Десять часов. Как раз вовремя.

Моя экономка Фиона заходит на кухню. Она бросает на меня взгляд, роняет пластиковые пакеты с чистящими средствами, которые держит в руках, и издает душераздирающий крик.

Я даже не подпрыгиваю от звука, и это свидетельствует о том, насколько я измотана.

— Я действительно так плохо выгляжу? Напомни мне немного накраситься, прежде чем ты придешь на следующей неделе.

Тяжело дыша, с побелевшим лицом, она опирается рукой о дверной косяк и крестится.

— Боже правый! Ты до чертиков меня напугала!

Я хмуро смотрю на нее.

— А кого ты ожидала? Санта-Клауса?

Смех Фионы тихий и слабый ‒ такой контраст с ее внешностью и манерами.

Шотландка по происхождению, она пухленькая и привлекательная, с ярко-голубыми глазами, румяными щеками и крепкими ногами. Ее руки красные и огрубевшие от многолетней работы по уборке домов. Хотя ей чуть больше шестидесяти, у нее энергии как у женщины вдвое моложе.

То, что она помогает мне содержать дом в порядке, ‒ дорогая роскошь, но двухэтажный дом площадью более пяти тысяч квадратных футов и, кажется, миллионом укромных уголков и трещин, которые собирают пыль, нуждается в постоянной уборке.

Она качает головой, обмахиваясь веером.

— Уф! У меня аж сердце заколотилось, моя дорогая! — Фиона хихикает. — В последний раз это было так давно.

Затем она становится серьезной и пристально смотрит на меня, вглядываясь так, как будто не видела меня сто лет.

— Как ты, Кайла?

Я отвожу взгляд. Я не могу лгать, глядя прямо в эти пронзительные голубые глаза.

— Я в порядке. Просто пытаюсь себя чем-то занять.

Она колеблется, как будто не уверена, что сказать. Затем порывисто выдыхает и делает беспомощный жест в сторону окна и вида на обложенный облаками Пьюджет-Саунд за ним.

— Я очень сожалею о том, что произошло. Я читала об этом в газете. Такой шок. Могу ли я что-нибудь сделать?

— Нет. Но спасибо тебе, — я прочищаю горло. Не плачь. Не плачь. Возьми себя в руки. — Ты сегодня не занимайся кухней, понятное дело. Я найду кого-нибудь, кто придет и посмотрит на протечку, но пока что нет смысла убирать здесь, если все снова зальет. Мой кабинет на этой неделе не нуждается в уборке, а еще…

Я сглатываю комок в горле.

— Еще, возможно, пропустим кабинет Майкла. Я думаю, что хотела бы оставить все как есть на некоторое время.

— Я понимаю, — мягко говорит она, — так ты останешься?

— Да. Я буду здесь весь день.

— Нет, я имела в виду, ты останешься в доме?

В ее тоне есть что-то странное, подтекст, которого я не улавливаю, но потом я понимаю. Она беспокоится о том, сохранит ли работу.

— О, я не смогла бы продать его сейчас. Еще слишком рано принимать такое важное решение. Может быть, через год или два, когда все будет более-менее улажено. Я не знаю. Честно говоря, сейчас я не заглядываю в будущее.

Она кивает. Мгновение мы стоим в неловком молчании, пока Фиона не указывает через плечо.

— Возьмусь за работу.

— Ладно. Спасибо тебе.

Фиона поднимает сумки с того места, где уронила их на пол, затем поворачивается, чтобы уйти. Но внезапно оборачивается и выпаливает:

— Я буду молиться за тебя, дорогая.

Я не утруждаю себя тем, чтобы сказать ей, чтобы она не тратила время попусту.

Я знаю, что безнадежна, что никакие молитвы во вселенной не могут мне помочь, но это не значит, что я должна быть грубой. Я просто прикусываю губу, киваю и глотаю слезы.

Когда она выходит, мой взгляд падает на письмо на столе.

Я не могу сказать, что заставляет меня это делать, но не успеваю я опомниться, как сажусь писать ответ. Я пишу его на обороте письма, которое прислал мне Данте.

«Чего ты ждешь?».

Я отправляю его по почте, пока у меня не сдали нервы. Проходит неделя, прежде чем я получаю ответ, и он даже короче моего. На самом деле, это всего лишь одно слово.

«Тебя».

В правом нижнем углу бумаги я вижу засохшее пятно ржавого цвета, похожее на пятно крови.

Я кладу письмо в дальнюю часть ящика с нижним бельем и оставляю его там, решив забыть о нем. Если придет еще одно, я могу позвонить милому детективу, который допрашивал меня после аварии, и узнать, что он думает по этому поводу. Может быть, я попрошу его разобраться, кто вообще такой этот Данте и посмотреть, что он сможет выяснить.

Данте Алигьери, судя по имени на обратной стороне конверта, и имя звучит как полнейшая выдумка.

А пока у меня есть другие причины для беспокойства.

Помимо новой протечки крыши также выяснилось, что в доме проблемы с электричеством.

Люстра в столовой мерцает. Я слышу хлопки и потрескивание, когда нажимаю на выключатель в главной спальне. Время от времени сам по себе срабатывает дверной звонок.

Я пыталась дозвониться трем разным местным кровельщикам, но мне никто не перезвонил. Так что теперь я жду мастера по дому, какого-то парня по имени Эд. Я наткнулась на его карточку на дне ящика с кухонным хламом, когда искала ручку.

Не знаю почему, но я ожидаю увидеть пожилого мужчину с лысеющей головой и пивным животом, и с поясом для инструментов через бедра. Вместо этого, когда в ответ на стук я открываю входную дверь, вижу улыбающегося стройного молодого человека с длинными каштановыми волосами, убранными с лица плетеной кожаной повязкой. На нем футболка с Джоном Ленноном, выцветшие джинсы-клеш и сандалии, в руке он держит ржавый металлический ящик с инструментами.

От него разит травкой.

— Привет. Ты Кайла?

— Я.

Ухмыляясь, он протягивает руку.

— Я Эдди.

Я улыбаюсь в ответ, и мы пожимаем друг другу руки. Он кажется милым и безобидным — две вещи, которые я ценю в любом мужчине, которого впускаю в свой дом, когда я одна.

— Входи. Я покажу тебе все.

Эд следует за мной на кухню, отпуская комментарии по поводу того, каким классным, по его мнению, является этот дом.

— Да, он классный, но с каждым днем все больше разваливается на части, — я указываю на два коричневых пятна от воды на потолке кухни.

— Да, этим старым домам нужно много внимания, — он вытягивает шею, чтобы посмотреть на пятна. — Особенно с учетом здешней влажности. Плесень беспокоит?

— Больше нет. Позаботилась об этом несколько лет назад. Прямо сейчас меня беспокоят протечки крыши и электричество, — я даю ему краткий обзор того, что происходит со светом и дверным звонком. — К тому же, когда я включаю сушилку, начинает вонять горелым. И телевизор иногда выключается сам. О, и недавно взорвалась пара лампочек.

Внезапный холодный сквозняк заставляет встать дыбом волосы на моих руках и задней части шеи и посылает мурашки по спине. Дрожа, я потираю ладонями руки, покрывшиеся гусиной кожей.

Я должна попросить Эдди проверить герметичность окон, пока он здесь. Но сначала о главном.

— Давай-ка я покажу, где находится щиток.

Эдди следует за мной в подсобное помещение в задней части дома рядом с гаражом. Там же находятся стиральная машина, центрифуга и шкафы, в которых хранятся всевозможные хозяйственные принадлежности.

Поставив ящик с инструментами на пол, Эдди открывает металлическую дверцу на щитке и быстро просматривает переключатели.

— Сначала я проверю напряжение, посмотрю, работает ли выключатель на нужной мощности. Затем проверю целостность проводки. Возможно, есть повреждения от воды или проводка износилась, от этого и могут быть все проблемы. Затем я проверю розетки, удостоверюсь, что они не сломаны. Где счетчик?

— Прямо за дверью гаража.

Он кивает.

— Сделаю. Мне потребуется час или около того, чтобы со всем разобраться, затем я составлю смету на ремонт. Как, устраивает?

— Устраивает, спасибо. Чтобы попасть на чердак, нужно подняться на второй этаж через гардеробную главной спальни. Лестница в гараже.

— Круто.

— Кричи, если я тебе понадоблюсь. Я буду рядом.