Что я получила в ответ, и в страшном сне не снилось. Мне пообещали, что я сегодня усну, а завтра уже не проснусь. И мой дом сгорит. И жить я здесь не буду, никогда. А ещё, что Вовина работа, та, что сделана на сегодня, стоит не столько, на сколько мы договаривались, а в разы дороже, о чём я услышала впервые. И если я не заплачу вновь назначенную сумму, то очень об этом пожалею: всё, что Вова сделал, будет разобрано, сломано, раскурочено. А электрику он так сделает, что у меня сгорят напрочь все электроприборы, включая ноутбук, и света не будет очень долго. По всем внешним признакам, он был готов от слов перейти к любому из перечисленных дел в ту же минуту. Мне стало реально страшно. Человек в состоянии сильного алкогольного опьянения способен на всякое. А потом может даже не вспомнить, что натворил…

Когда я вышла из комнаты на минуту, вернувшись, обнаружила, что Вова держит в руках мой кошелёк. В нём не было половины денег. Отсутствующая половина была рассыпана по кровати.

Особого выбора у меня не было: я набрала «02». Впервые в жизни я позвонила в милицию, чтобы просить защиты. Мой вызов зарегистрировали и сказали, что участковый сейчас в командировке, а заменяющий его очень занят, и приехать сможет только завтра-послезавтра. Записали все мои данные, и данные Вовы тоже.

Остаток вчерашнего дня и всю ночь Вова выносил мне мозг: наезжал, угрожал, требовал отдать ему немедленно все деньги, увезти его в Новосибирск на машине… Я замучилась объяснять, что такой суммы у меня сейчас нет… Говорил, что если его заберут в милицию, он вернётся и жестоко отомстит… Как я всё это выдержала – сама не знаю… Воспользовавшись тем, что он под утро вышел на улицу, я заперлась в доме, закрыв на задвижку дверь зимней веранды. На летнюю веранду доступ у него есть. Туда я вынесла все его вещи, по его же требованию. По всем признакам, он пил всю ночь. Угомонился только около 7 часов утра – видимо, уснул в бане. Я смогла тихонько выйти на улицу, в туалет, и набрать ведро воды. И снова заперлась. Позвонила Альбертычу, который у меня брал денег взаймы, трубку взяла Катя. Я попросила передать Альбертычу, чтобы деньги он вернул мне лично в руки, ни в коем случае не Вове. И вкратце рассказала, что он, напившись, угрожал мне, и я вызвала милицию… Позвонила в Куреево, хозяйке стоянки, на всякий случай, чтобы машину Вове не выдавала – мало ли…

Сейчас на улице белый день, и я, фактически, в осаде. Потому что при любой моей попытке выйти из дома, Вова может туда ворваться. Ночью он так уже делал, когда я в туалет вышла. А у меня в доме куча важных документов, ноутбук, который он грозился расколотить, не таскать же всё с собой.. Кроме того, он может в доме запереться, и что мне тогда делать? Жить в недоделанной бане и ждать милицию, пока Вова мне дом разносит?.. Что будет дальше – не знаю. Я очень устала и хочу спать, но уснуть не получается, вздрагиваю от каждого звука…

Упреждая поспешные выводы некоторых психологов-любителей. Мне не нравится роль жертвы. Я привыкла и хочу полностью контролировать свою жизнь. То, что я совершила глобальную ошибку, допустив Вову на свою территорию, я могу объяснить своим легкомыслием и легковерием в то, что люди со временем улучшаются. Я не общалась с ним около шести лет. За это время он сильно изменился, и совсем не в лучшую сторону. Я никогда раньше его не боялась. А сейчас боюсь, ибо, с очевидностью, пропиты остатки и мозгов, и совести.

Теперь, несмотря на то, что я останусь без помощника, и мне придётся в одиночку заново выстраивать свою жизнь здесь, для меня облегчением станет его окончательный и безповоротный отъезд. Не только отсюда, из моего алтайского дома, но и из моей жизни. Теперь уже навсегда, без права возврата, ни в каком качестве…

К слову, обещанные деньги я ему заплачу, несмотря на вопиющие недоделки, только позже – в сентябре, как и договаривались. Пусть они ему принесут то, что и должны принести. И это не для того, чтобы остаться в его глазах «хорошей». А для того, чтобы поставить жирную точку в отношениях с ним. Есть подозрение, что иначе он от меня не отвяжется. Очередной и, надеюсь, последний круг прогулки по граблям, на этом считаю завершённым.

Вот так, девочки: не всё то золото, что много умеет делать руками. Если те руки растут из бухающего до безпамятства туловища – лучше держаться от такой конструкции подальше…

Тот же день, 23:15

Ну, всё. Вову забрали в Турочак, в милицию. Симпатичные дяденьки такие, доброжелательные. Я их ждала, как манну небесную, звонить пришлось ещё раза 3, пока они собрались ехать, да ехали ещё часа два. Пока я их дожидалась, снова узнала о себе и моих перспективах на будущее много интересного. А ещё, поскольку я улучила момент и заперла баню на замок, на банной двери теперь щепки торчат, и кусок дерева вырван. Это Вова её так открыть пытался. А на двери зимней веранды погнулась задвижка, ибо и эту дверь оне тоже пытались вынести.

А ещё я днём над ним сжалилась, наивная алтайская женщина, и вынесла ему поесть. И тут же получила очередной ушат эпитетов на свою седую голову. Вперёд наука: ни малейшей жалости, сердобольность свою засунуть подальше, а то, как в древней поговорке – своим же салом себе же по мусалам…

Облик человеческий этот гражданин потерял окончательно. А после всего, что я наслушалась в свой адрес, его отбытие отсюда на историческую родину – вопрос часов, я надеюсь. Дяденьки милиционеры мне объяснили, что привлечь они его могут только по административной статье, то есть, к штрафу. Это потому что мы с ним давно знакомы. Если бы чужой дядька на улице такое допустил, его бы свободно упекли на 15 суток. А своим знакомым, видишь ли, скидка. Заявление я написала, и рука ни разу не дрогнула.

Вова сначала идти с дядями отказывался. Ему внятно объяснили, что это не проблема – донесут и в лодку погрузят, только обойдётся ему такое обслуживание очень дорого, услуги по нежной переноске туловища придётся отрабатывать, физическим трудом, на благо Родины. Вова сразу перестал сопротивляться, стал добрым, улыбчивым, разговорчивым. И куда только его агрессивность подевалась… Ну да, как я и предполагала, дело не только в степени алкогольного опьянения. Мы смелые и сильные только перед женщиной, которая и отпор-то нормальный дать не может… М-да, и это недоразумение называет себя мужиком…

Самое неприятное, что в моём распоряжении всего одна ночь, и та часть утра, которую виновник торжества будет добираться из райцентра сюда. Что будет дальше – одному Богу известно. Наверное, отчасти это зависит от профессионализма полицейских – насколько они умеют приводить в чувство распоясавшихся пьяных скотов. Посмотрим. Если что, я теперь знаю, кому звонить, а они – дорогу знают, куда ехать.

Всё, сплю…

16:30

Выспаться мне удалось, и слава Богу. С утра спросила тётю Нину, когда можно забирать молоко. Договорились, что она мне завтра утром оставит трёхлитровку. Заходил Петя – рубщик дров, хотел пригласить Вову на покос, вместе со всеми. Я объяснила, что Вова в ментуре в Турочаке, и больше здесь жить не будет – уедет. Заодно поговорила, чтобы мужики сложили мне наколотые дрова в дровник, в поленницы. Это достаточно тяжёлая работа, Вова упарился после трёх кубов, а их надо сложить ещё 17. Петя обещал подумать о цене, освободятся они от покоса дня через четыре, тогда продолжим разговор.

Поздоровалась с проходившей мимо фельдшерицей Натальей Павловной, взяла у неё номер мобильного. Так, на всякий случай. Она пригласила меня зайти как-нибудь к ней в ФАП, рассказать о своих болячках. Вот тоже тема, что о них говорить… Она спросила, буду ли я оставаться на зиму. Я подтвердила, и добавила, что останусь в одиночестве. Она удивилась и сказала, что мне придётся очень тяжело, особенно зимой, Она сама из города, долго к здешней жизни привыкала. Я сказала, что, если что, буду людей просить помочь, за денежку. И сама, конечно, как смогу, потихоньку всё буду делать…