Мичико, услышав небольшой шорох, приподнялась и тотчас потянулась прямо к небу. Её приветливый и воодушевленный голос окликнул странницу, но так и не постиг тую. Нанаши глубоко засела в раздумья, продолжая глядеть вдаль, где простираются иные дома да различные павильоны. С такой высоты едва что разглядишь, но нечто похожее на храм виднелось среди далеких далей.

Обернувшись, майко увидела перед собой человека, с коим обменялись взглядами, и тут же ушла.

Чей-то нежный и приятный аромат, напоминающий лепестки сакуры, развевал легкий ветерок. О исходил от некой особи, что легким жестом коснулась девушки. На этот раз, покинув свое Царствие, странница таки-то обернулась. Перед собой она узрела столь же прекрасную госпожу, что повидала и в тясицу, и на сцене. Шинкоку одарила молодицу пленяющей улыбкой, словно забирая её душу.

— Безымянная странница, — обратилась та, — я не помешала?

— Что Вы, я лишь рада вновь узреть прекрасную танцовщицу, коя одним лишь взмахом веера способна пленить разум, — приветливо вымолвила девушка. — По какому делу Вы почтили меня своим визитом?

Барышня сначала в недоумении взглянула на онну-бугэйсю, опосля лукаво засмеялась.

— Что за ласковые речи звенят в воздухе, — выказала та, прикладывая палец ко рту нанаши. — Давай перейдем на «‎ты».

— Как пожелаешь, барышня Чинен.

Женщина продолжила улыбаться. Её усмешка казалась такой нежной, чувственной, и всем видом напоминала материнскую. Однако благородный лик Шинкоку также являлся излишне неясным — в нем читалось уйма слов и эмоций, но ни одни из них не были подлинными. Тогда же, она обратилась:

— Помнишь ли наш разговор?

— Я помню каждое вымолвленное тобой слово, оттого и не могу определиться, что именно мне следует выказать.

Барышня немного попятилась, явно не дожидаясь такого ответа, опосля чего несколько опечалено вымолвила:

— Кажется, ты меня подозреваешь в кое-каких делах, и после нашего диалога с братом в твоей душе закрались сомнения, но я хочу попросить тебя дать мне ещё один шанс, странница.

— Ты права, некоторые фразы заставили меня взглянуть на происходящее иначе. Не могу ничего выказать о недоверии, ведь ты и без того все знаешь, а потому таить мне нечего. Однако, если желаешь показать мне лучшую из всех своих сторон, я не стану тебя останавливать.

— Я ценю это, нанаши, — благодарно отрекла та. — Что ты думаешь о том, чтобы сходить со мной и Нозоми к реке Шиаванами? Слышала, это первое, что вы хотели посетить по прибытию в наш Тейменто.

— Я нахожу это привлекательным, однако, что насчет Кенко и Юцуны? Разве они не захотят пойти с нами?

Барышня перевела взгляд, словно убегая от ответа.

— Ох, — протянула Шинкоку, — эти двое ушли не так давно прогуляться по улочкам сего местечка. Однако, я полагаю, что мы ещё пересечемся с ними у реки.

Несколько нелепым жестом девушка прислонила длань ко лбу и, вздохнув, выказала:

— Как же так, мы ведь прибыли вместе, а эти двое уже куда-то запропастились… Нам остается лишь последовать их примеру.

Женщина вновь лукаво хихикнула, словно распрекрасная кицунэ, что издали наблюдает за своей добычей. Она элегантно протянула руку страннице, помогая подняться, опосля чего те продолжили свой диалог на ходу.

— Знаешь, они мне немного напоминают Нозоми в детстве. Тот тоже всегда уходил невесть куда и приходил, когда сам того желал. Хотя, по правде говоря, ничего не изменилось.

— Повстречав его впервые, такая мысль никому в голову и не взбредет, — удивленно отрекла нанаши.

— За личиной холодного и неприступного мужчины кроется более глубокая и печальная натура, чем можно вообразить. Он всегда уходил куда-то, дабы побыть в одиночестве, и это не раз тревожило меня.

— Барышня Чинен, — обратилась нанаши, — могу ли я вопросить тебя о кое-чем?

— Попробуй, но не обещаю, что смогу ответить, — лукаво выказала та. Теперь-то прояснилось, откуда Мичико понабралась эдаких фраз.

— Из нашего диалога, стало ясно, что ты и Нозоми — названые брат с сестрой; но из ваших уст доносятся слова, которые не позволяют воспринимать вас как неродных по крови. Посему мне стало любопытно послушать вашу историю, и я хотела попросить поделиться ею, коль не прочь.

Шинкоку кинула на странницу неоднозначный взгляд, но после короткого ожидания выказала:

— Впервые мы встретились, когда мне было пятнадцать, а Нозоми лишь пять. Причиной этой встречи стало то, что отец этого мальчишки позволил мне отточить свои навыки кэндзюцу, следуя его указаниям. Хоть я выходила из клана самураев, но по уставу семьи, будучи женщиной, не могла брать в руки меч. Я часто глядела на тренировки и сражения собратьев, но и мечтать не смела оказаться на их месте. Единственным спасением стал именно сей благородный человек. Он много мне помогал при жизни, не взирая ни на что. После одной из сотни таких встреч, я заприметила мальчишку, что всегда наблюдал за нами из тени. Тогда он читал какую-то книгу, что меня изрядно удивило. Когда я слышала об этом ребенке из третьих уст, то воображала несколько иную картину, но, повидав в живую, все сомнения, а также ожидания превратились в ничто. Изначально, Нозоми не подпускал меня к себе, и я могу понять, почему; однако его забота и помощь по сей день не ясны. После тренировок он всегда приносил мне какое-то, да яство, а в случае чего помогал мне полировать и затачивать клинок. Такие добродушные и беспричинные действия меня неким образом позабавили, посему я старалась сблизиться с ним, дабы стать его опорой и верным товарищем. А дальше все как-то произошло само по себе, и мы стали неразлучными. Но за последние года он отдалился от меня, и даже так я не могу что возразить, ведь он все ещё мой младший брат, хоть и не родной.

Шинкоку делилась своей историей, припуская некие шутки да лукавства, но вспоминая о былом, её лицо выражало печаль и страдания, и они стали единственным, что в нем можно было прочесть. Нанаши выслушала тую от и до, однако на языке вертелся лишь один вопрос.

— Имея разницу в десять лет, могу поинтересоваться, сколько же тебе…сейчас? — с некой осторожностью вопрошала девушка.

— Негоже задавать такие вопросы даме, — фыркнула та, однако вскоре продолжила, — но раз тебе так любопытно, то Нозоми будет двадцать шесть.

«Выходит, ей тридцать шесть, но она все ещё так молодо и роскошно выглядит. Быть может, взаправду кицунэ?» — настороженно размышляла молодица.

— Знаю, о чем ты думаешь, — барышня легко схватила девицу за плечи и, прервав её размышления, прошептала, — но наяву я в самом расцвете сил, потому не воспринимай меня за старую деву.

— Ох, я бы и не подумала, — лукаво отрицала та. — Мои мысли были о том, что хоть ты и походила из клана самураев, но сумела стать гейшей, не обучаясь сему. Каким же образом?

— Связи, моя милая, и, как поговаривают местные, врожденный талант. Не зря же я родилась с некими задатками.

— Весьма неожиданное восхождение.

Девушки хохотали. Они нагнали свою волну, и нынче этот диалог походил на беседу двух лисиц, что вели охоту друг на друга.

— Сестра, перестань липнуть ко всем подряд. Не каждому такое приходится по вкусу.

Барышня выдала презренную улыбку и тут же промолвила:

— И вновь ты все испортил, Нозоми. Я только-вот наладила отношения с этой прекрасной девой, а ты тут же отбираешь её у меня. Что за собственник, — протянула та, — хотя ты больше похож на преданную собачку, что всюду следует за своей обладательницей.

В его безмолвном лице отобразилось сокрытое презрение и раздражение, но из уст не донеслось и капли негатива.

Наблюдая за беседой сих двоих, странница заприметила у Шинкоку несколько особенностей. Первое — охагуро ⌜⁶⁵⌟, кое всегда ассоциировалось с замужней и незамужней женщиной средних лет, гейшей и таю, что безукоризненно следовали сей традиции, но второе же — отсутствие таби ⌜⁶⁶⌟, которые всегда носили гейши, а также вышитые мантии. Си моменты показались ей довольно странными, а вспомнив ошибку Нозоми и вовсе вводили в заблуждение.