– Впрочем, Сын Человеческий пришёл не судить этот мир, но спасти…

Рыцарь с книгой ушел, а небритый актёр подошел к зрителям и начал негромко и медленно петь:

– Приду к своим, свои Меня не примут;

Спасу весь мир, но мир это забудет…

Арно сказал:

– Теперь получше…

Артист продолжил:

– Через века, эпохи, поколенья Имя

Божье мрачным пережитком мракобесья будет…

После минутных возгласов под музыку ангелы и Христос ушли со сцены, сцена вновь стала бело-красной после преобладающего белого, заиграла музыка. Эта музыка могла сочетаться с настроением глубокой депрессии, грусти, играли скрипки и труба, и на красной части сцены появились люди. Они были разных одеяний, одни одеты как римские легионеры, другие как рыцари, третьи как солдаты вермахта и Красной армии.

На красную сцену слева от зрителей вышел артист, играющий духа злобы. Он остановился, а один рыцарь сказал под музыку:

– Что сделать нам во славу Божью?

Бес ответил:

– Во славу Божью вам все можно.

Затем сказал солдат вермахта:

– Построить мир для сверхлюдей,

Разбить врагов и их детей!

Заиграла не то напряженная, не то грустная музыка, на красной сцене появились другие духи, и первый запел:

– Ах, если б люди понимали нас…

Музыка играла, он пел, его сменял один, другой, они сменяли друг друга, обращаясь то к людям разных эпох, то к зрителям:

– И мы хотим пожить хоть раз!

Музыка сопровождала пение, она соответствовала напряженности игры, и под конец сцены первый дух сказал с выразительным сопровождением скрипок и трубы, смотря на зрителей:

– Пусть люди нас поймут – сочувствие

Нам тоже нужно, мы хотим присутствия

Нас в вас, мы голодны; а взрослые

Пусть учат молодых всему, им свойственному!

Другой бес добавил:

– Мы свергнем тиранию Бога!

Мы вам подарим всем свободу!

Вы потерпите нас немного,

Мы вашу вылечим природу!

После напряжённой и эмоциональной сцены все духи злобы ушли, преимущественно красная сцена стала на глазах зрителей зеленой, а белая верхушка осталась. Артисты в костюмах стали говорить, каждый по очереди, начал легионер:

– Всем хлеб и зрелища нужны!

Затем продолжил рыцарь:

– Нужны принцессы и княжны!

Затем солдаты вермахта и Красной армии сказали друг другу по очереди:

– Хочу господство белой расы!

– Хочу я большевизма в массы!

Люди совещались и наконец решили:

– И всё, что взрослые хотят,

Пускай научат так ребят!

Все разошлись, кроме одного немецкого солдата, который начал монолог:

– Я прав, а те – тупицы,

Их глупость в правду не годится…

Играла душевная, на этот раз человеческая музыка, немец то пел, то просто громко говорил с акцентом (сам артист был потомственный немец). Через некоторое время поток сознания закончился, музыка затихла, и сцена вновь стала красной.

Появился бес. Этот артист в пышном красном костюме со свитой других артистов, играющих духов, медленно подходил к солдату в центре и спросил:

– Чего ты хочешь, юный друг?

Солдат вермахта ответил:

– А что ты можешь, тёмный дух?

Бес стал расхаживать вокруг солдата со своей свитой, говоря:

– Смотря чего душа желает…

Они говорили друг с другом, в конце солдат вермахта сказал:

– Хочу быть умным, сильным, смелым,

И чтобы мне мешать не смели!

Верх сцены, как и прежде, стал белым, появились ангелы, зрителям стало понятно, что будет следующая музыкальная цена. Светлые духи стали по краям сцены слева и справа, а духи злобы разошлись по своим намеченным местам. Солдат вермахта, единственный среди персонажей на сцене человек, стал примерно по средине, а главный бес сказал:

– Ну тогда…

Ангелы стали петь хором. Спустя недолгое время возникло музыкальное сопровождение, сначала слабое, затем нарастало, и хор сменился резким агрессивным роком, под который главный бес говорил:

– Ты ничтожен, слаб и глуп;

Захотел другим стать вдруг?

Он пел, хотя это было больше похоже на обычную речь, обращаясь к солдату вермахта, а бесы вокруг ходили и корчили разные позы. Это было музыкальное обращение духа злобы к немецкому солдату, оно также местами плавно переходило к зрителям:

– Каждый хочет, но не стал другим!

Появились другие, самые разные персонажи: солдаты вермахта и офицеры СС, рыцари и инквизиторы, буржуазия в цилиндрах и грязные рабочие, топ-менеджеры и обыватели.

Сцена изображала человеческую вражду, страсти, пороки: первые сражались друг с другом, вторые играли и обманывали третьих, четвертые были в кандалах у пятых с кнутами, а шестые были отвергаемые седьмыми. В центре всего этого главный бес ходил вокруг солдата вермахта, который недоумевал, ходил и обращался к нему:

– Слаб, ты так слаб!

Играл агрессивный рок, он сопровождал сцену, пение, припевы. Наконец, на кульминационном моменте, после немецких слов артиста и мощного рока вновь вмешался хор ангелов. Все второстепенные персонажи замерли или еле двигались под этот хор, это был момент затишья. После этого момента, когда хор и рок стали звучать вместе, все персонажи продолжили выполнять свои прежние действия, на припеве все смешалось:

– Утреннее Солнце!

Как же ты далёко!

Ослепляет вмиг

Солнца яркий лик!

Песня закончилась на энергичном припеве, артисты разошлись, фонари были выключены. На этом действии сцена закончилась, начался антракт.

Все похлопали, вышли из зала в кафетерий, уборную либо просто крупный коридор, где как обычно – общались, закусывали и прочее.

Арно с Соней подошли к балкону рядом с лестницей, ведущей на первый этаж, рассматривали экраны, голограммы с движущимися картинками и силуэтами артистов. В кафетерий и в уборную не шли, а только подошли к концу коридора, где на стене был крупный сенсорный экран с афишей.

– Для начала неплохо, мне понравилось. – говорил Арно.

– И есть смысловая нагрузка.

– Это уже если подумать, из разряда «заставляет задуматься».

В целом, концерт понравился зрителям, но его глубокий посыл не оказал на них желаемого воздействия. Зрители уже были пресыщены разными смыслами и притчами, которые «заставляли задуматься», не говоря уже о зрелищах.

Когда прозвенели три звонка, все уже вернулись в зал, заняли свои места и надели специальные очки.

Играла спокойная музыка, сцена стала полностью белой, вышел Иисус Христос и начался монолог:

– И в чём вина молодого поколения,

Когда сознательные взрослые не подают пример?

А в детях видеть отражение

Пороков мира кто сумел?

На сцену вышел босоногий ребёнок в белой одежде, он подошёл к Христу. Тот стал за ним и положил руки ему на плечи.

После монолога они ушли. Сцена стала зеленой, то есть это сцена с людьми, а не с духами. На сцену вышли люди в пальто, с галстуками, в шляпах, с очками, один в смокинге, они начали совещаться:

– Что делать, дорогие господа?

Ведь Heartland – конкурент, беда,

Колосс на глиняных ногах,

Не хочет подчиниться нам.

Один сказал:

– Нам надо одолеть этого гиганта,

Но без войны, убытков нам не надо.

Подошли лакеи. Они принесли кресла и стулья, встали за ними, и господа присели; пара господ закурила муляжами папирос.

На сцену вышли две фигуры. Артисты играли духов злобы с красными лицами, но одетых по-человечески, со вкусом, как те солидные господа. Один из них сказал:

– Подайте стул.

Лакеи принесли два стула. Бесы присели, закинув ноги, куря муляжи папирос, как господа, и начали:

– Прошу прощения, подслушал разговор.

Так вы хотите, чтобы я помог?

Один господин ответил:

– Ваши предложения?

Бес убрал папиросу и начал:

– Бескровную войну им объявите,