Он нависал над девушкой, его лоб покрывала испарина. Ей нравился аромат его одеколона и нежность, с которой он смотрел на неё. Она не боялась его, всё было по доброй воле.

Если, конечно, она могла быть у крепостной. Представив эту картину, девушка испугалась, что всё могут узнать и раскрыть. Она дёрнулась и опустила глаза. Сознание начало сопротивляться вторжению. Девушка слаба, проломить эту стену ничего не стоит для искусного телепата, но контакт разорвал друг, позволив девушке убежать.

– Ты видел, как её трясло? Новый труп нам хочешь?

– Есть с чего. Развлекается наш Авсеньев с девицей, а она ещё и беременна.

– Убийство это никак не доказывает.

– Он нам врал, Юра. Он мне в лицо врал.

– А ты, если бы спал с крепостной, всем бы об этом рассказывал?

– Юра, если он врал, он может быть и убийцей.

– И что ты ему предъявишь? Спал со своей крепостной?

– Да. К тому же похожей на другие жертвы. Мотив.

– Тебя этим мотивом губернатор заставить подтереться. Авсеньев – уважаемый человек, выдающийся врач, пример они с него берут. Люди его обожают.

– Но мотив же.

– У управляющего тоже мотив. Все погибшие похожи на его жену. Миша, ты как маленький. Девка будет всё отрицать, её же убьют, особенно, если ребёнок от Авсеньева. Но тут ты прав. На заметку поставить надо ещё до рождения малыша, а там, в больничке, можем и забрать.

– Ты с ума сошёл, а если он не от него или без дара?

– Ты уже сомневаешься. А хочешь, чтобы другие не сомневались в его виновности.

В перепалке Благов совершенно забыл о Сергее, который стоял чуть поодаль и, вероятно, слышал всё.

– Если позволите высказаться, – дружинник губернатора прокашлялся и подошёл к напарникам.

– Говори.

– Нам нужны доказательства. Я бы советовал поехать в его загородное имение, не с официальным визитом, а прямо сейчас.

– Вы что-то скрываете?

– Нет, говорю лишь то, что знаю.

Юра похлопал Михаила по плечу, привлекая внимание.

– Если мы найдём хоть что-то, что может доказать его вину, то можно будет расспросить разрешения на использование твоих способностей против Авсеньева.

Дорога не отняла много времени. Михаил даже не подозревал, что совсем недалеко от Москавы скрывается такая красота. Когда они прибыли на место, Благов невольно залюбовался: озеро, окружённое чудесным лесом и роскошное поместье, что укрывали со всех сторон деревья, словно перенесли его в сказку. А огромный деревянный расписной терем врача только усилил впечатление.

У ворот шла работа, слуги грузили коробки в машину, Авсеньев отдавал распоряжения, стоя на крыльце.

– Добрый день! У вас же была сложная операция, Степан Алексеевич?

– Отменили, господа. Я думал, вы предупредите о своём визите. Но ничего, сейчас будем обедать.

Михаил и Сергей проследовали за хозяином в гостиную, а Юра остался рядом с грузчиками. Заметив это, Авсеньев покрылся испариной и принялся нервно заламывать пальцы. Он попытался вернуться на улицу, но Сергей молча перегородил врачу путь.

Удерживать владельца волшебного терема и ЖК долго не пришлось. Спустя пару минут, прошедших в напряжённом молчании, на пороге гостиной появился Юра с коробкой в руках.

– Думаю, здесь все основания для твоей работы, Миша. Подпишем задним числом?

Напарник вытащил из коробки стеклянную банку с эмбрионом внутри. Михаил опешил от вида нерождённого малыша, но всё же перевёл взгляд с банки на врача.

– Что это?

– Мои научные труды, моё наследие.

Юра, вероятно, уже отошёл от увиденного и был готов к более радикальным мерам. Напарник медленно направился в сторону Авсеньева.

– Позвольте с вами побеседовать несколько иначе.

– У вас есть разрешение, господа?

– Вы же так хотели помочь следствию, оставим это между нами, – Юра подошёл к врачу совсем близко.

Напарник выбросил руку вперёд, но Степан Алексеевич словно этого и ждал. Врач перехватил его руку и с силой сжал, Юра рухнул на пол.

Степан Алексеевич дёрнулся в сторону выхода из комнаты, но Михаил перегородил ему дорогу. Авсеньев не стал тратить дар, просто со всей силы отшвырнул Благова к стене.

Сергей бросился на врача и попытался его удержать. Степан Алексеевич ухватил того за руку и сжал, но молодой человек не рухнул, как Юра. На лице дружинника вспухли жилы, однако сознание он не потерял.

Если Авсеньев позовёт на помощь, то они уже ничего не сделают против его людей, а те с радостью умрут за доброго хозяина, в этом Михаил не сомневался.

Благов отыскал на поясе ошейник и метнулся на помощь к Сергею. Авсеньев не успел среагировать, и блокатор дара оказался застёгнут у него на шее. Активация прошла мгновенно: препарат, растекаясь по венам, ослаблял, а потом и вовсе не давал дару проявляться.

Михаил нажал на пульт управления, удар током пронзил задержанного, и Авсеньев скорчился на полу от боли. Убедившись, что врач уже никуда не денется, Благов бросился к Юре. Огромный медведь медленно, но приходил в себя. Михаил оглядел комнату и остановил взгляд на дружиннике губернатора.

– А говорили, что дар слабый…

– Я не чувствителен к другим способностям. Не думаю, что на долгое время, но могу продержаться, – Сергей брезгливо поправлял помятый в потасовке костюм.

– Благодарю, вы нас спасли.

Когда Юра пришёл в себя, они с Михаилом усадили Авсеньева в кресло. Тот отошёл от удара и даже пытался хамить:

– Не обляпайтесь! Читайте-читайте, законники. Это ваши законы.

Михаил поморщился, но всё же заставил себя зайти в голову к Степану Алексеевичу. Сопротивления, как и дара, больше не было никакого.

Маленький мальчик и девочка купались и загорали на этом самом озере. Горели костры купальской ночи, и вышел первый неловкий поцелуй. Они бежали через леса, спали ночью под открытым небом. Их схватили.

Мужчина, страшный и косматый, такой в которого превратился сам Степан Алексеевич, делал аборт девчонке. Мальчик смотрел, ему дали досмотреть до конца, не разрешили отвести взгляд, когда он пытался это сделать. Ослабленную девочку отдали стражам порядка, её увезли. Он больше её не видел.

Но в один миг многое изменилось. Сознание возвращало из недр страшные, но тёплые воспоминания. Он встретил девушку: хрупкую, с чёрными волосами, так похожую на первую запретную любовь. Они проводили дни и ночи вместе. Она прекрасна, как весенний цветок. Его переполняло счастье.

Дрожащим голосом она сообщила ему, что беременна. Мгновения радости сменил животный страх. Они снова убили бы её, отняли его наследие и растоптали эту красоту. Но он сохранил их, помог им обоим избежать боли, которую принесли бы с собой эти хранители законов.

Малыш навсегда остался с ним, он занял место рядом со своими братьями и сёстрами. Степан Алексеевич сам извлекал их из тёплой материнской утробы и давал им новую жизнь. Все они – это его гордость, его будущее. Пока мать безмятежно спала на столе, их ребёнок уже видел этот мир. Когда малыш оказался в безопасности, пришло время помочь и его матери.

Аккуратный поцелуй в губы и нежное поглаживание шеи даровали ей ещё около двух часов сна. Этого всегда хватало, чтобы привести её уставшее тело в порядок, переодеть и довезти до места. Его дар как всегда работал безотказно.

На его руках они смотрелись ещё миниатюрнее. Ветер на крыше играл с их волосами и развевал платья. А как очаровательно они улыбались! Он любовался ими до самого конца.

– Что там, Миша?

Благов покрутил головой и вынырнул из сознания, разорвав контакт.

– То, что сделали с вами неправильно. Но вам не следовало убивать неповинных девушек.

– Моя беда. Я участился. Когда их гибло по одной в год, никому не было и дела.

– Вот подонок, – Юра с размаху ударил Авсеньева по лицу.

– Юрий Павлович, он уже в ошейнике, мы не бьём арестованных, – Андрей Петрович Громов возник на пороге в окружении двух своих дружинников.