— Пошли, Кенко.

Облегченно вздохнув, мечница встала и последовала за девчонкой. По пути, она расспрашивала малышку о разном, но на вопрос, что же это за место, ответа так и не дала.

— Кстати, Ибицу, а как ты здесь оказалась? Ты потерялась? — заинтересовано обращалась императрица.

— Нет, я давно уже здесь, ведь ровно также давно и умерла.

— Умерла? Я не встречала твоей души.

— Меня нет в живых уже более сотни лет, а ещё я — злой дух, а не просто какой-то там мертвец.

— И все же, не слышала я о тебе.

— Это потому что я — восходящая звезда. Скоро обо мне будут говорить все, просто наблюдай за тем, как я восхожу на пьедестал.

«Сколько надменности и до чего великие планы у этой заблудшей души», — думала Кенко, с умилением глядя на малышку. Вдруг, в её сознании всплыла одна деталь, о которой ей так хотелось расспросить.

— Скажи, Ибицу, — несколько неуверенно обращалась девушка, — а как ты умерла?

Услышав сей вопрос, девчонка, скачущая из стороны в сторону от радости, замедлила свой ход и поменялась в лице.

— А что, так интересно знать?

— Да, мне любопытно, но если для тебя это слишком, то…

— Ты меня разочаровываешь, сестренка, — вымолвила девочка, приставив острие украденной из-под носа катаны прямиком к шее Кенко.

Та ошарашенно поглядела на Ибицу, явно не ожидая столь бурной реакции. Голос девушки переменился на более грубый и она выказала:

— Как ты можешь так поступить со мной, говоря о желании стать сестрой? Я бы никогда не согласилась иметь родственницу, что желает меня убить!

Сказать о том, что слова мечницы поразили её — ничего не сказать. Маленькие очи стали какими-то безумными и одновременно передавали всю печаль, накопившуюся внутри. Тогда, из её глаз непроизвольно потекли слезы, и чтобы вытерить их, она убрала катану от выи.

— Несчастный случай. Смерть. Все.

Немногословный ответ дал понять не только правду о гибели девочки, но и то, что слова, сказанные ранее, сильно ранили её.

— Прости, я сказала это, не подумав, — сконфуженно обратилась Кенко.

— И как ты загладишь свою вину?

Недолго думая, странница ответила:

— Ты хотела, чтобы я стала твоей сестрой? Хорошо, я согласна стать ею, но только на один день.

Девочка улыбнулась на такое предложение, но выглядело это настолько мляво, аки эта идея уже не кажется ей такой уж хорошей.

— У меня был старший брат. Он часто меня бил и стал одной из причин «несчастного случая». Но ты ведь будешь хорошей сестрой, правда?

— К-конечно, я постараюсь изо всех сил, сестренка! — произнесла императрица так, чтобы поддержать девчонку, но, по правде говоря, со стороны это выглядело немного так себе.

— Если ты делаешь это только потому, что боишься, как бы я тебя не убила, то перестань, иначе правда так поступлю, не доведя до выхода.

— Ха-ха… Да, конечно.

Ибицу посмотрела на взбудораженную Кенко с серьезным выражением лица, но едва смогла сдержать свой смех.

— Господи, сестрица, какая же ты забавная. Мне всегда хотелось старшую сестру, подобную тебе, императрица Ранзильема Кенко.

«А ты хорошо запомнила фразу, пророненную невзначай, — думала та, — пора бы мне научиться подбирать правильные выражения».

Кенко протянула свою длань девочке, предлагая той взяться за неё. Ибицу с недопонимаем взглянула на девушку и тут же сцепила их руки. Продолжая блуждать среди тьмы, слова из уст так и лились. Тогда же, малышка огорченно выказала:

— Очень жаль, что за время нашего знакомства, мы так и не сыграли в маджонг.

— А ты умеешь?

— Ну конечно умею, как ты могла усомниться в моих навыках! — вновь все тем же возвышенным голосом проговаривала Ибицу, но теперь он не казался Кенко уж настолько противным.

— Сможете ли Вы, сенсей, обучить меня на словах? — лукаво молвила девушка.

— Конечно, гакусэй ⌜⁵⁶⌟, иначе и быть не может!

Так шли они, перенимая что-то у друг друга, обучаясь чему-то да беседуя просто ни о чем. Но любая встреча подходит к концу, никогда не стоит забывать это. А если же эта встреча была по-своему хороша, то расставаться будет ещё тяжелее.

— Старшая сестра Кенко.

— Что такое, Ибицу?

— Сегодня ты скрасила мою серую жизнь в этом унылом и невзрачном месте. Это было поистине здорово.

— Должна признать, мне тоже было в какой-то мере весело. Но не сразу. Однако, к чему ты клонишь?

Пройдя чуть вперед да обернувшись, девчонка, воодушевленно, выказала:

— Я кое-что должна отдать тебе в знак благодарности, так?

— Нет же, мне ничего не нужно, — с улыбкой выказывала та, но на душе словно был какой-то камень.

— Мне жаль, что, не успел пройти и день, а ты снова перестанешь быть моей сестрой.

— О чем ты, Ибицу?

Улыбнувшись во всю, девочка выказала:

— Прощай, императрица Ранзильема Кенко, я буду скучать по тебе. И не умри раньше, чем я убила бы тебя!

— Что? Постой! — встревоженно выказала девушка.

Не успела она и подойти на шаг ближе, как Ибицу рассыпалась на пылинки, что всегда именовались как шуцуриан. За считанные секунды девочка превратилась в ничто, а Кенко, вместо названной сестры, сумела лишь ухватить шляпу, что стремительно падала вниз. Глядя на то, как она вновь не смогла никого спасти, не успев даже надлежаще распрощаться, императрица пала на колени и судорожно заплакала. Быть может малышка не была хорошей да милой, аки другие дети, но она была собой и уже успела оставить свой след в жизни мечницы. Потом та, схватив доули, лишь продолжила слезливое прощание над прахом канувшей в Лету.

III

Холод от одного лишь его взгляда, неясное предвкушение, накаляющаяся атмосфера и ощущение приближающегося конфликта — вот что влек за собой Нозоми, сидящий, как ни в чем не бывало, опёршись о студёную влажную стену, что выглядела так, аки здесь прошелся хмурый дождь. Не выражающее и единой эмоции лицо выглядело как искусственное, ведь со стороны он походил больше на досконально вытвореную статую, ежели человека. Сидя так, мечник казался непринужденным, но его острый неотрывный взгляд был наготове, и в любую секунду мог пронзить противника. И не просто так. Услышав шаги да заприметив свечение от приближающейся фигуры дело принимало совершенно иной оборот.

— Снова всех перехитрил, да, всезнающий Нозоми? — отозвался чей-то до ужаса неприятный и грубый голос.

— Юрэй ⌜⁵⁷⌟ Онрё.

Ему не нужно было и глядеть на прибывшего проводника, чтобы определить, кого к нему подослали. За свою жизнь, он обернул против себя десятки тысяч мечей, что так хотят узреть свершение мести. Переполненная ненавистью и злостью ко всем, желающая возмездия особь, скитающаяся по всему миру, одним лишь видом вызывала отвращение. Белые погребальные одежды, умытые в чей-то крови, длинные темные волосы, что едва не скрывали её лицо, и бледно-белая, почти что синюшная кожа выдавала в ней того самого гневного духа.

— Какое недовольное лицо. Даже приятно стало.

— Это снова проделки Шинкоку, я прав?

— Пф, — возмущенно выдав, продолжила, — разговариваешь со мной в такой манере, будто мы знакомы не одно столетие. А я ведь и убить тебя могу за такую надменность.

— Попробуй, если длани не усеченные.

— Да ты такой же негодяй, как о тебе и говорят.

Надменно фыркнув, странник выказал:

— Люди всегда судачат о других, если не о чем больше.

— О тебе именно так только и скажешь. Болтаешь, да все без толку.

Не желая вести философские беседы с ничтожным существом, он вопросил уже более строгим голосом:

— Где нанаши?

— Волнуешься только за свою светловолосую хозяюшку, да?

— А как иначе. Из нас четверых она выделяется своей безрассудностью.

Оставляя неясное предвкушение, гневный дух переменил тему.

— Свои грехи ты пустил на самотек, дружок. Люди, находящиеся из-за тебя в царстве усопших, так страдают, а она и вовсе умывается кровавыми слезами, ха-ха-ха!