Прохор упирался как мог, но, к счастью, силу против нас применять не стал. Иначе, я не знаю, чтобы нам пришлось делать, чтобы привести командира в порядок.

— Отец зовёт меня, — простонал командир, не сводя глаз с осколка. Нам так и не удалось оторвать его руки от прутьев. — Помогите мне освободить его.

Он сказал это таким тоном, что я едва удержался, чтобы тоже не начать разгибать прутья.

— Командир, приди в себя! — прикрикнул на Порохова Фёдор.

— Вы же видите, ему плохо. Он страдает, — не мог угомониться «Порох». Помогите отцу покинуть эту клетку. Позволь ему пустить корни.

После этих слов, Анна вдруг размахнулась и влепила командиру пощёчину.

Порохов завалился на задницу и принялся трясти головой. Кажись, пришёл в себя.

— Прохор, вы в порядке? — тут же бросилась к нему Анна. Ну да, в этом все женщины, сначала калечат, а потом жалеют.

— Да, я уже в норме, — продолжал командир трясти головой.

— Корни говоришь? — вдруг взвился «Ключ» уставившись на что-то в клетке. Затем отскочил от «Пороха» и схватил свой колун, что стоял рядом. Фёдор сделал глубокий вдох, затем направился прямиком к дверце. — Сейчас он у меня пустит корни.

Разводной на ощупь отыскал нужный ключ, висевший в связке на шее, открыл замок и вошёл внутрь клетки. Я думал, что Порохов сейчас сорвётся с места и проскочит внутрь вместе с ним, но командир лишь безразлично посмотрел на открывшуюся дверцу.

Тем временем Фёдор, предварительно заперев дверцу клетки за собой, приблизился к осколку. Только сейчас я заметил, что из куска астероида росли точно такие же корни какие были в деревне. Они, словно плющ, обвивались вокруг подставки, а затем устремились в стороны по свинцовой платформе. В одном месте корень даже достиг самого края этой платформы и уже начал врастать в бетонный фундамент. Тут я обратил внимание на несколько характерных щелей, расположенных вдоль краев платформы.

Похоже, его корни разрастались так не в первый раз.

Это что получается? Прорваться через свинец он не может, а через бетон без проблем?

— Я тебе устрою, тварь инопланетная! — намереваясь перерубить корень, Фёдор поднял колун над собой.

Но в этот момент осколок засветился, а в моих ушах раздался болезненный крик: «Пожалуйста, не надо!».

Уверен, его услышали все мы. И Разводной в том числе. Но тот и не думал внимать просьбе, осколка. Напротив, он воздел топор ещё выше над головой. А когда лезвие начало падать, тон крика осколка изменился:

— Тогда сдохните! — раздалось в моих ушах. И этот крик был полон злобы и отчаяния.

Сразу после этого крика осколок замерцал, подобно стробоскопу, а затем в разные стороны от него разошлась волна зелёного света. Следом меня накрыло этой волной, и я почувствовал что лечу куда-то спиной вперёд.

Импульс, который осколок метеорита выбросил во все стороны, имел такую силу, что никто из нас не смог устоять на ногах. По помещению раскидало все незакрепленные предметы и даже разбило пару ламп на потолке.

Я упал спиной прямо на один из лежащих под ногами проводов. К моему сожалению, это был один из самых толстых кабелей. Поэтому удар вышел очень чувствительным.

Однако, скоро я забыл о боли в ушибленной спине. Меня будто охватила лихорадка. В голове стала нарастать пульсирующая боль, будто внутри черепа стало что-то расти. Следом начало ломить суставы и позвоночник, будто при сильнейшем гриппе. Глаза заслезились, а мир вокруг стал мутным.

В ушах стал нарастать звон, а я вдруг вспомнил о том что говорил Федя. А что если в нашем организме произойдёт дисбаланс элементов, мы тоже сойдём с ума?

— Почему так больно, — застонала рядом Ольга. — Моя голова… Как будто костёр в ней развели.

— Та же херня, — прошипел с другой стороны от меня Борис, держась обеими руками за голову. — Есть у кого-нибудь анальгинчик?

Ну вроде с ума не сошёл, и вполне в своём уме.

— Анна Степановна говорила, что от головы колун лучше всего помогает, — пытаясь отвлечься от боли, шутканул я. — Федь, ты там как? Живой? Тащи топор.

«Ключ» не отозвался.

Я поднял голову, едва не застонав от нового приступа боли. Оглядевшись слезящимися глазами, я увидел, что Разводной лежал возле прутьев клетки, а под его головой растеклась небольшая лужа крови. Похоже, его отбросило прямо к решётке и он крепко приложился о металл.

— Федя-я! Ау, — встревоженно окрикнул я его. Сил, чтобы подняться и подойти к нему я пока в себе не находил. — Скажи что-нибудь. Ты там живой?

В ответ Федя пошевелился и жалобно застонал.

— Живо-ой, — сипло протянул «Ключ». — Чёртов осколок. Это чего он сейчас такое сделал?

— А вот это ты нам ответь, — «Порох» первым сумел подняться на ноги и неуверенным шагом направился в сторону Разводного. На предплечье зияла свежая рана. Похоже, зацепился за что-то металлическое.

Добравшись до Фёдора, «Порох» просунул руки сквозь прутья клетки и начал стаскивать с его шеи связку с ключами.

— Э-э, командир, ты чего удумал? — сразу же воскликнул «Ключ», пытаясь поймать Прохора за предплечье. Но ничего поделать не смог. — Ты только не вздумай осколок трогать. Слышишь? Не вздумай!

— Да не собираюсь я, не паникуй, — отмахнулся он и, стянув ключи с шеи Фёдора, направился к двери. — Кстати, спасибо, что удержали меня, — А то я готов был начать прутья грызть, лишь бы дотронуться до этого куска металла.

— Это скорее, кристалл, а не металл, — поправил его Фёдор. На его лице была страдальческая гримаса, но приступ занудства, судя по всему, был в нём сильнее, чем боль.

— Не душни, умник, — отмахнулся «Порох», отворяю клетку. — Анна Степановна, вы как? Сможете осмотреть Разводного? У него походу голова отвалилась.

— Чего-о? — ошарашенно вскрикнул Фёдор. — А то я думал, чего я ни рук ни ног не чувствую, — а затем уже серьезно спросил. — Вы же шутите, да?

— Шутит он, Федор, шутит, — это уже была Анна. — Не важное чувство юмора у нашего командира, — Лицо её было хмурым, а зубы стиснуты, но она, превозмогая боль, медленно начала подниматься на ноги. — Держитесь, Фёдор. Сейчас я подойду.

Женщина выпрямилась, и неровной походкой направилась к раненому.

Боль в моей голове начала стремительно отступать. Как будто подействовало быстродействующее лекарство. Тело продолжало ещё ныть, но подняться мне это не помешало.

Оказавшись на своих двоих, первым делом помог подняться на ноги Ольге. Та пошатнулась, но быстро обрела равновесие. Затем благодарно улыбнулась мне и пошутила про рыцарей, которые ещё не вымерли.

— Вас бы в санчасть, Фёдор, — Анна уже осматривала голову «Ключа».

— Я жить буду? — Разводной уже тоже начал шевелиться.

— Будете, — успокоила его Анна. — Но затылок срочно надо обработать. Может у вас тут есть аптечка?

— Есть. Вон там, — махнул куда-то в сторону Разводной.

— Я принесу, — отозвался я. Нужно было придумать хоть какое-то задание, чтобы отвлечься от боли.

Недолго думая, я отправился на поиски аптечки, которую, похоже, после импульса забросило куда-то в угол.

— Гляньте-ка, — Борис уже тоже вошёл в клетку и находился возле осколка. — А этот гад перестал светиться. И голоса вроде исчезли.

— Борь, ты это, — Фёдор, воспользовавшись помощью Порохова, присёл возле решётки. — Если не сложно, возьми мой колун и рубани по корням.

— Зачем, — откликнулся тот.

— Затем, что этот гад постоянно пытается врасти в землю, — «Ключ» показал на края свинцовой платформы. — Видишь каких он дырок понаделал.

— Я сделаю, — первым возле колуна оказался «Порох». — А как рубить эти корни?

— Как-как? — будто дразнясь, ответил Разводной. — Прям под корень.

— Корень под корень, — усмехнулся командир. — Проще пареной репы.

— А вы это, — показал «ключ» пальцем на остальных, следите, чтобы товарищ младший лейтенант не вздумал обниматься с осколком.

Похоже, Фёдор ещё сомневался, что командир оставил свои попытки добраться от булыжника.