Ну а для меня стало всё понятно. Всё же я ещё не пришёл в себя. Совсем ничего не соображаю. Видимо, это как раз то, о чём говорил министр безопасности Кожин. Что нам постараются сохранить гражданскую жизнь, и чтобы служба на государство никак не отразилась на нашей частной жизни. Вот, видимо, с начальником и решили провести беседу. Мне думалось, государственная машина штука неповоротливая, а тут вон как быстро всё сделали.
— Значит, интересовались тобой, — продолжал тем временем Иннокентий Павлович. — Я сначала отрицал, что знаю тебя. Сказал, что не видел такого, не помню. Потом опомнился, смекнул, что перебарщиваю. Ну и сказал, что ты у меня работаешь. Дал тебе хорошую характеристику, что инженер ты достойный. Работу свою знаешь, ответственный. Ну и всё как надо.
— Так, — протянул я. — И что дальше было?
— Мне сказали, что ты можешь исчезнуть, — после слова «исчезнуть» он сделал большую паузу, снова посмотрев на меня. — Ещё сказали, что иногда тебя будут привлекать, — снова долгая пауза, и за мной наблюдет. — к особо важной государственной работе. В общем, просили тебя в эти дни не дёргать, но зарплату платить. Обещали, что такие пропуски будут компенсироваться из государственного бюджета. А я при этом не должен создавать тебе никаких проблем и препятствий. А если вдруг ты пропадёшь, всячески тебя прикрывать. Как я понимаю, дальше эти командировки, настоящие, имею в виду, я должен буду согласовывать с… — Он закашлялся. — Блин, вот уж не думал, что на старость лет у меня появится куратор из ФСБ. — покачал он головой. — Так, во что ты там вляпался, Ларионов?
Слушал я его рассказ и не знал, как себя вести и как реагировать. Наш начальник не тот человек, с которым можно шутить, но тут я не удержался.
— Боюсь, Иннокентий Павлович, если я вам расскажу, мне придётся вас убить, — ответил я без тени улыбки.
Он долго смотрел на меня в ответ. Сначала я его выражение лица транслировало нечто вроде «Ну попробуй, рыпнись. Я сам тебя прямо на месте положу и замочу». Потом до него начало что-то доходить. Он мотнул головой, хмыкнул, а потом начал ржать.
— Ну, Ларионов. Шутник, блин!
Я тоже не удержался, и рассмеялся в ответ.
Наконец, отсмеявшись, он спросил:
— Выпить хочешь?
Я помотал головой, не на работе ведь, да ещё и утром.
— Так, не расскажешь, что там у тебя?
— Не расскажу, не могу, — ответил я.
— Ну смотри. Если помощь нужна будет, предложение в силе, — произнёс он.
— Спасибо вам большое. Очень польщён, — кивнул я.
— Ладно, Ларионов, — начальник не удержался и достал небольшую бутылку коньяка Hennessy VSOP. Налил себе в коньячный бокал и опрокинул залпом.— Иди, работай. И это, лучше не шути больше. Не получается у тебя это.
— Хорошо, — кивнул я и покинул его кабинет.
Я направился было на рабочее место, но тут встретился глазами с Леной, секретаршей. Та сидела на прежнем месте, и как только я вышел, старательно сделала вид, что меня совершенно не замечает. Видимо, с утра я был совсем рассеянный, потому что не сразу обратил на это внимание, зато сейчас до меня вдруг всё дошло. Вот я баран… Я же договаривался с ней на выходные встретиться, а потом, ничего не объяснив, просто её продинамил.
А сейчас пошёл мимо неё и лишь сухо поздоровался.
Представляю, что она там про себя думает, и какими словами меня обзывает.
Нет, не подумайте, я не подкаблучник и под женщин никогда не стелился. Но ошибки всегда признавал. И здесь я напортачил.
А чувство слабого пола лучше беречь. А то мало ли, что она мне в следующий раз в кофе подсыплет, и потом ведь не признается же.
Я ускорил шаг и направился не в свой кабинет, а к выходу, туда, где лифты.
На молчаливый вопрос Борьки — инженера-проектировщика слаботочных систем, ответил:
— Я на перекур.
Он посмотрел на меня удивлённым взглядом.
— Так ты же не куришь. Когда начал?
Я лишь усмехнулся и забежал в раскрывшийся лифт, услышав вслед: «На всех этот метеорит повлиял, на всех!»
Спустившись на первый этаж бизнес-центра, пробежался по небольшим магазинчикам, которых было в достатке. В одном купил конфеты, в соседнем цветочном присмотрел красивый букет и тут же побежал обратно в офис.
Благо на пути никто не встретился. Не хотелось бы сейчас объяснять, что это я тут разбегался, то курить несусь, то с цветами возвращаюсь.
Я вышел из дверей лифта и побежал по каменному полу в сторону кабинета Иннокентия Павловича. Надеюсь, он сейчас никуда не намылится, а то неловко выйдет.
Так увлёкся, что не заметил жёлтую табличку, свидетельствующую о том, что пол мокрый. А в следующий миг, уже летел лицом вперёд. Букет, который я сжимал в руках, попал аккурат в ведро, оставленное уборщицей.
Ну, прекрасно!
А самое забавное, что произошло это как раз перед открытой дверью в приёмную Иннокентия Павловича, и весь мой полет был прекрасно виден Лене.
Я, негромко ругнувшись, кое-как принял сидячее положение. Да, букету кранты. Хоть конфеты остались целы.
Краем взгляда заметил, что Лена ошарашенно смотрит на меня. Потом подскочила и подбежала к выходу.
— Максим Александрович, что с вами? Вам, может, помощь нужна? — удивлённо спросила она.
— Спасибо, Лена. Уж как-нибудь сам разберусь, — обречённо ответил я, принимая вертикальное положение, а затем протянул ей конфеты. — Это тебе. Букет… — я посмотрел на ведро с торчащим из него веником. — Тоже тебе, но его до тебя не донёс.
— Ой, спасибо! Как приятно! — глаза её расширились, а щёки покрылись румянцем. — Как неловко, спасибо большое!
Она с сожалением посмотрела на цветы, торчащие вверх черенками из ведра.
— Сейчас попробую достать, — произнесла она.
Я хотел было отговорить, но она меня опередила и вынула из ведра букет, с которого струями потекла вода.
Цветы выглядели, мягко говоря, жалко. Однако Лена, как настоящая женщина, посмотрела на меня с улыбкой и сказала:
— Какая красота!
Врёт же и не краснеет, но всё равно приятно.
— Лен, прости, что не смог с тобой встретиться, — произнёс я негромко. — У меня было очень важное дело. Настолько, что я даже не мог тебе объяснить, в чём дело. Да и вряд ли смогу. Там такое, лучше не спрашивать. Но вину свою признаю и готов её загладить.
— Какое важное дело? — любопытно спросила Лена, оглядывая цветы и дожидаясь, пока с них стечёт вода.
— Прости, не могу сказать, — немного помявшись, ответил я.
Девушка снова нахмурилась.
— Понятно всё, — ответила она.
Видно было, что она снова на грани того, чтобы обидеться, но отойти от меня не могла просто потому, что вода с цветов натекла бы на пол, а букет она выпускать из рук явно не собиралась.
— Лена, ну прости. Дай мне ещё один шанс. Обещаю организовать самое интересное свидание в твоей жизни.
Лена сделала задумчивый вид, будто бы решала мою судьбу. Затем ответила:
— Не надо лучшее в жизни. Давай лучше вечером поужинаем после работы.
— Замётано, — ответил я. — Как раз есть хорошее кафе поблизости.
— Но я настаиваю, с тебя история о том, что за дело у тебя было на выходных. Я же от любопытства лопну.
Я тяжело выдохнул, придётся что-то сочинять. Наконец она потрясла цветы над ведром и произнесла:
— Надо бы поставить их… — она снова посмотрела на в ведро и едва не рассмеялась, — в воду, а то завянут ведь.
— Ага, и осыпятся, — кивнул я.
— Подержи пока цветочки, помоги мне, я сейчас вазу достану.
Она направилась в кабинет. Удивительно, но пока мы говорили, никто даже не подслушивал и рядом никого не было. Неужели такое везение? Обычно у всех сотрудников ушки на макушке. О любых мелочах знают и потом месяц обсасывают у кого что произошло. Небось, кто-то сейчас подслушивает, затаив дыхание за стенкой, а потом начнут слухи распускать о том, что у нас с Леной романтические отношения прямо на рабочем месте. Ох, ну что поделать, как-нибудь решим этот вопрос. Тем более, что у меня теперь иммунитет от гос безопасности.
