Очередная встреча сенаторов должна была состояться только через три месяца. Даг уже запланировал небольшой семейный отпуск. Но планам не суждено было сбыться. Шонстон получил срочный вызов в столицу через три недели после предыдущего собрания.

– Будет говорить министр обороны Лайза Дортхонсон, – президент Джонсон начал без предисловий, едва войдя в Большой зал совещаний.

– Мы потеряли тридцать тысяч солдат, – Лайза, стоя за трибуной, плакала. Но Даг всё равно не смог разглядеть в ней женщину. Даже несмотря на эмоции.

Над залом повисла тишина, которую не решался нарушить никто из присутствующих.

– Что произошло? – Шонстон пришёл в себя первым. Но его никто не услышал – микрофон оказался снова отключенным. Тогда Даг закричал, повторяя свой вопрос.

Но Шонстон зря напрягал горло. Погас свет и по экрану для презентаций побежали первые кадры. Пресс-служба министерства обороны уже успела подготовить материалы с включением реальных съёмок и компьютерными моделями.

Корабли русских и новоамериканцев стартовали одновременно. И пусть Новая Америка опережала Землю-2 в технологиях, штурманы противника, так на Новой Америке называли Землю-2 всё чаще и чаще, действовали куда более профессионально. Они точно проложили безопасный путь в трёх поясах астероидов, находящихся на пути к Радуге.

Даг видел на экране, как восемь кораблей, маркированных звёздно-полосатыми контурами, сопровождают один, красный.

Красный корабль остался на орбите, а звёздно-полосатые начали спуск. Даг засмотрелся, настолько красивыми были виды Радуги.

Восемь новоамериканских космических челноков опустились на поверхность. Камеры, установленные на кораблях и шлемах солдат, показывали их радостные лица. «Слава Новой Америке», – крикнул офицер в матовом экзоскелете. «Новой Америке слава», – подхватили все, кто находился рядом.

На Радугу опустился вечер, началась ночь.

– Всё случилось на рассвете, – комментировала кадры Лайза.

Экран стал абсолютно чёрным.

– Мы не можем показать остальное из этических соображений. Давайте на две секунды включим звук, станет понятно, почему, – Лайза говорила срывающимся голосом.

Звук включили. Это были две секунды истошного крика.

– Мы разберёмся. Обязательно разберёмся. Русские ответят за всё! – свет зажёгся и снова заговорил президент Джонсон, – Спасибо, Лайза. Все свободны. Обсуждения сегодня не будет. Совещание закончено.

Банкет после собрания не мог не состояться. Даже массовая смерть граждан Новой Америки не могла помешать сенаторам есть и пить.

– Диана, я задержусь. Да, банкет. Так надо, – Даг позвонил жене. Он решил во что бы то ни стало выяснить, что произошло на самом деле. Понятно, что у Джонсона всегда виноваты русские, но что-то во всей этой ситуации не сходилось. Что-то было не так.

– Меня ищешь? – на банкете Лайза подошла к Дагу. – Вижу, высматриваешь кого-то. Ты остался, чтобы поговорить со мной?

– Да, Лайза. Хочу знать правду. Ты должна мне рассказать.

– Должна? Я? Ты не путаешь меня со своей Дианой? Я ничего тебе не должна, Даг. Давно не должна, – Лайза смотрела на Дага с издёвкой.

– Ревнуешь? Неужели? Столько лет прошло, Лайза.

– Уговорил. Пойдёшь за мной. Не сразу. Возьмёшь такси. Кафе «Лонг-Айленд», – Лайза говорила отрывистыми фразами, как и положено опытному военному. Не оглядываясь, она двинулась к выходу.

Даг побродил по банкетному залу ещё десять минут, и только потом вышел из здания.

Кафе «Лонг-Айленд» находилось в десяти минутах лёта на флаере от Большого зала заседаний.

Даг нажал кнопку микрофона на роботе-хостес: «Меня ждут. Даг Шонстон», – и, не дожидаясь ответа, прошёл в зал. Лайза ожидала его в отдельном кабинете, и Даг знал, в каком именно. Когда-то давно это был «их» кабинет. Звуконепроницаемые стены, удобные диваны, музыка на любой вкус.

– Я ничего не заказывала, сыта после банкета. А ты? Будешь что-то есть? – Дортхонсон сидела на красном диване. Форменный пиджак она повесила на вешалку у входа.

– Нет, тоже наелся, – Даг снял пиджак, но вешать не стал – положил на колени, показывая, что времени у него не так много. Это было правдой – Даг хотел побыстрее попасть домой к семье.

– А ты знаешь, что Иванов – аналог фамилии Джонсон? Русский президент однофамилец нашего придурка, – Лайза достала из кармана брюк металлическую фляжку и сделала два больших глотка. – Хочешь?

– Нет… Ты пьяна? Лайза, мы так не договаривались.

– А как мы договаривались? – Лайза ударила ладонями по столу, – Мы вообще не договаривались. Старый козёл Джонсон в подмётки не годится Иванову. Разве не так?

Даг решил, что это какая-то проверка и напрягся. Он только хотел сказать, что лучше они с Лайзой поговорят в другой раз, но женщина его опередила:

– Это не проверка, Даг. Мы и так знаем о тебе всё, и даже немножечко больше. Расслабься.

– Тогда давай ближе к делу. Что произошло на Радуге?

– Даг, а давай сбежим. Ты и я. Нам же хорошо было вдвоём? Помнишь? Скажи, что помнишь! Пожалуйста! Улетим к русским. Давай? Я верну прежний вид. Гормональная терапия творит чудеса и, к счастью, работает в обратную сторону, – Лайза взяла Дага за руку и замолчала. Неловкая тишина длилась не меньше минуты.

Что он должен ей сказать? Даг ещё не бывал в подобной ситуации.

– Шучу! – рассмеялась Лайза. – Никуда я с тобой не сбегу. Я теперь мужчина на сто процентов. Наши хирурги – настоящие волшебники. Это не гормоны, пути назад нет. Ты понимаешь, о чём я? Знаю, ты не одобряешь. Но для чего мне твоё одобрение?

– Лайза! – Дага стал напрягать этот разговор.

– У нас с Никой будет ребёнок. Плод уже дозревает. Ты знаешь Нику? Это мой секретарь. Ты её видел, наверняка. Красивая.

Даг не хотел слушать ни про Нику, ни про ребёнка, ни про всё остальное, кроме инцидента на Радуге. Шонстон встал и хотел уйти.

– Русские нашли Радугу год назад, – эти слова Лайзы остановили Дага уже у самой двери.

Даг вернулся и сел на диван рядом с Лайзой.

– Мы… наша разведка, получила данные от агентов с Земли-2. Что за планета, какие на ней полезные ископаемые и так далее.

– Это всё я или знаю, или могу догадаться. Скажи, чего я не знаю? – Даг положил ладонь на коленку Лайзы. Он решил, что это её расслабит, ведь что-то женское должно в ней остаться в любом случае. Даг не верил в превращения.

– Русские наблюдали за Радугой из атмосферы, у них нет таких приборов, как у нас. Это мы, сидя на Новой Америке можем дать полный расклад по любому космическому объекту. Они – нет.

– И это я знаю, – Даг с трудом сохранял самообладание. Нет, в нём не проснулись чувства к бывшей. Просто Даг не любил пьяных.

– Президент Иванов отправил на Радугу восемь человек. Восемь геологов. Всего восемь!

– И они не погибли, а узнали то, чего не смогли понять наши приборы? – Даг закончил фразу за Лайзу.

– Да, Даг. Именно.

– И что это?

– Москиты. Они безвредны для человека, почти, как на старой Земле, на Новой Америке и на Земле-2. Но…

– Но не совсем, – Даг снова договорил за Лайзу.

– Этот гнус не поднимается выше пятнадцати сантиметров над поверхностью, – Лайза снова достала фляжку и основательно к ней приложилась.

– Лайза, прекрати пить!

– Прекратила, – Лайза положила пустую флягу на стол. – Опасными мошки становятся только на рассвете. Москиты мгновенно прогрызают ткань и впиваются в плоть человека, в ноги. А после, когда жертва падает, объедают до костей. Меньше чем за пятнадцать секунд! Я видела это на кадрах, которые вам, нежным сенаторам, не показали. Думаю, поэтому на Радуге нет фауны.

– Тридцать тысяч наших бойцов съели москиты? Но почему они не тронули русских?

– Тронули. Один из восьми геологов погиб. Я не говорила? Нет? Ну, может быть и упустила этот момент.