– Да ты с ума сошел! – возразил Вадим, незаметно перейдя на «ты». – Сколько вас здесь, не больше сотни?

– Сто тридцать четыре.

– Это одна десятая от всех запасов нашей станции на эту зиму. Я не могу пойти на такое!

– В таком случае и я не могу решится на глупую и опасную авантюру, на которую вы хотите меня подписать, – небрежно выдал Матвей. – И, как по мне, это даже к лучшему.

– Хорошо, хорошо. – Прогрессист аж покраснел от злости. – Черт с тобой. Пятьдесят на пятьдесят.

– Сто процентов еды, – настаивал Матвей.

Краем глаза он заметил, как сидевшая позади Надя так и норовила выскочить вперед и вступить в диалог.

– Чтоб тебя… настырный восточник… – сквозь зубы процедил Вадим и вернулся к своим спутникам. Этим воспользовался Домкрат, слегка задел плечо своего босса и стал объяснять ему что-то на языке жестов, не меняя при этом злобного выражения лица.

Тем временем к Матвею подошла Арина и шепнула ему на ухо:

– Ты серьезно хочешь отправиться на захваченные земли? После случившегося?

– Нет, – спокойно ответил он. – Он все равно не согласится. А прежде чем они уедут, хочу их немного потрепать.

– Зачем?

На этот вопрос Матвей не мог ответить словами. Прямо сейчас им двигало чувство какого-то внезапно пробудившегося ребяческого азарта. Да и помучить этого напыщенного прогрессиста доставляло небольшую толику удовольствия.

– Восемьдесят процентов, – прозвенел голос Вадима в ушах Матвея. – Это мое последнее слово.

Надя от злости пнула старую металлическую корзину для мусора.

Признаться, Матвей не ожидал, что ставки возрастут настолько сильно. Услышанное предложение привело его в замешательство. По всем признакам дочь для этого прогрессиста была действительно важна, раз он готов настолько существенно урезать паек для своих соплеменников.

Ответ на предложение после недолгого раздумья стал совершенно очевидным:

– Я согласен.

Олег Викторович от такого заявления опешил, а Йован с Ариной обменялись удивленными взглядами.

– Мы выйдем на минуту. Сидите и не дергайтесь, – велел прогрессистам староста. Он взял под локоть Матвея и кивнул остальным, веля идти за ним.

Выйдя из лаборатории, они отошли от двери подальше, и староста, не стесняясь в выражениях, вспылил:

– Ты совсем дурак? Совсем уже не соображаешь?

– Я не вижу иного выхода, как нам пережить эту зиму, Олег Викторович, – выдохнул Матвей.

– Ну уж точно не идти на сделку с треклятым прогрессистом, еще и, мать его, с Зотовым! – Голос его сделался мрачным и злобным. – Тебе что, напомнить, как его братец кинул тебя, меня, твоего отца и остальных? Думаешь, этот другой? Поверь мне, и у этого рыльце в пушку!

– Да знаю я, знаю, Олег Викторович! – едва сдерживаясь от крика, ответил Матвей. – Но, дорогой мой, поймите, это хоть что-то… Хоть какое-то действие, а не очередное бессмысленное собрание, которое ни к чему не приводит.

– Он прав, Олег Викторович, – вступилась за Матвея Арина, выйдя вперед. – Все эти собрания не что иное, как переливание из пустого в порожнее, простое уклонение от неизбежного. – Она выдохнула, собираясь с силами, чтобы сказать следующее и обратилась ко всем, а не только к старосте: – И не знаю, как вы, а я верю этому Вадиму. Он выглядит крайне отчаянным.

– Еще одна… тьфу ты! – буркнул староста. – Поколение…

– А я не верю ни одному из них, – тихо произнес Йован.

– Ну слава богу, среди нас я хоть не единственный здравомыслящий восточник, – выдохнул староста.

– Но вынужден признать, – продолжал здоровяк, – всяко лучше испытать удачу, нежели сидеть и ждать голодной смерти. И, хочешь не хочешь, Матюш. – Он положил ему руку на плечо. – Но, если ты действительно собираешься отправиться в это опасное путешествие, я отправлюсь с тобой. Не хочу оставлять тебя наедине с этой шайкой прогрессистов.

– Спасибо, Йован, но тебе лучше остаться здесь, проследить за баром и остальными, – сказал Матвей.

– Я не напрашиваюсь, а ставлю тебя перед фактом. К тому же я окажу моим братьям и сестрам восточникам большую услугу, существенно сэкономив оставшиеся запасы еды. Ты же ведь не забыл, что я ем за троих?

Матвей скривился в усмешке. Умел же все-таки этот прохвост заразить хорошим настроением, даже несмотря на серьезность происходящего. Даже сейчас, подписываясь на опасную миссию, он умудрялся сохранять бодрое расположение духа.

Зная упрямую натуру здоровяка, Матвей не пытался уговаривать его остаться и молча согласился на его помощь. Да и, признаться, в компании пускай и одного, но собрата он будет чувствовать себя в разы спокойнее в окружении аж целых трех прогрессистов.

– Йован, у меня была последняя надежда, что хоть ты не потерял остатки здравомыслия, – недоумевал Олег Викторович.

– Я тоже хочу с вами, – вдруг заявила Арина.

С самого начала Матвей догадывался, что его младшая сестренка непременно воспользуется шансом напроситься с ним. Для этой выходки у него уже был четкий и заготовленный ответ:

– Даже не обсуждается.

– Но я могу быть полезна! К тому же это замечательная возможность испытать в полевых условиях тот метеодатчик, что я тебе показывала. Да и, вообще, ты свою первую вылазку сделал в пятнадцать лет, а мне уже семнадцать!

– Арина, нет, – твердо ответил ей Матвей. – Не пытайся меня уговаривать, из этого ничего не выйдет. Ты останешься здесь.

– Ты не можешь…

– Еще как могу! – настойчиво и громко произнес Матвей. – Разговор окончен. Ты останешься здесь и будешь помогать своим братьям и сестрам. Точка.

Арина наморщила нос, резко развернулась и быстрым шагом направилась к выходу из лаборатории.

«Лучше так, – подумал про себя Матвей, – она успокоится, обязательно успокоится. Надо будет зайти к ней…»

– М-да, – вздохнул староста, скрестив руки на груди, – это какое-то безумие.

– Олег Викторович, я не смогу сделать этого без вашего одобрения, – обратился к нему Матвей. – Вы наш староста, вам и решать.

– Мне решать… – повторил тихо тот, присев на старый ящик. – Как же на такое можно решиться? Это тебе не хухры-мухры, на опасное предприятие ты подписываешься, Матвей, да еще и в компании с этими…

Из кабинета раздался стук, откуда приглушенно прозвучал голос Нади:

– Долго вы там? Мы здесь уже замерзли до костей!

– Суетливая баба, а? Прогрессистка… – кивнув в сторону двери, произнес староста.

– Не то слово, – подтвердил Йован.

– Да уж…

– Ну так что, Олег Викторович? Что вы скажете? – спросил Матвей.

– Да что я скажу… прав ты. Не верю я этим змеям, каждому их вздоху не верю, но грех будет не попытаться… Да и верно ты подметил, все эти собрания – пыль в глаза. Ничего это не решает. – Он тяжело выдохнул и посмотрел на Матвея с Йованом: – Добро я даю, так и быть. Кроме вас, Востоку больше не на кого надеяться. На вас вся надежда, ребятки.

С этими словами староста подошел к ними поочередно, обменялся рукопожатиями и по-отечески каждого обнял. У бедолаги даже слеза выступила, которую он спешно смахнул.

Втроем они зашли к прогрессистам.

– Мы согласны, – ответил Матвей, – но помяните мое слово, это будет не спасательная экспедиция, как вы себе ее представляете, а поездка за трупом.

Прогрессист хранил молчание, только тихо улыбаясь.

– И еще кое-что, – серьезным тоном добавил Матвей, – если вы попробуете обмануть меня и нарушить условие сделки, помяните мое слово, мерзляки покажутся вам цветочками в сравнении с тем, что я с вами сделаю. Это понятно?

– Да, – кивнул прогрессист. – Предельно понятно.

Матвей заметил, как Надя хмыкнула, явно не приняв его угрозу всерьез. Будь у него время и силы, он поговорил бы с ней с глазу на глаз, но пока решил лишь запомнить этот жест и поставить в голове галочку на ее счет.

Собиратель подошел вплотную к Вадиму и протянул руку.

– Вы дали слово, восемьдесят на двадцать.

– Восемьдесят на двадцать.

Он крепко пожал довольно мягкую руку старика. Такую невозможно было встретить ни у одного восточника, привыкшего к тяжелому ручному труду. Да куда там, не все восточники даже имели пять пальцев на руке. Обморожение и ампутация в этих краях были частым явлением.