В носу защипало.
– Извини-извини. Не смог удержаться, – в глубоком голосе неожиданно пропала издёвка, а рука, за которую я держалась, вдруг переплела наши пальцы, сцепляя их в более плотном замке. Я удивлённо уставилась на Дио. – Бояться – нормально. Наверняка есть причина, по которой ты не переносишь болото, но несмотря на нее, ты смогла преодолеть себя. Это и есть истинная храбрость: когда боишься, но все равно делаешь. А мне просто хотелось назвать тебя зайчонком, – и мало того, что гаденько улыбнулся, так ещё и язык показал! Вот же!…
– Дио, твою систему! – не сдержавшись, я локтем заехала ему по твердому боку (не сильно, но ощутимо), но ему хоть бы хны! Смеётся, скотина такая! – Странный ты… Очень странный, – пробубнила напоследок, внутренне улыбаясь. Странный, но почему мне так спокойно с тобой?
Неважно. Сейчас явно не время думать об этом.
– Дио, давай приступим к делу… пожалуйста, – одернула себя в последний момент. Он же не любит, когда им командуют.
Мужчина кивнул, а я, не отпуская его руки, положила цветы на могилку. Правда, они немного рассыпались, перемешавшись со старыми увядшими дарами, но вряд ли это сильно раздосадует потерпевшую. Достала желтовато-коричневую свечку из сумочки. Благо, небольшой их запас всегда хранился в моем холодильнике, завёрнутый в бумажку, иначе пришлось бы потратить время на посещение церкви.
– Вот же… – а вот с зажигалкой возникли проблемы. Она решила неожиданно закончиться, когда язычок пламени почти коснулся изогнутого фитиля. И сколько бы я ни клацала колючим колёсиком, обжигая и царапая большой палец (судя по покраснению. Я ж сама не чувствую), все безуспешно.
Однако…
– Давай я, – однако демон, сидевший рядом, вдруг вызвался помочь.
И помог.
Между мужских пальцев, украшенных серебряными кольцами, зажглось необычное красное пламя. Оно переливалось от золотого до алого и даже местами розового с фиолетовым, мягко лаская грубую кожу и удивляя неискушенную меня. Воск от свечи, плавясь, капал на сырую землю и образовывал "слезы" на мягком стволе. Фитиль послушно вспыхнул. Но обычным огоньком – не красным.
Я усмехнулась.
Демон зажигает церковную свечку… И даже не шипит от боли или "божественной силы", как это делали мертвецы в морге. Возможно, он намного сильнее, и какая-то свеча, гнущаяся под собственным весом, не сможет причинить ему вреда.
– Спасибо, – на мои слова Дио вновь кивнул, встряхивая рукой и развеивая остатки послушного огня.
Я положила руку на землю. Подняла взгляд на крест с табличкой.
Ливина Полина Никитовна.
19.02.2007 – 27.05.2025
18? Ей было всего 18… Совсем маленькая, только вырвавшаяся из детдома на свободу.
Совсем как я…
Мне жаль. Искренне жаль тебя, Полин.
– Извини, что не смогла спасти, – губы двигались в безмолвном шепоте, полном отчаяния, а голова опустилась вниз.
И снова боль.
"Екатерина, спасибо вам! Если бы не вы… " – это лицо… такое же, как и на фото Олежи. Молодое, с парой почти-незаметных прыщиков на лбу, маленьким, узким носом с веснушками и в обрамлении кудрявых светлых волос.
Полина…
Живая и здоровая Полина с перевязанной шеей, что сидела рядом со мной, в больнице, крепко держа за руку. Прям как настоящая…
Кривая усмешка с выдохом исказила мои губы. Ха… А мое сознание ещё более жестокое, чем я предполагала, раз так издевается надо мной.
"Если бы не вы, я бы… я бы умерла… И Кирюша тоже… Вы наш герой, Екатерина. Настоящий герой! Только проснитесь, пожалуйста. Прошу вас…" – светлая улыбка озарила ее миловидное личико.
А мне стало тошно.
– Глупенькая, – выдохнула, закусив губу и проведя рукой по заросшей земле. – Ты уже мертва. Как ты можешь меня благодарить?…
Тихо рассмеялась ее наивной глупости, упирая ладонь в лоб и закрывая собственное лицо волосами.
Слезы скатились по щекам. Галлюцинация была слишком жестокой, что даже головная боль не могла отрезвить меня.
Избавить от отчаяния в груди.
Совсем маленькая. Светлая. Невинная. Лучше бы я умерла вместо тебя… Лучше бы мою жизнь забрали, а тебе даровали спасение. Ты должна была жить.
Но я не успела.
И снова… очередной труп повис на моей совести тяжким грузом. Снова не успела. Снова опоздала. Снова не смогла спасти…
По языку скользнул неприятный железный привкус. Кажется, я прокусила губу.
Впрочем, это совсем неважно…
Совсем неважно…
Неважно…
– Знаешь, вообще-то она жива, – мужской голос стал неожиданностью, как и содержимое его слов. Он что? Решил меня пожалеть?
Черт, совсем про него забыла. Нужно было воздержаться от слез.
Теперь противно от самой себя.
– Не издевайся. Это неуместно, – зло рыкнула на него. Не хватало, чтобы он сговорился с моим больным сознанием. Мне и так хреново.
– И не думал, – демон пожал плечами, поудобнее усаживаясь. – В той реальности, куда я хочу тебя отправить, она действительно осталась жива. Ее успели спасти. В отличии от… – замолчал. Проглотил оставшееся предложение, смотря в пустоту, словно думал о чем-то своем.
– Меня? – это было бы вполне логично. Впрочем, я не против смерти в той реальности… Даже хорошо, что мы с Полиной поменялись ролями, и она осталась жива. А я… если меня не будет – ничего не изменится.
– В каком-то смысле. Если мы не уложимся за месяц, то так и будет. Давай начнем, – Дио постучал большим пальцем по моей руке, словно поторапливая. Ах, ну да. Его же премия от этого зависит.
Я усмехнулась.
– Спасибо, что попытался успокоить, – хоть я и не люблю подобное, но вдруг он действовал из лучших побуждений.
– Ты слишком хорошего обо мне мнения, – или нет. А Дионис расплылся в клыкастой улыбке: – Просто я увидел твои галлюцинации и высказал свое мнение. Не более, – я удивлённо посмотрела на него, требуя ответа. – Да, я вижу все твои глюки. Это единственное, что мне доступно: твои галлюцинации и реакции тела. Очень неудобно, знаешь ли, – усмехаясь, он почесал затылок. – Я не привык, что хозяином положения являюсь не я, а случай.
– Ох, в этом мы с тобой похожи. Начнем? – мой голос понизился, а губы продолжали улыбаться, пока в глазах стояли слезы. Вот только смотрела сквозь них я на все безразлично.
Как и всегда.
Дио положил руку на землю, впиваясь в нее длинными пальцами и разрывая тонкий травяной слой. Глаза демона засияли кровью, как и его ладонь. Холм под нами немного задрожал, а после вспышка света болью пронзила виски, словно пытаясь выколоть мои глаза изнутри.
От болезненных ощущений я закусила щеку, но промолчала, увидев…
Себя.
Точно я. В обмундировании, со стреляющим автоматом и вытаскивающая Кирилла из укрытия. Все было как в обратной перемотке. Ночь, сектанты, алтарь, наш отряд, выходка Камышова… Только звуки искажались, понижаясь до неузнаваемости, а любое лицо уродливо вытягивалось, напоминая персонажа на картине "Крик". Некоторые кусочки реальности разъедались черными пятнами, вызывая толпу мурашек на спине. От ужасной картины по позвоночнику прошел ток.
Мешок… Черт, большую часть времени Полина ничего не видела из-за мешка на голове.
Вот оно! Клуб. И другие клубы видны из окна. Хоть половина окружения пошла пятнами, но Думскую улицу было тяжело не узнать. Значит, мои догадки оказались верны.
Какой-то мужчина… Лица не разобрать – слишком искажено. Видимо, это он напоил Полину до отключки.
Шарики… Огромные шары с веселящим газом, и… Мертвецы?
Какого черта?!
Везде кричащие трупы, бегающие из стороны в сторону, размахивая разорванными, гнилыми руками. Они проваливаются в черные дыры или закапываются в землю, каким-то чудом проламывая каменный пол!
Да что здесь вообще происходит?!
Резко перед глазами возник изуродованный, трясущийся череп, что-то кричащий мне прямо в лицо. Под его гнилыми зубами копошились черви, а сухой язык вывалился, не имея никакой опоры. Пустые, потресканные по краям глазницы пугали своей чернотой, а от его низкого полурыка-полувизга хотелось зажать уши. Сердце и вовсе в панике ухнуло вниз.
