Я не спеша обошла домик, стараясь не трогать личные вещи Чена. Его тетради, несколько учебников, скомканные листы белой бумаги, карандаши, все было покрыто толстым слоем пыли. Очевидно, что его не было здесь довольно длительное время. Я села на кровать и тут же закашляла, когда частички пыли взмыли в воздух. Решив все же немного прибрать, я распахнула входную дверь, впуская прохладный воздух, затем нашла тряпку, веник и принялась за уборку. Смахнув везде пыль, я выбила подушку, покрывало, затем вымела весь дом и даже протерла полы. Воздух стал гораздо чище, что не могло не радовать. Я вновь заперла дверь на замок, сняла свою толстовку, оставаясь в серой футболке, и села на пол около кровати. Я не стала выбрасывать скомканные листы бумаги, которые Чен не докинул до мусорного ведра, а вместо этого раскрыла пальцами и разгладила мятую бумагу. На некоторых листах были нарисованы крылатые монстры, некоторые изображали туннели и подземелье. Были даже такие, на которых люди в черных капюшонах разрывали кого-то на куски, умываясь кровью. Я разгладила последний листок и уставилась на собственное отражение. Чен изобразил меня с обнаженной спиной, которую пересекали шрамы, очевидно, воспроизведя тот момент, когда я была у него в домике. На рисунке я смотрю на него из-за плеча, мои длинные светлые волосы перекинуты на бок, а шрамы на спине все еще кровоточат. Зачем Чен нарисовал меня? И главное, почему он скомкал и выкинул рисунок? Я аккуратно сложила рисунки и убрала их в свой карман, после чего легла на кровать и уставилась в потолок. Я понятия не имела, что мне делать со своей жизнью, как мне подстроиться под стремительно меняющийся мир, но видимо, мне придется это сделать. Кэтрин убеждала меня, что мне надо найти свое место в этом мире, найти занятие, которое будет тянуть меня наверх, не давая погрузиться в пучины ада. Как мне найти такое занятие, когда все, чего требуют мои монстры — это кровь, кровь, и еще больше крови? Я не хотела выныривать из блаженного небытия, вызванного алкоголем в моей крови. Без этого мир казался серым и обыденным, как сейчас, когда я проснулась с головной болью и спутанным сознанием. На несколько секунд мое тело оцепенело, не осознавая, где я нахожусь, однако вскоре очертания маленького домика медленно начали просачиваться в мой разум. Я села на кровати и потерла лицо руками. Очевидно, что мне удалось уснуть и даже проспать до самого утра, что казалось действительно удивительным. Я встала на ноги и подошла к окну, выглядывая наружу, но ничего не увидела. Домик был спрятан от посторонних взглядов, поэтому кирпичная стена напротив не могла мне рассказать, что твориться снаружи.

Я умылась холодной водой, затем поставила маленький чайник на самодельную плиту, вскипятила воду и залила чай в чашке с отколотым краем. Распахнув входную дверь, я вышла на крыльцо и села на поваленное дерево, прихлебывая чай из чашки. Мне казалось, что именно это делал Чен по утрам, когда прятался в своем убежище. Я не знала, почему искала утешение в его домике, возможно на подсознательном уровне тянулась к тому, кто может понять мое состояние не по теории из учебников, а пройдя по этому пути вместе со мной. Пачка сигарет выглядывала из-под выступавших корней, привлекая мое внимание. Я протянула руку и достала ее, отставив чашку на землю. В пачке было около десятка сигарет и спички в тонкой коробке. Я достала одну и поднесла ее в носу, втягивая запах табака. Сунув сигарету в рот, я поднесла спичку и прикурила ее, моментально закашляв от дыма. Откинув спичку в сторону, я покрутила тлеющую сигарету между пальцами и снова сунула ее в рот, упорно втягивая дым. Моя голова начала кружиться, пока я делала жалкие попытки освоить искусство курения. Но мне нравилось такое состояние. Так же, как и после алкоголя, легкость и невесомость. Кивнув самой себе, я сунула пачку в карман и посидела еще немного, наслаждаясь пространством вокруг себя. Мне стоит вернуться в свой дом, чтобы Пипа не подняла охрану порядка на мои поиски. Она мой опекун, так что имеет законное право. Я вернулась в домик, убедилась, что выключила все, что может уничтожить его, затем заперла дверь, повесила ключ на гвоздик и накинула капюшон на голову. Было жарко, но я не решилась открыть свое лицо.

Пипа выглядела встревоженной, когда я переступила порог дома и вошла в холл.

— Нора, детка, я всю ночь ждала тебя. Где ты была?

— Я просила не называть меня по имени, — я прошла мимо нее и стала подниматься по лестнице, — не волнуйся за меня, мне просто нужно немного пространства.

— Но я волнуюсь! — вскричала она, — ты можешь хотя бы предупреждать меня, что бы я..

— Что бы ты что? — я замерла на ступеньках, повернувшись к ней лицом, — где была твоя забота, Пипа, когда отец насиловал меня в своей спальне? А, да, ты спала. Так вот теперь тоже спи, Пипа, для собственного блага. Я благодарна тебе и все такое, но не стоит будить монстров, которые только и ждут, чтобы вцепиться кому-то в глотку.

Пипа выглядела ошеломленной, пока я продолжила свой путь до спальни. Приняв быстрый душ, я высушила волосы и уставилась на себя в новое зеркало, которое кто-то повесил в замен разбитого. Я не узнавала себя, и это было хорошо. Мои волосы были темные, кожа все еще загорелой, глаза яркими, отливающие голубизной. Тело слишком худым, а скулы выступающими, но я планировала постепенно работать над этим, потому что мне нужны силы, чтобы противостоять монстрам.

— Пипа, — я вошла в кухню и села за высокий стол, — я получила документы об окончании основного курса школы?

Пипа стряхнула муку с рук и повернулась в мою сторону.

— Да, они у меня. Тебя оценили на высший балл, несмотря на то, что ты не присутствовала на выпускных экзаменах.

Пипа прошла вперед и села рядом со мной, стараясь не касаться меня своими руками, все еще покрытыми белой мучной пылью.

— Ты можешь пойти в старшую школу, а можешь сразу определиться со специальностью, твои знания это позволяют, поэтому не думаю, что возникнут сложности, если ты хочешь начать работать в лабораториях.

— Я хочу уехать отсюда, — мои слова явно ошеломили пожилую няню.

— Куда?

— Не решила, но я точно не останусь во Втором центре. Я не готова снова и снова переживать все те события, которые успешно похоронила в глубине своего сознания. А все эти люди, — я слабо дернула плечами, — они будут смотреть, спрашивать, сочувствовать или обвинять. Я не готова к такому, Пипа.

— Я понимаю тебя, детка, но куда тебе идти? У тебя нет никого в этом мире, кроме меня.

— Позволь мне уехать, Пипа, — мои слова звучали не как просьба, а, скорее, как приказ.

— Я буду волноваться, — на ее глазах снова выступили слезы.

— Мы уже проходили этот этап, не стоит повторяться, — я отодвинула стул и встала на ноги. На столе стояла высокая корзина с яблоками и свежими булочками. Я подхватила несколько яблок, потом вцепилась зубами в мягкое тесто булки, и вышла из кухни.

Я отправилась на то скрытое горное озеро, где впервые увидела Чена. Дорога до холмов заняла определенное время, когда солнце уже высоко поднялось в небо. Я вскарабкалась по камням и вошла в прохладный грот. Бирюзовая вода сияла в солнечных лучах, буквально притягивая меня к берегу. Я скинула толстовку, оставшись в простой белой футболке, и шагнула ближе к кромке воды, опустив руку в прохладную воду. Мои пальцы коснулись каменистого дня, и я вытащила на свет несколько маленьких камешков, которые были гладкими и холодными на ощупь. Положив их на берег, я вновь погрузила руку в воду, вытаскивая еще больше камешков. Они все были разного размера и расцветки, но абсолютно каждый имел гладкую, обтесанную водой, поверхность.

— Привет, — тихий голос буквально заставил меня выпрыгнуть из собственной шкуры. Я резко обернулась, чуть не соскользнув с каменистого берега в холодную воду. Светловолосая девушка сидела в тени грота и наблюдала за моими движениями. Ее лицо было скрыто за плотной завесой волос, поэтому мне не удалось разглядеть ее полностью, — я не хотела тебя напугать, мне жаль.