Школу девушка закончила с «золотом», удивив и учителей, и одноклассников, затем, не спрашивая родителей, поступила в колледж в райцентре, потом — в институт в небольшом городке в пятидесяти километрах от дома.
Отговариваясь вечной занятостью и немаленьким расстоянием, все реже бывала дома, да и по телефону с родней общалась все меньше. А сны между тем трансформировались из обычных картинок в полнометражные фильмы: триллеры, детективы, ужасы. Конечно же, главной героиней была везде она сама: убегала от жестокого насильника и убийцы, бесшумно кралась по ночному городу, наполненному зомби, тщетно пыталась ожить после очередной смерти. Соседки по комнате в институтском общежитии привычно будили ее по ночам и требовали дать списать очередную прогулянную лекцию взамен постоянного недосыпа. В одном из снов внезапно появился высокий широкоплечий мужчина. Он то ли охранял ее, то ли преследовал, навевая ужас на несчастную одним своим присутствием. Прежде чем проснуться, она услышала, как незнакомец тоскливо признался кому-то: «Не могу без нее. Люблю». Весь день Вера ходила, пытаясь понять, о ком шла речь, и если о ней, то кто был тот мужчина? И почему она услышала это признание?
Когда ей приснились сначала крылатый демон в роли защитника, а затем и импозантный черный колдун — в роли любимого мужа, Вера даже не удивилась. Видимо, правы были односельчане, однажды приклеившие девушке ярлык «одержимая». С каждым днем становилось все тяжелее сдерживать свои разрушительные желания. Хотелось крови, хлещущей из тел тех, кто ходил рядом, хотелось слышать их мольбы о пощаде и видеть ужас в угасающих глазах случайных жертв. Хотелось… Она сама боялась до конца признаться себе в том, что именно ей хотелось. Хуже всего приходилось перед полнолунием и в дни полной луны. Чтобы не сойти с ума, девушка тайком от соседок по комнате пила чуть ли не пузырьками Ново-Пассит, Пустырник и Валерьянку. Нервная система от подобных «коктейлей» вставала на дыбы и успокаиваться никак не хотела, но переходить на медикаменты Вера не желала. По крайней мере, пока.
Сны уводили все дальше, не скупясь на сюжеты и раз за разом показывая то подземелья с ритуальными жертвоприношениями, частями тел и литрами крови, то лабиринты, заполненные чудовищами, то круги Ада и кипящие котлы с грешниками. Фильмы и книги наяву совершенно перестали интересовать, особенно так любимая молодежью фантастика. Для чего читать чужие выдумки, когда стоит дождаться ночи, и она насладится цветными и подробными сновидениями, а заодно и выучит анатомию? Самое забавное заключалось в том, что никакая субкультура, связанная с ужасами и страхами, девушку не привлекала. Вера старалась одеваться как можно более скромно и неброско. На стипендию особо не пошикуешь, и пусть родители присылали изредка продукты и деньги из дома, деревенская студентка пользовалась их щедростью по минимуму. Особенно деньгами. Девушка носила балахонистые наряды немарких цветов, предпочитала кроссы или кеды и коротко стриглась, чтобы как можно меньше заморачиваться с волосами. Никакой косметики. Собственная неяркая внешность ее вполне устраивала: среднего роста, полноватая брюнетка с вечно рассеянным и задумчивым взглядом, она не стремилась поддерживать дружеские отношения с одногруппниками и отказывала пытавшимся пригласить ее на свидание парням. Реальная жизнь казалась пресной и скучной.
На четвертом курсе, впервые за три с половиной года, Вера решила поехать домой, повидаться с родными. Именно тогда, сидя за праздничным столом и покорно выслушивая рассказы соскучившейся матери о различных деревенских знакомых, студентка вдруг к своему удивлению обнаружила, что видит непонятное движение: боковым зрением, правда, не в упор, но видит. Словно кто-то постоянно пытался проскользнуть мимо незамеченным. И силуэт странный: мелкий, низенький, будто кошка, только прямоходящая. Судя по нулевой реакции родни, никто больше таких движений не замечал. Не удивительно. Из всей многочисленной семьи со странностями всегда была только Вера. И, похоже, ко множеству ее «странностей» добавилась еще одна. Понять бы теперь, что или кого она видит. Домового, в которого верила женская половина семьи? Демона, часто появляющегося в ее снах? Или тут что-то третье?
Приехала Вера в субботу. В воскресенье вся семья по привычке направилась в церковь. Девушка религию принципиально не признавала, тем более — Христиан, отрицающих природных духов и прочую нечисть, но в тот день гостья решила пойти со всеми. Наверное, хотела самой себе доказать, что на службе ей все же станет плохо, а значит… Что именно «значит», девушка не хотела додумывать. Тем более что плохо, вопреки ожиданию, так и не стало. Даже голова от ладана не кружилась, не то что в детстве. Священник, подошедший поговорить с матерью, отделался мимолетным взглядом и замечанием, что, мол, выросла уже, выше него теперь. И все. Никто бесов в ней не разглядел. Что же получается? Просто неграмотный служитель? Или Вера не одержима? А что тогда постоянно подзуживает ее изнутри сделать очередную гадость любому существу, находящемуся с ней рядом?
Ночью, во сне, снова пришел уже знакомый демон, сел рядом на кровать, долго смотрел на нее, как будто видел впервые. Молчал. Потом покачал головой:
— Не сопротивляйся, будет только хуже.
Проснулась девушка сразу же после непонятных слов и практически до утра лежала, бездумно уставившись в темный потолок. Не сопротивляться чему? Разрушительным наклонностям? Так запросто можно в тюрьму угодить. Или ее личная «белочка» говорила о чем-то другом? Хотя «белочкой» высокого широкоплечего мужчину с черными, словно первоначальная Тьма, глазами и такого же цвета кучерявыми волосами назвать было сложно. Опять движение сбоку. Опять кто-то низенький. Значит, не демон. По размерам не подходит. Тогда, получается, домовой? Может, не стоило Вере сюда приезжать? В общаге таких «откровений» не было…
Как же она устала… Как же ей все надоело… Терпеть с отрочества, сдерживать себя, стараться быть как все… Может, проще веревку на шею или ножом по запястью? Голова, реагирую на пораженческие мысли, заболела мгновенно, заломило в висках, потяжелел лоб. Студентка чуть слышно выругалась. Не дадут ведь помереть спокойно, уроды. Играют, словно с марионеткой, мучают, издеваются, наслаждаются ее беззащитностью. Сволочи.
Перед глазами поплыло. Где-то на грани сознания она услышала чужие голоса, обсуждавшие ее. «Да чтоб вас перевернуло и прихлопнуло», — от злости пожелала девушка. В ответ пришел смешок:
— Потерпи, маленькая. Не время еще.
Возвращение в общагу делу не помогло: Вера и там, в своей комнате, видела боковым зрением все ту же тень. Причем та значительно увеличилась в размерах и теперь приходилась девушке примерно по пояс. Бессильно ругаясь, студентка пообещала тени выпить кучу таблеток, чтобы уж наверняка… За спиной раздалось недовольное шипение, а затем — хлопанье крыльев. Уточнять, чьих именно, девушка не стала. Какая разница, нетопырь это или ворона? Ничего хорошего от новой сущности, внезапно «прицепившейся» к ней, Вера не ждала.
Вовка появился на горизонте внезапно: пришел проведать сестру, в очередной раз поругавшуюся с родителями и тщетно пытавшуюся наладить быт в общаге, заинтересовался скромной пухлой брюнеткой и пригласил ее на свидание. Вера, хоть и не любила людское общество, а парней вообще старалась сторониться, почему-то согласилась и, поддавшись внезапному порыву, пригрозила тем, кто за ней якобы присматривал, найти способ покончить с собой, если «они» будут вмешиваться в ее личную жизнь. В тот момент несчастная студентка уже дошла до ручки: тень выросла до нормальных, человеческих размеров, не отставала от своей подопечной ни на шаг и часто хлопала крыльями. А еще девушка могла поклясться, что у ее «спутника» существовали клыки и когти. По крайней мере, непонятное царапанье по полу можно было объяснить только наличием когтей. «Тварь» обрела независимость и жестоко наказывала всех, кто, по ее мнению, был недостаточно почтителен с Верой: у одногруппников и случайных прохожих ломались руки, разбивались носы, срезались кошельки… Девушка чувствовала себя виноватой, но помочь ничем не могла. Сны между тем становились все мрачнее и жестче: ритуальные убийства и пытки перемежались с «одушевленными» замками, не выпускавшими Веру из своих коридоров, часто по ночам девушка слышала стоны и ор жертв этих зданий-убийц, видела их искаженные мукой лица. И просыпалась от собственных криков.
