тот, другой мир? Останется здесь бестелесным духом? Обретет разум, память и тело? Надо ли ей так рисковать? СтОит ли скрытое воспоминание уже сложившегося, пусть и не совсем удачного, семейного быта?

— Боишься? — Демон соткался из воздуха и остановился в двух шагах от гостьи. Протяни руку — сможешь прикоснуться к нему… — Я обещал: твои годы с этим ничтожеством останутся твоими. Открой дверь. Любую. Я верну тебя обратно. Если захочешь.

Глубоко вдохнув, Вера повиновалась: первая попавшаяся дверь открылась на удивление легко. Полутемный зал, заполненный зеркалами. Что отображается в них?

— Входи, — усмешка в голосе демона. — Полюбуйся на свой выбор.

Сердце колотилось о ребра, как сумасшедшее, Вера заставила себя сделать шаг… и закружилась в водовороте бесчисленных картин:

дети, много детей; они обступили обнаженную фигуру, висевшую на столбе, и с интересом изучали анатомию жертвы — казалось, еще немного, и они всей толпой набросятся на «игрушку», чтобы разорвать ее на мельчайшие части;

маленькая худенькая девочка в розовом платьице с большими белыми бантами перед зеркалом: красные, в чем-то вымазанные губы, довольная улыбка — откуда-то пришло понимание: это она, Вера, и она первый раз попробовала кровь… человеческую кровь;

угловатый подросток и высокий молодой мужчина, как две капли воды похожий на демона, каким его изображают в земных книгах, рогатый, хвостатый, сильный, зловещий, сейчас рядом; они сидят вдвоем за столом, что-то обсуждают, мужчина довольно улыбается;

высокая красивая девушка в подвенечном платье желтого цвета стоит у алтаря рядом с уже заматеревшим демоном и с жадностью пьет красную жидкость из золотого бокала;

Вера в охотничьем костюме верхом на обыкновенной лошади, лениво помахивая кожаным хлыстом, неторопливо загоняет очередную жертву — обнаженного человека…

— Хватит!!! — она не узнала свой голос, таким тонким и ломким он стал. — Хватит!!! Я не хочу!!! Пожалуйста!!!

— Как скажешь, милая, — неприкрытое ехидство со стороны собеседника.

Зеркала мутнеют, картины прошлого исчезают. Только в одной из рам остается изображение: девочка лет пяти-шести, невероятно бледная, изможденная, с заостренными чертами лица и небольшими рожками, выглядывающими из пепельно-серых волос, еле шевелит обескровленными губами. Звуки прорываются с трудом, будто сквозь толщу воды. Вера прислушивается, ей почему-то кажется важным понять, что именно говорит ребенок. Вот еще секунду, вот она услышит… Вот…

— Мама, — зовет малютка, и женщина покрывается мурашками от этого голоса, кажущегося ей таким знакомым, таким родным. — Мама, зачем ты меня убила?

— Снова кошмары, родная? — Вовка. Теплый, понимающий взгляд. Вот только нельзя ему рассказать всего, творящегося с ней с рождения. Не поймет, не поверит.

— Скоро отпуск. Будет полегче, — она лгала, не веря своим словам. Не будет. Никогда. После увиденного — тем более. Неужели ребенок в последней раме и правда ее дочь из той, прошлой, забытой жизни? Нет, она не могла! Не могла поднять руку на ребенка, каким бы он ни был, тем более — своего! Или могла? Чем опоил ее тот демон? Что подсыпал? А нужно ли было что-то подсыпать? Если она и правда с наслаждением убивала и мучала живых существ, кто мешал ей забрать жизнь у родного дитя? От подобного предположения становилось страшно. И Вера еще хочет родить от мужа? Чтобы и этого ребенка убить в приступе… чего? Сумасшествия? Психоза? Ох, Господи, за что ей все это???

Беременность захватила студентку врасплох. Пополнение семьи молодожены пока не планировали, но избавляться от плода не стали. Девочка. Узнав впервые о поле ребенка, Вера с трудом сдержала крик — забыть о малютке из зеркала при всем желании не получалось, а провести аналогии, представить их с Вовкой дочь на месте той, убитой… Отсутствием фантазии молодая женщина не страдала и за те несколько дней, что прошли с начала беременности, успела представить в красках все ужасы, что могут случиться с младенцем и их семьей, от банальной простуды до мучительной смерти всей троицы.

Тень и демон вновь начали активно участвовать в жизни Веры. Ночи снова превратились в пытку. Ее личный мучитель раз за разом демонстрировал своей жертве разнообразные воспоминания, доказывавшие, что тогда, в той жизни, Вера вела себя хуже зверя: пытки, издевательства, кровь в бокалах, садистские развлечения… И постоянно на заднем плане упрямо мелькала девочка из зеркала. Теперь уже ребенок выглядел вполне живым и довольным происходившим.

Измученная картинами похуже, чем у Босха, женщина пыталась задавать вопросы, выяснить, где именно она жила, кем приходился ей ночной страж, как именно погибла малютка из зеркала. Ответов, естественно, не было. Вместо них — лишь гадкие улыбки и полунамеки, медленно сводившие Веру с ума.

Выйдя в декретный отпуск, будущая мать стала больше бывать на свежем воздухе, ходила по дорожкам парка, находившегося не так далеко от квартиры, изредка присаживалась отдохнуть на лавочку. Там, среди деревьев, Вера чувствовала умиротворение. Там же, на тридцать восьмой неделе, ее настигли схватки. Случайные прохожие вызвали скорую, и через три часа студентка стала мамой. Взяв на руки пищавший сверток, девушка с трудом сдержала слезы. Девочка. Какая судьба ожидает этого ребенка с такой матерью?

Пока лежала в больнице, демон не появлялся, но как только вернулась домой, сны возобновились.

— Поздравляю, маленькая, ты и в том мире оставила частицу себя.

И, видя, что его не понимают, мягко улыбнулся:

— Теперь уже можно, срок подошел к концу. Ты чужая там, Вирая, возвращайся домой. Здесь тебе не нужно будет прятать свою сущность. Смири гордыню, малышка, и возвращайся.