– Дорогой племянник, задам тебе вопрос – что именно рассердило тебя в поведении твоего верного, как ты сам утверждал, секретаря? Что изменилось? Ты перестал ему доверять?

– Нет! – Джафар уже жалел, что пришел сюда. Дядя задает неудобные вопросы, на которые он не хочет отвечать потому, что знает ответы – все дело в задетом мужском самолюбии. Керкмаль повел себя достойно, даже благородно в том время как он, Джафар позволил себе накинуться на несчастную наложницу так, будто она государственная преступница.

В тот день Джафар заявился к ней в несколько утомленном состоянии – весь день накануне он провел в другой постели, для разнообразия, как делал уже не раз и хотел сохранить это в тайне даже от Керкмаля. Ему надо было отказаться от встречи с наложницей, но он себя переоценил – девушка ему нравилась. Она только пыталась быть вежливой…И вот, что их этого вышло. Непростительная ошибка, недостойное поведение. Джафар злился сам на себя, а страдать должен быть другой…

Борад все эти нюансы ситуации понял не сразу – наводящие вопросы и собственная информация помогли разобраться.

– Будь мудрым, Джафар, – сказал он. – Сохрани свое лицо и дай Керкмалю возможность реабилитироваться перед тобой. Я знаю ту девушку. Вспомни, когда ты отобрал ее фото в качестве кандидатуры для гарема, я твое решение не одобрил. Помнишь – почему.

– Ты сказал, что, судя по ее досье, она не всегда адекватно воспринимает ситуацию и никогда не читает контракты. Я помню. Именно поэтому она не ломалась, а согласилась сразу. Все было превосходно, пока она не открыла рот.

– Не будем вдаваться в подробности, что она там вовремя не открыла, дорогой племянник, это гарем, всякое может быть, интриги – это сущность гарема, без них он был бы лишен специй и стал тебе скучен! Надо было сдержать свой гнев, проучить девушку как-то иначе. Но дело сделано. Зато ты теперь знаешь, что Керкмаль способен на сострадание. Может это и неплохо. Мы часто переступаем через чью-то жизнь, судьбу и не замечаем этого. Аллах все видит. И ничего не забывает.

– Я не хочу больше вспоминать эту историю. Но знаю точно – этот урок мне на пользу. Иначе мне придется отказаться от гарема и объявить себя приверженцем европейской культуры. Оставлю себе одну жену и буду ее воспитывать.

– Или она тебя, – Борад не хотел заканчивать разговор на такой грустной ноте. Гарем для мужчины – это его статус. – Дорогой племянник, ты витаешь в облаках. Спустись поближе к земле. Это нисколько не умалит твоего достоинства, наоборот, ты почувствуешь себя увереннее. Про метод кнута и пряника помнишь? Универсальный способ управлять людьми – и мужчинами и женщинами. Используй, не ленись проявлять великодушие там, где можешь произвести впечатление на своих подданых. Они берут с тебя пример. Но и ты можешь поучиться у них тому, что сделает тебя более человечным. А с женщинами будь великодушным, щедрым и суровым, когда почувствуешь, что они садятся тебе на шею.

Джафар, которому уже надоело слушать эти отвлеченные нравоучения, вспомнил об Эстель.

– «Как бы я уже хотел сделать то, о чем вы говорите, дорогой дядя… Но этот нежный цветок ждет моих прикосновений, как и я – ее. Можно я уже пойду… производить впечатление на своих подданых и начну с нее?»

– Я вижу, ты меня не слушаешь, – дядя обнял племянника, и они расстались, каждый думая о своем.

– Можно мне посмотреть эти бумаги? – Джиллиан вывела Керкмаля из задумчивого ожидания, в которое он погрузился, предоставив все судьбе – как будет, так и будет, уговаривать дальше эту девушку смысла не видел и так сделал больше, чем для других.

– Конечно, вот они, – Керкмаль протянул Джиллиан папку, которая лежала все это время рядом на столе – прикрывая портативную видеокамеру – он положил папку сверху, когда увидел, что Джиллиан направляется к нему.

Джиллиан взяла в руки бумаги, начала читать. Керкмаль пододвинул камеру ближе к себе, развернув в сторону Джиллиан.

–«Пусть Джафар видит, сколько мне пришлось с ней возиться»

Джиллиан читала, закусив нижнюю губу. Было видно, что она старается вникнуть в текст. Керкмаль был спокоен – все составлено так, что «наиболее тонкие места» закамуфлированы определениями – «обстоятельства», «новые факторы», «обоюдное желание» и т.д. Складывалось впечатление, что девушка подписывала вполне лояльный и взвешенный контракт, который не упоминал никаких неустоек, штрафов, наказаний. Все это было замаскировано под фразами «устав гарема», «внутренний этикет», «традиционный уклад» и т.п.

Как и что можно трактовать, разумеется, пояснений не было – иначе контракт превратился бы в многотомный фолиант, который не стала бы читать ни одна девушка. Передавать контракт третьим лицам по условиям договора, было нельзя. На вопрос – почему, ответ был простой:

– Это NDA. Конфиденциальность превыше всего. В отношениях между принцем и вами не должно быть третьих лиц.

Последнее имело самое двусмысленное содержание и могло трактоваться в соответствии с «уставом гарема», «традициями», «обоюдным желанием», «обстоятельствами» и «факторами», как угодно.

– Вам все понятно? – спросил на всякий случай Керкмаль.

– Нет, непонятно, не понимаю абсолютно ничего. Что такое «устав гарема», можно на него взглянуть?

Керкмаль приуныл.

– «Началось…», – надо было импровизировать.

– Устава гарема, как такого, не существует. Имею ввиду, на бумажном носителе. Это свод негласных правил, которым все следуют, чтобы жизнь в гареме была приятной и безопасной.

– Я вам не верю, Муста. К тому же весь мир посмотрел «Великолепный век», знаете ли, это такая «школа коммунизма», которую все женское население планеты прошло заочно. Вы так не считаете?

Керкмаль покосился на камеру, представил лицо принца и рассмеялся.

– Почему вы смеетесь? Разве я не права?

– Нет, конечно! «Великолепный век» – превосходная иллюстрация того, что было в Османской империи несколько сотен лет назад. Мы с вами современные люди. Вас смутили термины, ну что ж, вычеркивайте их, если они вас пугают.

Готовность внести коррективы в текст контракта произвело нужное впечатление. Расчет оказался верным:

– Нет, исправлять ничего не будут. Вот здесь, – Джиллиан показала на предпоследний пункт, – сказано, что контракт действителен на срок, определенный сторонами. Я могу своей рукой вписать цифру или как вы себе это видите? Когда и кто будет вписывать цифры? Здесь сказано о взаимном согласии…

– Сколько времени вы сами бы согласились погостить во дворце принца Джафара?

– Вообще-то гостят пару дней.

– Нет, это просто визит. Для этого заключать контракт не стоит.

– Так может с него и начнем?

– С визита? – Керкмаль переспросил потому, что не ожидал такого поворота. – Я не могу такое решение взять на себя. – проговорил он, расстроенный и раздосадованный до предела.

Керкмаль увидел, что к их столу направляется метрдотель. Одетый в черный фрак, торжественный и неприступный, он поклонился и вручил Керкмалю листок бумаги. Муста его развернул, увидел размашистый почерк Джафара, который находился поблизости и все слышал.

«Соглашайся. Начнем с визита».

– «Тем лучше, – подумал Керкмаль, – не придется стоять перед принцем с повинным видом и говорить о том, что девушка выставила свои условия, а он не смог настоять на своих».

Джиллиан вопросительно смотрела то на Керкмаля, то на на записку.

– Что-то важное? Вам надо уходить?

– О, нет, пустяки. Мисс Джиллиан, такой красавице, как вы, невозможно отказать. Ваше условие принимается.

– Я не ставила никаких условий! Просто предложила, если вам мое предложение кажется некорректным…

– Нет, так даже лучше. Чтобы вы не думали, что вас заманивают в ловушку, – улыбнулся Керкмаль.

– В ловушку девушки попадают сами, – ответила на улыбку Джиллиан, – особенно, когда сами хотят в нее попасть.

– Вы, судя по всему, предпочитаете быть осторожной?