А вот это действительно было интересно, ведь Шампанское никогда не удостаивала чести посетить их дом, чаще появляясь в бурном богемном обществе.

– Ну что ж, и о чем был сон? – Чача понимала, что чем быстрее они решат этот вопрос, тем быстрее у нее будет возможность наверстать упущенное время для приготовления завтрака для любимого.

– Мне снилось… мне снилось, что Суррогат убьет Сидра, – выговорила все же она.

Чача не знала, как реагировать на это.

– И ты пришла сюда защитить его? – посмотрев вновь на кухонные часы спросила она.

– Нет, – покачала головой Шампанское, встряхивая уже высохшие кудряшки, – это произойдет не здесь.

– Да? И где же?

– В каком-то каменном ветхом доме. Там горит огромный камин… каменный дом, овитый плющом… была глухая ночь. Сидр читал письмо, его всего трясло. А потом он упал с пустыми глазами, – сумбурно изложила свои видения девушка.

– А при чем тут Суррогат?

– Я не знаю. Просто я слышала его смех. Ну ты же знаешь, как красиво он смеется, так раскатисто, – нет, Чача этого не знала, с счастью, – и я лишь мельком видела его. То есть я убеждена, что видела его во сне. И то, что все это его дело рук… Короче, я не могу всего этого тебе показать, и донести толково… ну ты же поняла меня, не так ли? – как-то жалобно посмотрела она на Чачу.

Та кивнула и уже в который раз посмотрела на часы.

– Спасибо, что сообщила столь ценную информацию, – как бы подытоживая их встречу, сказала она.

Шампанское была не глупой, поэтому просто кивнула, поставив недопитый чай на столешницу и начала снимать халат.

– Что ты делаешь?! – вскрикнула Чача.

– Переодеваюсь. Мне пора домой. Скоро придет Ром. У нее какие-то там дела были на судне и вообще ей в дорогу уже ехать надо.

– Но не здесь же! – но было уже поздно, так как девушка вновь стояла в сорочке и натягивала подсохшие к этому времени ткани.

Хозяйку дома одолевали двуличные чувства: с одной стороны ей претило такое легкомысленное поведение на ее доброй кухне, но с другой: она с любопытством наблюдала за изящными телодвижениями Шампанского, растворяясь в нежных прикосновениях случайно задетой ткани на коже. Это выглядело как своеобразный танец, где девушка вместо того, чтобы раздеваться, красиво одевалась. И вот буквально через минуту-другую, девушка стояла завернутая вся с ног до головы и мило улыбалась.

– Спасибо за гостеприимство и чай, – поблагодарила она.

– Да, – лишь кратко ответила ей грузинка.

И едва за девушкой закрылась входная дверь, заскрипела лестница и появился сонный Сидр.

– Дорогой, еще рано, – переживая за то, что так и не успела приготовить завтрак, попыталась она вернуть в постель любимого.

– К нам кто-то приходил, да? – зевая спросил он.

– Неважно, милый, – продвигаясь к кухне, ответила Чача.

– И все же? – обнимая ее за талию, спросил мужчина.

– Завтрак еще не готов, может ты пока сходишь в душ? – предложила она, меняя тему разговора.

Сидр понимал, что его возлюбленная что-то утаивает, но и так же знал, что в такие моменты и клешнями не вытащить из нее информацию. Со временем она, если посчитает нужным, расскажет сама.

– Да, конечно, – он поцеловал ее в макушку и пошел обратно наверх.

Но в конечном счете чвиштари все равно получились не такими вкусными и сочными как раньше, ибо тревожные мысли так и не отпустили Чачу ни на миг.

В каюту капитана постучались. Через полузакрытые жалюзи смутно пробивались солнечные лучи полуденного солнца, в бликах которого танцевала многодневная пыль. Хлам, что еще утром имела в какой-то степени упорядоченный характер в эту минуту превратился в массовый хаос, средь которого, развалившись на тахте лежала в пьяном полудреме Ром.

Продолжительный и настойчивый стук все же заставил ее разомкнуть веки и сухо (от высохшего горла других звуков не реально произнести) проговорила:

– Иду, черт возьми!

Но темп ее телодвижений сложно назвать хоть как-то быстрым, так как она чуть ли не с минуту заставляла принять себя в вертикальном положении. Голова кружилась, ноги были как вата, а тут еще где не попадя валялся то глобус, то тубус и даже телескоп.

Даже не удосужившись добрести до ванной и взглянуть в зеркало (вид бы ее изрядно шокировал), она резко отварила дверь и выдавила самую дурацкую мину:

– Я не ждала вас, господа.

– Мы в курсе, Ром, но позволь нам пройти и разъясниться, – ответил ей Коньяк.

– Тысяча чертей, ну и время же вы выбрали, ей богу, – посмотрев через плечо назад, чертыхнулась она.

– Так нам уйти? – спросил Виски.

– Дайте подумать, – мыслить в эту минуту было крайне сложным занятием для мозга женщины, поэтому она скорее инстинктивно кивнула и открыла дверь настежь, как бы приглашая зайти мужчин к ней.

Сказать, что Коньяк и Виски были удивлены предстоящему пред их глазами виду, ничего не сказать. В связи с чем, они переглянулись и предложили:

– А нет ли здесь ресторана? Мы не успели утром позавтракать, ибо некие гостьи задержались до самого рассвета, – слегка недовольно ответил Виски.

– Есть столовая. Вас устроит?

– Думаю, да, – ответил Коньяк.

Пока джентльмены шли за неровной походкой капитана к столовой, Виски спросил:

– Я заметил, что здесь нет даже половины штата экипажа. Позвольте узнать, где они?

– Понятия не имею. Это корыто я арендовала на год. Это было выгодное вложение и для правительства, и для меня, – заплетающимся языком проговорила Ром. Было видно, что ей тяжело дается не только думать и идти, но даже говорить. Вторая бутылка за пару часов была крайне лишней, и она это прекрасно понимала, но ситуация, в которую она попала пугала ее больше, чем взбунтовавшийся организм.

Столовая оказалась весьма просторной, ибо должна была в лучшие свои времена мореплавания вместить 300 человек экипажа. Было довольно тихо, хотя предполагалось время обеда.

Подсев за столик, прибитый к полу, мужчины посмотрели на Ром, но поняв, что она видимо не догадывается о немом их вопросе, спросили:

– Мы могли бы что-нибудь здесь заказать?

– Сомневаюсь, что получите больше, чем куриный суп и гренки, – я уволила на днях повара. На кухне у нас орудует Меласса. Но вот беда, он мало того, что всегда занят другими моими делами, так еще и отвратительно готовит, – развалилась на стуле женщина, которой уже было видно, вертикальное положение удержать не удается. – Ребята мои не привыкли жаловаться, но даже они возмущались, что это есть невозможно.

Виски и Коньяк окончательно поникли в мысли, что вряд ли им удастся сейчас утолить голод, поэтому спросили:

– Ну хотя бы в воде вы же нам не откажете?

Ром рассмеялась.

– Меласса! – заорала она во всю глотку, от чего потом начала кашлять как больная туберкулезом.

Буквально через затянувшуюся минуту она повторила крик. И о чудо, наконец-то, пред уже отчаявшимися мужчинами предстал неряшливый парнишка.

– Где тебя носили черти преисподней, бестолочь! – тут же отчитала его капитан. – Господа голодны и хотят пить. Живо организуй нам маломальский стол!

Почесав затылок, «кок» сего заведения растворился где-то в закромах столовой, и буквально через минут пять произошло второе чудо: появился с подносом, на котором было разлито по бокалам горячительное, а на другой тарелке красовались неровно нарезанные куски копченного и вяленного мяса на пару с сыром.

– Что у нас будет на обед? – все же удосужилась вспомнить в немногочисленном своем экипаже Ром.

– Куриный суп, мем, – отрапортовал мальчишка.

– Снова? Ты вообще готовить умеешь что-нибудь помимо этой помойки, что ты так красиво называешь куриным супом?

– Бывало видел, как моя маман готовила креольское ахиако15, – облизнулся Меласса, – тасахо16 тоже бывало готовила.