– Он не хотел, чтобы ты погружался в пучину интриг, убийств и лжи, которая окружает каждого из нас. Сейчас мы благополучно покинули север города, территорию семьи Кольцовых, без сомнения, самой влиятельной и опасной семьи астралов в Москве и России. Кольцовы были с твоим отцом на ножах в самом буквальном смысле этого выражения. Они многое бы сделали, если бы узнали, где живёт сокрытый от них сын Георга.

Марк почувствовал растущую тяжесть в груди:

– Если жизнь для меня такая опасная, если все вокруг – враги и монстры кругом шерстят, то почему отец ничего этого не говорил ни мне, ни маме? Почему не забрал нас к себе… не учил меня? Если бы не его помощь, – Марк потрепал по холке довольного Вульпуса, – Я бы валялся мёртвый у себя в квартире! Это та защита, которую отец подразумевал для меня?!

– Он просто хотел спокойной жизни для тебя в неведении. Чтобы твоё рождение не было окончательным выбором всей твоей жизни.

Марк упёрся лбом в окно автомобиля и против своей воли тяжело вздохнул:

– Не дал он мне никакого выбора. Он просто нас бросил…

Повисло долгое молчание, даже Вульпус, осознав серьёзность разговора и настроение Марка, притих. Они въехали на Ломоносовский проспект, с которого открывался приятный вид на закатное солнце, освещающее шпиль Главного Здания МГУ, на бежевые дома, будто сделанные из песка, и величественный бело-золотой жилой комплекс, нависающий над проспектом. Яков свернул налево, и минивэн заехал на зелёную огороженную территорию высокой сталинки со всеми прелестями своих подруг по стилю: помпезностью, статностью и заимствований из архитектуры потомков Эллина. Но эта сталинка выделялась даже на фоне своих соседок: она была выше, всего этажей пятнадцать, построенной не в форме поставленной на бок коробки из-под обуви, а в виде буквы «Н». На крыше сталинки Марк увидел белые навершия в форме белых пирамидок и овалов, которые порозовели в закате.

Возле шлагбаума они притормозили, и Яков поздоровался с серым силуэтом охранника в будке. Марк не понял ни одну из частей длиннющего имени этого невидимого сторожа, как и не смог разглядеть его носителя. Остановившись на парковке с дюжиной больших зелёных машин, микроавтобусов, и белыми автомобилями, похожими на скорые, они вышли. Яков проводил Марка с Вульпусом на голове к массивным деревянным дверям сталинки с позолоченными ручками.

Они многое ожидали увидеть за этой дверью: припаркованный космический корабль, бесконечный тоннель во тьму, может быть, портал в иное измерение, но реальность оказалась более приземлённой, хотя и не менее удивительной. Перед ними открылась обширная зала с богатыми коврами, дорогой мебелью, широкой лестницей на другие этажи. Марк и Вульпус попали в убранство натурального поместья, которое каким-то образом умещалось в многоэтажном доме посреди Москвы. Потолки здесь были высокими, отшлифованные деревянные полы блистали в свете массивных люстр, и даже пахло здесь как-то по-старинному: лаком для дерева, нафталином и чем-то кисло-сладким.

– Вот это оно, конечно, да… – мечтательно произнёс Вульп.

– Добро пожаловать, мои юные и не очень товарищи, в поместье Шишкиных, возведённое по заказу вашего прадеда в тысяча девятьсот сорок девятом году. Здесь живут капитаны и командиры Дома, заместитель и глава, соответственно, а также воины на службе и лучшие из лучших рабочие и рыцари. Сейчас здесь располагается человек десять-двадцать, но раньше тут размещался целый гарнизон в сотню астралов. А вот на этой стене вы можете наблюдать известный всей России шедевр изобразительного искусства, – Яков указал на картину, которая висела напротив входной двери. На картине Марк увидел зелёный лес и играющих тёмно-бурых медвежат.

– Ах да, – с умным видом сказал Марк, – "Три медведя", конечно. Я в школе по ней сочинение писал.

Яков обернулся с нахмуренными бровями:

– Боюсь, Марк, что "Три медведя" – это наименование марки пива, когда как эта картина называется "Утро в сосновом бору". По ней ты можешь догадаться, каким зверем обладал ваш далёкий предок.

– Неужели медведем?

– Ты крайне прозорлив, хотя подмечу, что история картины никак на это не намекает – медведей рисовал вовсе не Шишкин. Но да сейчас это не так важно. Предлагаю вам и себе отужинать и, если вы не устали слушать мои рассказы, узнать оставшуюся часть всей этой истории. У нас есть оленина, скоблянка по-новгородски, крабы с Камчатки, палтус с биском, борщ, хм-м, быть может, остались хинкали…

– Хинкали? – лис разинул свою широкую пасть и облизнулся, – Нам дадут хинкалей? Я про них читал в "Вокруг света"!

– Пожалуй, что дадут, господин астральный зверь. Простите, а как ваше имя?

– Вульпус, – ответил за лиса Марк, – Я его так в детстве назвал.

– Хм, это как по-латински "лиса"? Разве оно не произносится иначе?8

– Да, но тогда я этого не знал, а потом имя прицепилось и осталось таким....

– Что же, в любом случае, это определённо достойное имя. А теперь пройдём в обеденную и обсудим дальнейшие сложности нашего положения в этом мире. Думаю, что хороший ужин скрасит наши тревоги, особенно если я найду бутылку хорошего просекко. Нам стоит взбодриться, сегодня великий день! Отметим вместе столь ожидаемое многими возвращение наследника рода Шишкиных в свои владения!

Радость Якова Марк пока не разделял, но факт наличия еды в поместье его немного приободрил, а уж как взбодрился Вульпус было не передать словами. Они прошли в левое крыло здания через широкий коридор и серию дверей в просторную обеденную со множеством окон, выходящих на темнеющую в этот час Москву. В центре обеденной стоял накрытый стол, за которым могло уместиться человек по десять с каждой стороны. Всех троих пришедших (или двоих, смотря, как считать) встретили расставленные, как по волшебству, тарелки с горячей едой, кружки с чаем и прочие чудесные вещи, которые удивили Марка не меньше, чем летящий в лицо арбалетный болт…

Прошло неопределённое количество времени, может, всего минут десять, а может несколько часов. У Марка совершенно исказилось восприятие действительности из-за накопившегося в безднах его психики стресса. Одно он знал практически точно: ужин подходил к своему логическому завершению. Проголодавшийся за этот странный день Марк наслаждался пастой с фрикадельками в меру возможностей своего настрадавшегося организма. Периодически он подкидывал над собой хинкали, которые Вульпус мгновенно проглатывал вместе с хвостиками (страшное нарушение кодекса поедания хинкалей, который, мой дорогой читатель, ты, надеюсь, соблюдаешь). Яков уже давно закончил есть какое-то небольшое рыбное блюдо. Он сидел, слегка откинувшись на спинку стула, держал бокал с вином за ножку и молча смотрел куда-то отсутствующим взглядом. Атмосфера в обеденной была очень мирной. Марк даже почувствовал внутреннее спокойствие, что, учитывая произошедшие недавно события, было удивительным даже для него самого.

Яков поставил бокал на белую скатерть и сменил позу на более обстоятельную. Марк с сочувствием к себе понял, что сейчас снова начнутся истории про чудовищ и политические игрища астралов:

– Надеюсь, я не утомил вас своими лекциями, – сказал Яков, – Потому что нам предстоит ещё многое обсудить.

Он сделал небольшую паузу для обязательного вежливого ответа, что, разумеется, Марк жаждет слышать ещё больше историй об иных измерениях и секретных войнах колдунов. К несчастью, рот Марка был забит фрикадельками, а сожравший все хинкали Вульпус был слишком занят голодным разглядыванием оленьей головы, висящей на стене.

Яков ещё немного помолчал и продолжил:

– Хорошо. Я уже начал говорить о том, почему на тебя напали там в Химках. К несчастью, чтобы объяснить возможные причины этого нападения, нам придётся уйти далеко в прошлое.

Марк почти успел прожевать фрикадельку и пробормотать, что они уже, кажется, в далёкое прошлое уходили, но Яков либо не расслышал, либо решил этому значения не придавать: