— Буйные должны были стать Мирными?

Кирилл кивнул.

— Первая Волна погасила бы пламя ненависти и остановила все конфликты, все войны. Падший же превратил их в безумцев, которые отдали энергию для его возрождения. Вторая Волна повела бы добровольцев, которые были готовы своими телами восстановить уничтоженную биоту…

— Чего? — вырвалось у меня.

— Читал скандинавские саги? — спросила Анфиса. — В мифах викингов есть такой Имир. Первочеловек. Из его тела асы сделали мир. А в Древней Индии есть легенды о Пуруше, тоже первочеловеке, который дал жизнь не только людям, но и животным, и растениям, и даже неживой природе. Вероятно, это отголоски реальных событий.

— Но кто согласен из своих тел восстановить природу? — возмутился я, припомнив путешествие сквозь рощу Ушедших. Искаженные тела, сплющенные руки и ноги, кошмарные деревья, слепленные из голых людей — то ли живых, то ли нет…

— Ты удивишься, но очень многие, — сказал Кирилл так уверенно, что не возникало сомнений: он в это верит целиком и полностью. — Многие готовы отдать жизнь ради вселенной… и обрести жизнь вечную как часть природы.

— Мы все рано или поздно станем частью природы, — проворчал я.

Анфиса живо отреагировала:

— Вынужденно. А здесь — осознанный шаг. Сколько в старом мире было наркоманов, алкоголиков, токсикоманов и просто несчастных людей, которые не знают, зачем живут? Так называемая биомасса? У кого на бессознательном уровне плавает идея о самоубийстве? Кто смотрит с балкона десятого этажа, или с моста в реку, или задумчиво вертит в руках опасную бритву — но не решается на этот шаг? Кто чувствует пустоту в душе? Этим людям не хватало Смысла. Они хотели отдать миру что-то, но не знали, что. А Вторая Волна давала им эту возможность. Возможность сакрального жертвоприношения самого себя.

Когда Анфиса упомянула тех, кто смотрит с моста на реку, я отвел взгляд.

— Третья Волна, — продолжил Кирилл, — породила бы Спасителей. На случай, если среда изменилась бы слишком сильно и стала агрессивной. Например, после атомной войны. Спасители обладали бы способностью менять свои тела в широком диапазоне… Они должны были спасать, а не сидеть в закрытых помещениях и мучиться от голода! Падший исказил Замысел, потому что он есть Зло.

Я представил родителей в роли Спасителей. Мы бы вместе ехали на юг… в компании других Детей Земли…

— Но чего ему надо, Падшему? Цель-то у него есть? Неужели хочет просто подосрать всему миру?

— Он безумен, — вздохнул Кирилл. — Его цели нам неизвестны. Ты поймешь цели душевнобольного?

Наступила пауза. Вдали зазвенели детские голоса, кто-то чем-то застучал, заплескала вода.

Матерь Анфиса тихо произнесла:

— Мы делаем что можем, чтобы облегчить страдания Людей-Деревьев. Они ведь страдают. Есть старый ритуал… Кровь животных должна утешить их муки…

— Видел, — сказал я. Помолчав, спросил: — Так значит, я должен убить Падшего, верно? Убить еще раз, на этот раз окончательно? Как это сделать?

— Если нам всем очень повезет, то ты уничтожишь его так, что он больше не возродится. Мне не удалось. Падший силен и хитер. Убить его нужно на Спиральном Кургане, с соблюдением особых ритуалов… Я что-то сделал неверно, и он обманул смерть, из-за чего пострадали миллиарды.

“Падший Праотец наш! Как тебя пытали на Спиральном Кургане, как резали твою плоть и рвали на куски, как тебя убивали, ТАК И Я БУДУ ПЫТАТЬ, РЕЗАТЬ, РВАТЬ И УБИВАТЬ ЖЕРТВУ ВО ИМЯ ТВОЕ!” — словно наяву услышал я низкий, гортанный голос Даши, бредущей по кругу из тухлого мяса и крови.

Я поднял глаза на Кирилла.

— Ты пытал его, да? Резал и рвал на куски?

Что-то промелькнуло по чистому детскому лицу Праотца Вадхака.

— Да, — после паузы сказал он. — Я пытал его.

Я перехватил взгляд Матери на Кирилла. Она была шокирована. Не знала о такой неприятной подробности? А о том, что в подземелье сидели Глашатаи и еще какие-то существа, которых тоже, видимо, пытали, она в курсе?

— И всё было зря, — прошептал Кирилл, понурившись. — В том, что случилось, есть и моя вина.

— Значит, правильный ритуал вам тоже неизвестен? — спросил я.

— Известен. Ход правильного ритуала явится Палачу в нужный час. Ты просто вспомнишь его, будто всегда знал. Но легко ошибиться.

— Почему?

Кирилл удивленно приподнял брови.

— Потому что убивать живое существо непросто.

Я хмыкнул. Вот уж не ожидал услышать такое от древнего палача.

— В чьем теле он возродился на этот раз?

— Если бы знать…

Я нервно хихикнул:

— Весело! Убей не знаю кого, не знаю как, не знаю чем.

Закружилась голова — от всего услышанного, от перенапряжения или еще от чего-то.

“Как пали пред тобой Матери и Отцы, и Дети их, так падет каждый, кто выжил, или будет втоптан в грязь!” — прорычал голос Даши у меня в памяти.

Я обратился к Анфисе:

— А вы кто такие?

— Просто Матери. Часть Великого Замысла. Защищаем и бережем Детей Земли. Кто-то ведь должен заниматься стиркой, готовкой и менеджментом? Раньше я была терапевтом… и немножко целительницей.

— Почему я чувствую вас не так сильно, как Матерь Киру?

— Возможно, Община Киры — это твоя Община. Ты должен быть с ними. Поэтому вы чувствуете друг друга сильнее, чем людей из других Общин.

Я поджал губы. Ладно, с этим более-менее разобрались…

— У Падшего есть группа поддержки, — сообщил я Кириллу. Рассказал о Даше. Допустил мысль, что она не одна такая. Откуда-то она ведь узнала, как проводить ритуал жертвоприношения?

Анфиса и Праотец Вадхак переглянулись.

— За века Падший собрал своих сторонников, — сказал Кирилл. — Видимо, организовал что-то вроде секты, которая пробудит его силы, если безумцы Первой Волны не справятся. Это усложняет задачу. Однако зря ты думаешь, что мне неизвестно, как убить Падшего. Я дам тебе Оружие Палача. Это еще одна из моих задач.

Он показал на биту, лежащую у моих ног. Я недоуменно вылупился на нее.

— Бита? Моя бита?

— Расписная Бита, — хихикнула Анфиса. — Пока ты был в отключке, Вадхак ее заколдовал. Ею ты убьешь проклятого гилгула, того, кто возрождается, врага рода человеческого. Отныне это твой Экскалибур, или Мьёльнир, если можно так выразиться.

Я фыркнул:

— Раз уж ты умеешь заколдовывать Мьёльниры, почему не смог убить Падшего? И почему сейчас это не сделаешь, если уж реинкарнировал?

— Дело не в оружии и не в магии, а силе духа. У меня не было ее тогда, и нет сейчас. Сейчас твоя эпоха, Тим. Моя задача — передать тебе эстафету. Если ты проявишь силу, то станешь последним из Палачей.

Я не совсем понял, о какой силе духа он говорит, но выяснять не захотел. Спросил:

— А другие Палачи? Зрячие, Балагуры, Охотники и прочие — их же много! И Матерей с Отцами много! Значит, Палачей тоже должно быть несколько? Мы объединимся и победим Падшего!

Анфиса отвернулась, заинтересовавшись ярким лаком на ногтях. А Вадхак-Кирилл впервые посмотрел на меня с состраданием.

— Ты один, Тим. Единственный Палач на планете, если не считать меня. И Падший один. Только ты можешь убить его и спасти всех людей. И больше никто. Таков Великий Замысел Праотцов.

***

Анфиса и Кирилл ушли, и я снова остался один.

Да, дела! Не представляю, кем были самые первые Праотцы, разработавшие свой сраный Замысел, то планировщики они были говенные. Все сделали через жопу. И Падшего не победили, и Палача задумали только одного — что за идиотизм? Немудрено, что мир постоянно катится в тартарары.

Хотя, не исключено, все испортил Падший. У него было охренительно много времени, если он реинкарнирует постоянно.

А кто запретил Праотцам реинкарнировать постоянно?

Эх, чего сейчас думать-то?

Информации я получил выше крыши, и она еще не вся переварилась. Одно понял точно: я влип. Придется мне отдуваться за всех по полной программе.

Или нет?

Могу ли я плюнуть на свои священные функциональные обязанности, не убивать Падшего, а просто жить себе как раньше? Приеду на Черное море, заведу хозяйство, заткну уши и буду напевать, что все хорошо и просто отлично… В прежнем мире таких людей было завались.