Я болезненно ощущал холодный металл на своей коже и тикающие секунды. Был большой шанс, что я не выйду из этого лифта живым, и единственное, о чем я мог думать, это Алессандра.

Торжественное открытие шло полным ходом. Она думала, что я забыл о ней? Что я не собирался показываться, потому что был слишком занят выкупом банка? Это был ее важный вечер, и я мог испортить его, как и многое другое в прошлом.

Я не так боялся умереть, как боялся никогда больше ее не увидеть. Сожаление переросло в решимость. К черту это. Мы только что снова сошлись, и вся наша жизнь была впереди. Я не собирался отпускать это без боя.

— Почему тебя так волнует банк? — Я запнулся. Если бы я мог отвлечь Романа хотя бы на секунду… — Какая разница в моем выкупе?

— Для меня — никакого. Это чертовски важно для моего клиента.

— Это забавно, — на моем языке появился едкий привкус. — Ты так много говорил о лояльности, но вот ты здесь, предпочитаешь клиента брату. Вот тебе и семья.

Его челюсть снова дернулась.

— Не вешай это на меня. Если бы ты послушал…

— Анонимного звонившего, использующего искажатель голоса? Не могу себе представить, почему бы мне не воспользоваться деловым советом от такого человека, — я едва мог слышать свой голос сквозь стук сердца. — По крайней мере, будь честным. Какая-то часть тебя всегда хотела это сделать. Ты хотел заставить меня заплатить за предательство, и это твой шанс. Так сделай это. Прямо сейчас, лицом к лицу. Ты ждал этого пятнадцать лет, — я схватил его за запястье и сильнее прижал пистолет к своей коже. — Сделай это.

Нажми.

Мое сердце билось быстрее, чем я дышал. Кислород превратился в осадок, и едкость царапала мою кожу, как лезвия бритвы.

Глаза моего брата сверкнули, и на секунду, всего на секунду я подумал, что это все.

Но затем Роман прошипел проклятие, и ощущение металла исчезло от моей кожи. Он отступил назад, его пистолет все еще был направлен на меня.

— Если я не убью тебя, — сказал он, — они убьют нас обоих. Если только… — я ждал, находясь между облегчением и страхом. — Ты отказываешься от сделки. Уходишь от DBG, Дом, и, возможно, я смогу убедить их оставить нас в живых.

— Сделано.

— Не лги мне, — Роман знал меня слишком хорошо, чтобы поверить мне на слово. — Если я позволю тебе уйти, а ты все равно завершишь выкуп, никакие меры безопасности не смогут спасти ни тебя, ни меня. Речь больше не пойдет о клиенте. Речь пойдет об их репутации, и они пойдут на все, чтобы защитить свою репутацию. Поверь мне, — тени прокрались в его глаза, отголоски ужасов, которые лучше было бы оставить погребенными.

Удар моего пульса заставил мои вены заболеть.

Я планировал сделать именно то, что он подозревал. Я выйду, подпишу сделку и выслежу того, кто стоит за этим сегодня вечером. Я не успокоюсь, пока они не умрут, каждый из них.

— Это банк, — Роман не сводил с меня взгляда. — Один банк. Стоит ли оно того, что ты можешь потерять?

Стук усилился.

Это должно было быть несложно. Отказаться от сделки и жить, не оглядываясь каждый день. Но выкуп DBG касался не одного банка. Это была кульминация всего, что я пытался сделать с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы понять, что мне не обязательно оставаться в своем дерьмовом городе.

Никто никогда не покупал банк такого размера до тридцати пяти лет. Я был бы первым. Было бы плевать на каждого скептика, с которым я сталкивался, и на каждого учителя, который говорил, что я ничего не значу. Что бы ни случилось потом, это гарантировало бы, что я войду в учебники истории.

Увековеченный. Не стираемый.

Это было бы безопасностью и моим наследием.

Я не боялся таинственного покровителя Романа. У меня были свои связи и достаточно денег, чтобы похоронить их заживо. Но победа не была гарантирована, и я был не единственным, кто рисковал.

Насколько я был готов рискнуть, чтобы достичь всего, чего я когда-либо хотел?

— Мяч на твоей площадке, Дом, — сказал Роман тихим голосом. — Что ты выберешь? Твое наследие или наша жизнь?

ГЛАВА 42

Он ни разу не показался.

Вечеринка завершилась рано из-за надвигающейся грозы, которая отвезла людей домой до того, как они попали под наводнение, но я не возражала. Торжественное открытие уже имело ошеломляющий успех, и за ночь я исчерпала свою социальную энергию.

К тому же, было трудно улыбаться и притворяться, что все в порядке, когда мое сердце разрывалось до того, как оно полностью зажило.

— Может быть, он попал в аварию, — сказала Изабелла. — Он мог бы быть в больнице прямо сейчас, пытаясь оторвать капельницу, чтобы выбежать и увидеть вас. Я уверена, что он не забыл.

— Иза, — Вивиан пристально посмотрела на нее. — Не шути о таком.

— Что? Происходят странные вещи, — Изабелла закусила нижнюю губу. — Я не верю, что Доминик забыл или решил не приходить. Не после всего, что он сделал, чтобы вернуть Алессандру.

— Вы двое, — Слоан указала на Данте и Кая, которые застыли в унисон. Никто не хотел быть объектом ее гнева. — Где ваш друг?

— Он не ответил на наши звонки, — Кай пришел в себя первым и ободряюще улыбнулся мне. — Я уверен, что он уже в пути. Вероятно, его задержали.

— Или ограбили, — сказал Данте. Он пожал плечами, когда Вивиан перевела на него свой убийственный взгляд. — Мне жаль, mia cara, но это возможно.

— Ребята, все в порядке, — усталость истощила мой словарный запас до самого необходимого. — Это не ваша проблема. Идите домой. Я приберусь.

— Я помогу, — Слоан схватила мешок для мусора.

— Нет, — твердо сказала я. — Ты сделала достаточно.

— Но…

— Ты не можешь…

Несмотря на их протесты, через несколько минут я выгнала своих друзей за дверь. Я ценила их заботу, но мне хотелось побыть одной.

Я проделала все необходимые действия, выбросив мусор и убрав остатки еды в холодильник. Это было похоже на то, как будто я смотрела, как кто-то косплеит меня; она выглядела как я и двигалась так же, как я, но чувствовала себя не так, как я. Она была незнакомкой, которая косплеила жизнь моей мечты.

Я остановилась перед коллажем, на создание которого потратила несколько недель. Оно занимало всю правую стену. Яркие, насыщенные лепестки постепенно исчезли до приглушенных коричневых оттенков, которые доминировали в центре произведения, прежде чем намек на цвет вернулся на холст.

Жизнь, смерть, возрождение. Это не было тонким, но я и не хотела, чтобы это было так. Я хотела, чтобы это напоминало о том, что я оставила и во что никогда больше не хотела возвращаться.

— А́ле.

Моя спина напряглась от голоса позади меня. Мне следовало запереть дверь, но меня слишком отвлекло присутствие Доминика. Мои инстинкты самосохранения улетучились, как только он появился на сцене.

— Ты опоздал, — я не повернулась, боясь, что если я это сделаю, то заплачу и никогда не остановлюсь.

— Дорогая…

— Нет, подождите. Это неверно, — разочарование нарушило ритм моих слов. — Ты не опоздал; ты просто не пришел. Вечеринка окончена, Доминик. Тебе не нужно быть здесь.

— Нет, должен, — его присутствие коснулось моей спины, отяжелевшей от сожаления, и я закрыла глаза, сдерживая слезы, когда его рука нежно коснулась моей руки. — Потому что ты здесь.

— Тогда где ты был раньше? Ты был на работе?

Тишина.

— Да или нет, Доминик.

Еще одно, более глубокое молчание раздробило мое сердце.

Затем так тихо, что я почти не услышала его: — Да.

Слеза скатилась с моего подбородка, и коричневые цвета в центре слились в одного аморфного монстра, раскрасившего все оттенки моего мира.