— Ага, — сказал Акулло. — Прищемить им яйца.

Он развернулся и пошел прочь, остальные за ним. Пропащие Мальчишки брызнули подальше от Нельсона. Только Вейссман удостоил его прощального кивка.

Когда все прошли, Вита обмякла и с шумом выдохнула.

— Что он хотел сказать? — Она крепко стиснула локти, провожая взглядом удаляющуюся процессию. — «Прищемить им яйца». Что, по-вашему, это значит?

Палец болел по-прежнему, но мозги больше не ворочались. Нельсон согнулся пополам, сжимая запястье.

— Черт, — пробормотал он, — там же нечему болеть.

— Нельсон? — Чуть ли не впервые за все время знакомства Вита положила руку ему на плечо.

— Нервы перерезаны. — Нельсон выпрямился, бледный и мокрый. — Я не должен вообще ничего чувствовать.

— Вы ужасно выглядите. Идите домой.

— Не могу. — Нельсон с трудом встал. — У меня консультации во второй половине дня и семинар в три.

Он зашатался. Вита подхватила его под локоть. Она оказалась неожиданно сильной.

— Отмените консультации, а семинар я за вас проведу… Что на вас нашло? Почему вы так говорили с Антони? Вы смотрели ему прямо в глаза.

Нельсон рассмеялся, превозмогая боль.

— А что он со мной сделает? Уволит?

Вита застыла и, продолжая сжимать его локоть, подняла глаза. Нельсон очень редко иронизировал. Он сам почувствовал, что краснеет.

— Неужели я это сказал? — спросил он.

Вита отвела глаза и вызвала лифт.

Дома Нельсон принял сразу две таблетки обезболивающего и проспал все обеденное время. Бриджит не позволяла девочкам подходить к кровати. Разбудила Нельсона Абигайл, замолотив ему ребром ладошки по лбу.

— Жив, папочка? — кричала она. — Ты живой? Нельсон заморгал. Отвечать не было сил.

Он помог выкупать девочек и почитал им сказку, потом уткнулся жене в колени и зарыдал — тихо, чтобы не разбудить малышек.

— Ты слишком много работаешь, — прошептала Бриджит.

— Нет, — всхлипнул Нельсон. — Я слишком мало работаю.

Это был их давнишний спор. Легко отказавшись от балетной карьеры, Бриджит считала, что и Нельсону нечего упираться. Неужто он рассчитывал закрепиться в приличном университете, спрашивала она, с дипломом-то бывшего сельскохозяйственного колледжа?

— Вита права. — Она погладила мужа по волосам. — Сходи к администратору, попроси, чтобы нам разрешили остаться до конца учебного года. — Она помолчала. — Если не хочешь, я схожу.

Нельсон сел и вытер глаза. Как все прогрессивные люди, он был, разумеется, феминистом, однако воспитание не позволяло ему сваливать на жену неприятное дело. Ее заботливость ранила. Он сам виноват, ему и расхлебывать.

— Нет, я пойду, — сказал он и снова заплакал.

Через неделю после несчастного случая доктор Дай снял повязку. Рука у Нельсона была белая и сморщенная после недели в бинтах, а пришитый палец — красный и теплый.

— Только посмотрите. — Доктор перевернул его руку ладонью вверх. — Никогда не видел, чтобы заживало так быстро.

— Это ненормально? — спросил Нельсон.

Доктор Дай пожал плечами.

— Что-нибудь чувствуете?

Нельсон даже Бриджит не говорил, что палец время от времени болит. Это была его боль и ничья больше. Сейчас он испугался, что доктор пропишет еще более дорогостоящее лечение.

— Да нет. Так, иногда покалывает, но это, наверное, мое воображение.

— Нервов там не осталось. — Доктор сильно ущипнул палец. — Чувствуете?

— Нет, — честно ответил Нельсон.

— Отлично, — сказал доктор Дай. — Значит, снимаем швы.

В тот вечер впервые за много месяцев Бриджит повела Нельсона в кино. Он переживал, что для них это слишком дорого, но жена ничего не хотела слышать. Она выбрала фильм, зная, что Нельсону понравится: постмодернистский вестерн, пародийный римейк «Шина»[51]. В пятницу вечером кинотеатр был полон, однако в зале, где показывали вестерн, кроме них, сидела только пожилая супружеская чета. Мужчина, рыхлый, с зачесанными на лысину редкими волосами, продолжал говорить с женой даже после того, как прошли титры. Бриджит сердито поглядела в их сторону.

— В Азии, — шепнул Нельсон, — принято обсуждать фильм по ходу действия — это как бы зрительское участие.

— Отлично, — буркнула Бриджит. — Вот и смотрели бы его в Сингапуре. А сейчас пусть помолчат.

Нельсон встал и пошел между темными рядами к бледно мерцающей лысине. Палец, освобожденный от бинтов, снова горел. Нельсон протиснулся между креслами к разговорчивому зрителю. Тот глянул через плечо, нагнулся поближе к спутнице и понизил голос до хриплого шепота. Палец жгло. Нельсон тронул мужчину за плечо. Пришитый палец коснулся липкой шеи.

— Пожалуйста, не разговаривайте, пока идет фильм, — сказал Нельсон, и боль прошла. Наступило блаженное успокоение, как будто он сунул палец под ледяную струю.

Мужчина напрягся и начал привставать. Не снимая руки с его плеча, Нельсон сказал:

— Сидите, пожалуйста. Я просто буду очень признателен, если вы помолчите.

Женщина шевельнулась, и Нельсон коснулся ее спины.

— Сидите, сидите, — сказал он. — Простите за беспокойство.

Нельсон вернулся на свое место. Вообще-то он предпочитал простодушные вестерны сороковых — пятидесятых годов, без новомодных иронических наворотов. А тут создатели от души поглумились над жанром. Поначалу герой действительно защищал поселенцев от богатого злодея-соседа, по одному отстреливая его приспешников. Закончилось это грандиозной перестрелкой, в которой герой уложил негодяя, однако после этого сам занял его место, став фактическим диктатором маленькой долины. Впрочем, Нельсон решил, что не даст испортить себе свободный вечер, и старался получать от зрелища простое детское удовольствие: немногословные мужчины, лошади, открытые пейзажи и яростные всплески насилия.

В зале зажегся свет. Нельсон заметил, что пожилые супруги тревожно на него оглядываются. Муж держался за горло и сипел. Нельсон торопливо подошел.

— Вам плохо? — спросил он.

Женщина с расширенными от ужаса глазами обняла мужа, словно пытаясь защитить. Мужчина потер горло и задвигал губами, но наружу вырвался только сдавленный хрип.

— Что вы с ним сделали? — прошипела женщина.

У Нельсона снова заныл палец. Он схватил мужчину за плечо.

— Вы можете дышать? Скажите что-нибудь, если можете.

Мужчина издал вопль, и снова словно холодная волна пробежала у Нельсона по пальцу. Он отдернул руку.

— Матерь Божия, — выговорил мужчина. — Чего вам от нас надо?

Нельсон отступил на шаг.

— Н-ничего, — выговорил он.

— Можно нам идти? — дрожащим голосом спросила женщина.

— Идти? — удивился Нельсон. — Конечно. Фильм кончился. Я просто…

Мужчина и женщина вскочили, цепляясь друг за друга, и тут же замерли. Нельсон загораживал им проход.

— Простите. — Он попятился, но они уже перелезли через кресла на соседний ряд и побежали к выходу.

— Что там такое? — спросила Бриджит, когда Нельсон вернулся к ней.

— Понятия не имею, — отвечал Нельсон, но палец его горел ледяным огнем.