– От кого?

– Разумеется, от Перуна. От кого же ещё? – снисходительно посмотрел на неё Гермес.

– Например, от Велеса. Или Дажьбога, – не сдавалась Оля.

– У Дажьбога я уточнил некоторые детали. А побывать в практически соседнем мире и не встретиться со своим местным коллегой – глупо и недальновидно. Связи никогда не бывают лишними, к тому же Велес – мировой мужик. С Меркурием его познакомить что ли… – отвлёкся от темы Психопомп.

– То есть вы думаете, что Аглаопа и Алкиона в Ирии? А как они туда попали?

– Откуда же я знаю? Там всё и выясню.

– А меня с собой возьмёте?

– И меня! Только попробуй уйти без нас! – потрясла кулачком Геба.

– Девочки, я опаздываю. Давайте поговорим, когда вернусь, а?

Не дожидаясь ответа, вестник богов оперативно удрал через окно на своих крылатых сандалиях, оставив подружек в растрёпанных чувствах.

– Вот, как у него это получается? Всё выспросить, а самому отделаться общими фразами?

– Опыт, Олеада. За столько веков любой научится. Хотя… Я вот не научилась, – пригорюнилась богиня юности.

– Ну что, пойдём, погуляем пока? – предложила Оля. – Не сидеть же здесь… Узнаем, какие новости на Олимпе.

А на Олимпе, тем временем, разразился скандал. Главными действующими лицами были Афродита, Арес и… Эос. Ещё одним участником драмы можно было назвать Адониса, но его роль была второстепенной. Хотя именно с него, точнее, с его ежегодного возвращения из подземного царства в объятия Афродиты, всё и началось[10].

История была банальной на грани пошлости. Афродита, соскучившись за полгода по Адонису и наконец дождавшись его из Аида, в очередной раз потеряла голову от любви. Покинула Олимп, забыла о своих божественных обязанностях (хотя любить самой – разве это не первостепенная задача богини любви?) и, что важно, об Аресе. Который, казалось бы, смирился с тем, что любимую придётся делить со смертным и самозабвенно утешал её все эти полгода, пока Адонис пребывал в царстве Аида. Однако та страсть, с которой Киприда поспешила навстречу этому смертному, едва тот вернулся на цветущую землю, вывела Ареса из себя. Терпением неистовый бог войны никогда не отличался. Но на этот раз он не стал учинять скандалов, а обиделся всерьёз. Конечно, обиженного мужчину, да ещё такого брутального, всегда найдётся, кому утешить. Тем более, что бог войны был совсем не против. Наоборот, встретив как-то Эос, залетевшую на Олимп по делам, Арес активно принялся оказывать ей знаки внимания. Вечно юная титанида была очаровательна: стройная, лёгкая, крылатая, весёлая и, что ещё приятнее, благосклонно принимающая ухаживания сына Зевса. Это лето они проводили вместе, абсолютно довольные друг другом. Идиллию нарушила Афродита, которая уже пресытилась своим любовником, вернулась на Олимп и сегодня, наконец, вспомнила о боге войны. И обнаружила в его дворце счастливую парочку! Киприда явилась вовремя: Эос как раз покончила со своими ежеутренними обязанностями и решила навестить очень обрадовавшегося ей Ареса.

– Где такой шум? Что происходит? – удивилась Оля, когда они вышли из дворца богини юности.

– Похоже, ругаются вон там, – Геба ткнула пальцем направо, и они поспешили узнать, в чём дело.

Дойдя до золотого дворца со строгими колоннами, они поняли, что не ошиблись с направлением. Из окон доносились истерические женские крики и грохот падающей мебели. Тяжёлые двери, украшенные вырезанными на них мечами, распахнулись, и на улицу вылетела пунцовая богиня зари. Нервно взмахнув розовыми крыльями, она направилась к воротам Олимпа. Следом выбежала Афродита, чьё прекрасное лицо было искажено яростью, и понеслась к своему дворцу. За ней вышел Арес, который имел вид нашкодившего, но довольного щенка и прятал торжествующе-виноватую улыбку. Он проводил своих женщин взглядом и вернулся во дворец. Геба окликнула брата и, махнув Оле на прощание рукой, последовала за ним. А девушка решила догнать и расспросить Эос, с которой приятельствовала.

Удалось ей это только у самого выхода.

– Эос, подожди!

Богиня обернулась.

– Здравствуй, Олеада, – её голос звучал ровно, но щёки всё ещё пылали, было видно, что она раздосадована и расстроена. И напугана?

– Можно мне пойти с тобой?

– Почему нет, – хмыкнула Заря, – идём. Ты ведь не была у меня?

Не дожидаясь ответа, она взмахнула крыльями, и уже в следующее мгновение Оля с любопытством оглядывалась по сторонам. На Олимпе она за это время каждый закоулок изучила, а берег Океана, где жила Эос (а также Селена и Гелиос), видела лишь мельком.

Теперь она поняла, как много потеряла, не напросившись в гости в Заре раньше. На пустынном берегу гладкого как зеркало и бескрайнего как вечность Океана стоял переливающийся на солнце дворец. Какого цвета, Оля сказать затруднялась – он постоянно менялся, отбрасывая блики на розовато-перламутровый песок. И что-то навязчиво напоминал… «Аметрин!», – дошло до девушки. Загадочный самоцвет, в котором смешались аметист и цитрин, более всего подходил для описания дома Эос. Бледно-лиловый с золотом дворец, казалось, был сделан из огромного кристалла. Как и дорожки, скамейки и маленькая ротонда, стоящая рядом. Золотая колесница, на которой Ольге посчастливилось полетать, была «припаркована» у ворот, тоже золотых.

– Какая красота! Потрясающе! – вырвалось у гостьи.

Богиня улыбнулась.

– Здесь ничуть не хуже, чем на Олимпе, – сказала она с гордостью, – тем более, что, когда у седого Океана встали наши дворцы, его не было и в помине. Олимпийцы ещё не родились, а мы уже служили этому миру. Пойдём в дом.

Внутри всё так же переливалось, только мебель была покрыта тончайшей, почти прозрачной тканью цвета слоновой кости. Но невесомой она была только на вид: опустившись в кресло, Оля с удивлением поняла, что оно мягкое, как перина. Эос устроилась в соседнем. На столике перед богиней появились кувшины с нектаром и амброзией, а перед её смертной гостьей – золотые кубки и блюда с угощением. Проигнорировав пищу богов, Заря молча уставилась в окно.

– Между прочим, Уран – мой дед, – невпопад сказала она.

Девушка молчала, давая уязвлённой богине выговориться.

– Без любви этот мир сможет существовать, – продолжила Эос, – а вот без меня – нет. То, что она живёт на Олимпе, не даёт ей право так разговаривать со мной! Она возомнила, что может наказывать меня?[11] А он просто промолчал! Позволил ей устроить истерику и оскорблять меня! А сколько было слов, обещаний, признаний! На лире мне играл, представляешь? – богиня расхохоталась.

– На лире? Какая прелесть! Геба, кажется, рассказывала, что Арес пытается музицировать…

– Да, желая привлечь к себе внимание Афродиты, знаю. И со мной он был, чтобы вызвать её ревность. Пожалуйста, пусть и дальше разыгрывают свои драмы, но я в этом участвовать не собираюсь. У меня и своих забот хватает.

– Кстати, о заботах, – девушка попыталась её отвлечь, – хочешь, покажу тебе древнеславянский мир? Мы там с Гермесом и Гебой уже несколько раз были. Попробуем встретиться с их Зарей.

– Не хочу, не обижайся, – Эос грустно улыбнулась. – Мы слишком привязаны к этому миру, его небу. Другие нам не интересны.

– Ладно, – легко согласилась Ольга, – тогда я тебе про неё расскажу. Я читала, что Заря прядёт золотые и серебряные нити, спускающиеся с неба, делает розовое полотно, окутывающее его. А ещё пишут, что Заря не одна, их две – утренняя сестра, которая провожает солнце в начале дня, и вечерняя, которая его встречает.

– Красиво! – богиня немного повеселела. – Хороший мир ты открыла.

– Кстати! А если Гермес уже вернулся и ищет меня? Я обещала открыть ему дорогу… Можешь отправить меня на Олимп?

– Конечно, но лучше это делать не здесь.

Выйдя из дворца, Эос щёлкнула пальцами, и они подошли к воротам обители олимпийских богов. Оры доброжелательно кивнули Оле, с интересом посмотрели на богиню зари (видимо, скандальные новости уже успели распространиться) и подняли розовое облако, закрывающее вход.